Кромешник и его светлое чудо - Лана Ежова
Он протянул руку, чтобы открыть ее, и тут же опустил.
Острая тоска разлилась в сердце.
Недостоин. Он не вправе заходить в дом богини.
Застыл возле входа в храм.
Его заминку заметил только рыжий побратим.
— Что случилось?
— Я не имею права сюда входить, — выразил сомнение он.
Ярвуд нахмурил темно-рыжие брови.
— Ты из-за той девушки? Брось, ты ей ничего не обещал, и уж точно не виноват в смерти.
Он покачал головой.
— Я не уверен, что не виноват. Я не должен был оставлять ее одну.
— Она оборотень! — воскликнул рыжий эмоционально и тотчас исправился: — Была оборотнем, сильной, быстрой хищницей. А что может угрожать такой девице в лесу?
— Как выяснилось, есть нечто, чего стоит опасаться даже хищникам. А еще мне не дает покоя одна мысль...
— Что это ты ее убил, напившись вина? — хохотнул Ярвуд.
Тишина была ответом.
— Прости, друг. — Он хлопнул побратима по плечу. — Но ты говоришь глупости. Чтобы ты — и убил девушку?
— Я не помню большую часть ночи.
— И что? Это делает тебя убийцей? — Рыжий скептически усмехнулся.
Погруженный в мрачные сомнения побратим не ответил.
Ярвуд обошел его и, открыв дверь, предложил:
— Хочешь узнать правду о той ночи? Спроси Тьму!
Рыжий побратим посторонился, пропуская вперед.
— Хватит себя мучить. Узнай правду и успокойся.
— Ты прав, лучше умереть один раз в реальности, чем тысяча мысленно.
Ярвуд процедил сквозь зубы нечто неразборчивое. Видимо, слова напутствия.
Гладкие плиты белого и черного цвета чередовались, как тьма и свет, как радость и огорчение. Один из постулатов ордена: не познав зла, не увидишь добра, не испив чаши горьких разочарований, не оценишь сладость счастья.
Звуки шагов побратима позади сначала раздавались звонко, затем тише, а вскоре и вовсе исчезли.
Он обернулся. Никого. В огромном зале он один, хотя несколько мгновений назад позади был рыжий. А перед этим в храм зашли еще трое из их сработанной боевой пятерки. Зал посвящения с алтарем и статуей богини один, но товарищей здесь нет. Плохо? Нет. Наоборот, хорошо, что ответ на опасный вопрос услышит только он.
Он приближался к алтарю, ежесекундно ожидая грозного окрика, повеления убираться прочь.
— Тьма притягательна. Тьма – искусительница. Тьма умеет хранить секреты, ей можно доверить самое сокровенное. Тьма примет, если отказался Свет. Поймет и простит. Утешит и укроет. Тьма есть в каждом, — он шептал слова, некогда произнесенные наставником, но сейчас они не приносили былого облегчения.
Впервые боялся самого себя, хотя помнил и другой постулат: «Когда полностью один, один на один со своей темной стороной, борешься сам с собой, обретаешь силу».
Подойдя к черному, высеченному из цельного камня алтарю, он тихо спросил:
— Это из-за меня погибла девушка?
Тишина. Печален лик статуи.
А кому-то, говорят, Она улыбается.
Не самый любимый сын, он не достоин ответа?
А может, не время для подобных вопросов? Его главная цель — посвящение богини. Достоин ли он стать ее воином, стражем, хранящим покой Тарры?
Приблизившись к алтарю, положил на него ладони, строго в указанное место — отпечатки чужих рук, которые будто вплавились в камень.
— В тебе есть сила. Защищать жизнь или ее отбирать, решаешь ты сам. Отбирая, теряешь частицу себя, человечности. Готов к последствиям, воин?
Голос звучал вокруг него и в его голове, пронизывая насквозь.
Богиня ответила, только своеобразно, усиливая сомнения, множа предположения.
— Вспомни, что ты сделал?
Перед глазами замелькали яркие картины.
Разочарование. Злость. Поманила, повертела хвостом — и убежала искать новую жертву. Это ее суть. Истинная игривая кошка. Так почему он оскорбился?
Вспомнил ее недоумение, когда обвинил в непостоянстве.
А что, если и вовсе все перепутал? Вдруг поцелуй был принудительным? Просто девушка не успела отреагировать на действия наглого поклонника? Что, если он явился до того, как она, ошарашенная, начала сопротивляться?
Такие неожиданные, отрезвляющие мысли.
Но даже если все было так, как ему показалось, и девушка выбрала другого, он все равно поступил неправильно. Нельзя было оставлять ее одну в ночном лесу. Нельзя! Пусть она ловкая и сильная, умеет оборачиваться зверем, это не делает ее неуязвимой. И не уменьшает его вину. Он должен был вывести ее из зарослей на городскую площадь, к подругам.
А он сбежал, кипя от раздражения.
Городской праздник — охмелевшая толпа, много чужаков. И настоящее искушение — красивая девушка, одна в темном лесу.
Алое платье, не скрывающее стройные ноги, черные пряди волос, змеями извивающиеся в бурном потоке реки — эта картина навсегда останется в его памяти.
Это все из-за него. Хранитель жизни, он допустил свершение зла. Его вина.
Он недостоин называться воином Кромешной Тьмы. Ему не место в ордене богини.
Осознание правды принесло облегчение, как фляга прохладной воды после жаркого дня. Полного принятия еще нет, он пострадает и будет жить дальше. Но уже позабыв тайны ордена, без побратимов — таковы правила.
Все, можно уходить. Хватит пятнать алтарь недостойными прикосновениями.
Он убрал руки с камня.
Точнее, попытался: ладони будто прилипли к гладкой теплой поверхности.
— Богиня, я ведь недостоин?
Он взглянул на статую.
Уголки губ прекрасной женщины дрогнули.
Нет, ему показалось, что она улыбнулась. Показалось.
— Раскаяние... Это вкусно. Интересно, что ты будешь делать, мой воин, если не найдешь свой свет души ни среди людей, ни среди оборотней, ни среди...
В глазах стремительно темнело. Алтарь будто пил свет, погружая зал во тьму.
Окунаясь во мрак, он испытывал облегчение: от него не отказались. Значит, он виновен в смерти, но он не убийца.
Кто-то легонько бил его по щекам.
Открыл глаза. Первое, что увидел, встревоженное лицо рыжего побратима.
— Хорошо же тебя накрыло, но оно и понятно.
Поняв, куда
