Дороги богов - Евгения Олеговна Огнёва
– И я сдержу слово! – Фауст крепче обнял ее, приподнял за подбородок раскрасневшееся лицо девушки. – Но я должен знать, что все не напрасно… перестань мучить меня, это – хуже любых пыток!
Неистовый поцелуй застал Жанну врасплох, она подалась вперед, замирая от новых, ярких вспышек удовольствия. Словно оцепеневшая перед хищником жертва, девушка послушно ждала: что будет дальше? Она искала в себе силы сопротивляться этому желанию, но не могла противостоять трижды искушенному верийцу.
Фауст подхватил свою хрупкую добычу на руки. Мгновение – и девушка покорно лежала на кровати, стремление познать всю сладость своих желаний вытеснило сомнения.
Многочисленные пуговки на ее рубашке полетели в стороны, уверенные ладони с наслаждением скользили по шее, груди и животу, завороженно изучая совершенные, словно выточенные из слоновой кости, линии разгоряченного тела.
– Ничего не бойся. – Прошептал вериец, осыпая поцелуями нежную кожу. – Я буду осторожен.
Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет, пульсирующее предвкушение скопилось внутри. Медленный, горячий выдох вырвался из груди, когда тонкие пальцы победили застежку на ее брюках и скользнули вниз.
Цветение полураспустившегося тела манило к себе, горячий, затуманившийся взор девушки обещал наслаждение, дурманил запах жасмина.
«Осторожнее, дитя, ты делаешь мне больно!»
Приступ стыда отрезвил Жанну. Она закусила губу, твердо и решительно перехватила руки князя, сжала его ладони и отстранилась.
«Как дешево стоит твоя честь!» – Тихо рассмеялся голос. – «Чем ты лучше любовниц Лино ди Герра?»
Едва сдерживаемый возглас вырвался из девичьей груди.
– Что случилось? – Разочарованно и взволнованно спросил Фауст.
Белокурая головка отвернулась в сторону, избегая чарующего взгляда, Жанна не могла отдышаться.
– Ты дал слово! – Беспощадно напомнила она. – Как посмел ты равнять меня с полукровками Лино ди Герра?
Девушка вскочила, порывисто запахнула рубашку. Неудовлетворенность, обида на себя, за то, что позволила себе подступить к черте и нарушить святость пусть формального, но брака, разжигали гнев.
– О чем ты говоришь? – В глазах Фауста мелькнула тень тревоги – Я смотрю на тебя как на будущую княгиню! Мои намерения предельно честны! При чем здесь герцог ди Герра?
– Поэтому сейчас ты пытаешься соблазнить меня, будто я – портовая девка?! Разве не этим славится твой друг?
Горькие слезы покатились по щекам, лоринка задыхалась от тяжелого клубка эмоций: ей хотелось броситься в объятия князя, переступить заветную черту. И, в то же время, Жанна осознавала, что это – неправильно, бесчестно! Она не может вести себя как животное, подчиняясь инстинктам.
– Я люблю тебя! – Выпалил Фауст. – Клянусь, это – не пустые слова для меня! И вижу, что это – взаимно. Что мне сделать, чтобы ты поверила? – Вериец сделал попытку приблизиться, но девушка отступила назад. – Но ведь ты можешь заглянуть в мое сердце! Если я не сдержан в своих желаниях и чувствах, то это – единственная моя вина перед тобой! Не будь же так жестока!
Девушка упрямо качала головой, не желая слушать.
– Если высшее проявление единства не доступно нам сейчас, нет ничего позорного в том, чтобы искать другие наслаждения…
Он осекся под ее безутешным взглядом. Вериец снова забыл, насколько разнились их понятия о верности, приличии, семье и браке. Очевидно, это было единственным препятствием между ними. Для лоринки этот шаг был не менее значимым, чем для верийцев – Ритуал Уз крови. Но она хотела того же, что и он – Фауст мог поклясться в этом!
– Прости меня. – Только и пробормотал он. – Так тяжело держать в голове все тонкости вашей культуры. Сейчас, когда я не могу узнать твоих мыслей, это особенно сложно.
Гевальт смущенно провел ладонью по своему лицу, стирая последние следы вожделения. О, если бы она знала, насколько страстно он мечтает быть хозяином ее души и сердца!
– Я не хотел оскорбить тебя, моя королева.
Жанна, близкая к истерике, обхватила свои плечи ладонями, стараясь унять дрожь. Испуг от того, что Кейн видит и знает обо всем, что с ней происходит, выводил из себя, заглушал все. Она боялась. Боялась за себя, за Фауста, за свою семью и мир Лорин.
Ей было невыносимо стыдно, будто весь двор Маледиктуса смотрел на нее сейчас.
– Пожалуйста, уйди. – Попросил ее тихий усталый голос. – Нас не должны видеть вместе. Ради нашего блага.
Сквозь опущенные ресницы пробивались слезы презрения к себе, трепет перед Кейном.
– Ты права. – Он кивнул, подчиняясь. Раздраженно оправил мундир. – Сюда сейчас сбегутся все твои фрейлины, а репутация королевы должна быть нерушима.
Фауст вытянулся по стойке "смирно", щелкнув каблуками сапог, быстро и отрывисто кивнул, развернулся, ушел.
***
Редко кому удавалось вывести из себя герцога Раск. Всегда сдержанный, с обволакивающим, хитрым голосом, Эрик внушал уважение первому сословию, трепетную преданность – второму и третьему.
«Лучше бы он кричал и размахивал руками» – С тоской подумала Жанна, опустив глаза в пол, закусив побелевшую губу. На лице все еще виднелись следы пережитого потрясения, мысли тонули в печали, невыплаканные слезы застыли в фиалковых глазах.
– Я думал, вы достаточно осведомлены об аристократах Маледиктуса, чтобы не совершать столь опрометчивых поступков. – Золотой взгляд прошивал насквозь. – Ваше счастье, что вас видели только Ким и Дар.
Речь шла о телохранителях королевы. Оба были из рода Расков, отличались молчаливостью и растворялись в воздухе так мастерски, что ни шорох, ни запах, ни дыхание не выдавали присутствия Истинных.
– Я уже сказала, что инцидент исчерпан. – Не поднимая глаз, произнесла Жанна. – Почему я должна отчитываться за то, что для других верийцев – сущий пустяк?
– Потому что это – важно для вас. – Безапелляционно и сухо отрезал Раск. – Вы доверяете мне?
– Больше чем кому-либо.
– Ваше Величество… Жанна. – Раск позволил себе пожать ладонь девушки. – Не закрывайтесь от меня. Я беспокоюсь о вашей репутации. Она сейчас напрямую влияет на преданность Истинных своему богу.
Лоринка позволила усадить себя на диван, но по-прежнему настороженно слушала Раска.
– Верес испытывает вас, а вы бежите и прячетесь. Не стоит бить руку, дающую вам свои блага. Не злите Кейна. Никому не дано право ставить под сомнение его решения и приказы. Вы можете представить себе, какие разрушения принесут сейчас ваши беспечность и легкомыслие? Вы не можете позволить себе чувства!
– Какое ему дело до моих личных чувств и отношений? – Негодующе воскликнула Жанна. – Разве он не
