Зачарованная тьмой - Валерия Михайловна Чернованова
На этот раз дать толковое объяснение увиденному я не смогла. Решила, что самым правильным в данной ситуации будет просто на время отключиться. Что и не замедлила тут же сделать.
Глава 11
Заглянуть в прошлое
– Рика, ты что там копаешься? – раздался из-за двери нервный возглас матери. Похоже, она опаздывала на работу и ей срочно требовался доступ к ванной.
– Сейчас! – всхлипнула я и потерла заплаканное лицо руками.
– С тобой все в порядке? – раздражение в голосе сменилось тревогой.
– Да, мам, почти закончила.
Послышался звук удаляющихся шагов.
Зайдя в душевую, я включила воду на полную мощность и запрокинула голову, чувствуя, как прохладные змейки сбегают по коже, оставляя на ней прозрачные следы. Как бы мне хотелось, чтобы они унесли с собой проклятые рисунки!
Все утро проревела, пялясь на свои ноги. Теперь на левой лодыжке темнел завиток, симметричной тому, что украшал правую. С Яци можно было смело снять все подозрения. Брат оставался ночевать у друга и просто физически не мог находиться в двух местах одновременно и ваять на мне свои художества. Разумеется, ни мать, ни отец заниматься подобным идиотизмом не стали бы.
Тогда назревал вопрос: как? Как эти чертовы узоры оказались на моем теле?! Почему не удается их смыть, и что-то мне подсказывало, что на этом изобразительное искусство не закончится.
В голову закралось опасение: может, я больна? Может, это какое-нибудь кожное заболевание, и мне надо срочно бежать к дерматологу?
Хотя нет, скорее к психиатру. Записываться на пожизненное лечение. Потому как, чтобы разобраться со всем этим сумасшествием, творящимся вокруг меня и со мной, потребуется не одно десятилетие. Уже и не верится, что когда-нибудь моя жизнь вернется на круги своя.
Толстый слой тонального крема помог скрыть припухлости под глазами, но теперь мое лицо выглядело неживым и застывшим, словно после уколов ботокса. Сушить волосы времени уже не осталось, поэтому я кое-как расчесала всклоченную шевелюру и собрала ее на затылке в хвост, решив, что по дороге досохнет. Снова обозрела маленькие черные завихрюшки, намертво прилипшие к ногам, чертыхнулась и дернула к себе, дабы ненароком не столкнуться с мамой и избежать объяснений, почему у меня глаза на мокром месте.
Мельком взглянув на настенные часы, поняла, что снова опаздываю, и принялась сметать тетради со стола в раскрытую сумку.
«Нужно что-то делать!» – лихорадочно соображала я. Причем немедленно! Вдруг я вся покроюсь этими загогулинами, словно ежик иголками. Стану, как Эржебет.
Эржебет!
Тяжелая торба выскользнула из рук и приземлилась на пол, выплюнув на ковер половину своего содержимого. Я в изнеможении опустилась рядом. Это не могло быть правдой. Но ни на что другое похоже не было…
В памяти всплыли мамины слова о прежней владелице чаши. О том, что креативная графиня была в восторге от нательной росписи и постоянно ходила, перемазанная в крови, которую хранила в чертовой посудине. А я хоть и равнодушна к татуировкам, теперь вот тоже обзавелась парочкой незамысловатых картинок.
Я ведь держала сосуд в руках. Может, на нем какие бактерии были, микробы…
«Тьфу ты! – тут же одернула саму себя. – Эрика, ты хоть соображаешь, что несешь?!»
При чем тут чаша?! При чем тут Эржебет?!
Сидеть на месте я больше не могла. Вскочила как подхлестнутая и стала мерить комнату шагами, кусая до крови губы.
Значит так, будем рассуждать логически. Хотя логически тут как раз и не получится. Мистически? Магически?
У-у-у!.. Я сейчас снова зареву!
Постаралась взять себя в руки. Сделав глубокий вдох, почувствовала, как напряженные мышцы начинают медленно расслабляться.
Итак, попытка номер два.
Можно, конечно, и дальше продолжать твердить, что все странное в моей жизни – всего лишь плод богатого девичьего воображения. Можно сколько угодно себя убеждать, что в сверхъестественное верят только чудаки и полные идиоты, что всему есть простое и разумное объяснение.
И все это будет чепухой. Отрицать очевидное глупо. Хватит сидеть сложа руки, надеясь, авось само исчезнет. Нужно посмотреть проблеме в лицо. А потом обращаться за помощью…
На ум приходил только один человек, которому я могла бы довериться в сложившейся ситуации. Бабушка. Несколько минут ушло на пустые сомнения, потом я схватила телефон и, нажав быстрый набор, принялась ждать. Пожалуйста, возьми трубку…
– Абонент находится вне зоны действия сети, – ответил равнодушный женский голос, отчего у меня появилось непреодолимое желание грохнуть мобильный об пол и станцевать на нем степ.
Все как сговорились!
От былой решимости не осталось и следа. Накатило отчаянье. Захотелось опустить жалюзи, задернуть шторы, запереться на ключ и уткнуться лицом в подушку. Плакать, пока хватит слез или пока не будет найдено решение. Вот только где его искать?
– Эрика, я сегодня задержусь на работе, так что тебе забирать Яци, – крикнула мама.
– Хорошо, – высунувшись в коридор, ответила я и услышала, как хлопнула входная дверь.
Ей, видите ли, в музей надо, а мне с мерзопакостником нянькаться! Достали!
И тут меня осенило. Вряд ли, конечно, это что-нибудь даст, но попытаться все же стоило. Пока не объявится бабушка, постараюсь разузнать побольше о чаше графини. Вдруг получится выяснить что-нибудь полезное. Собиралась броситься вдогонку за матерью, чтобы поехать в музей вместе с ней, но потом передумала. Во-первых, маман будет недовольна, что я без причины пропускаю занятия, во-вторых, мне не хотелось наступать на больную мозоль и, расспрашивая о сосуде, напоминать ей о краже. К тому же придется как-то объяснять свой внезапный интерес к необычной реликвии.
Три пары просидела, словно в беспамятстве. Ничего из того, что говорили педагоги, не пожелало задержаться в моей голове. К счастью, были лекции, и преподаватели не прикапывались, монотонно воспроизводили учебный материал, наивно полагая, что мы все это усердно конспектируем.
Физкультуру я решила вообще продинамить, соврав старосте, что забыла форму. Впрочем, у меня ее никогда и не было. Желание заниматься спортом возникало спонтанно и очень редко, а в последнее время я что-то совсем расклеилась. Сил хватало только на то, чтобы добрести до остановки да словно сомнамбула перемещаться от одной аудитории к другой. Как будто кто-то медленно, но уверено высасывал из меня жизнь. Единственное, что получалось превосходно, – это удирать от заполонивших город венгров.
На улице снова палило солнце. Странная нынче осень. Всю ночь небо низвергало на землю целые водопады, и, когда шла в универ, только и делала, что перепрыгивала через огромные лужи. А теперь влага испарилась и душно так, что
