Судьба гнева и пламени - Кэти Такер
– Он питался мной? – Мое лицо искажается от ужаса.
– Недолго. Он отшвырнул тебя в сторону, издал ужасный пронзительный крик, который был слышен по всей Цирилее, – она вздрагивает, словно вспоминая этот звук, – а затем вспыхнул пламенем. Мы предполагаем, что он вернулся в Азодем.
Азодем. Зандер упоминал это название, когда приговаривал меня к смерти. Учитывая, что он думает, будто я убийца, это, должно быть, их версия ада.
– Только заклинатель-элементаль мог изгнать дэйнара. – Женщина внимательно изучает меня.
И снова этот разговор о заклинателях. Зандер обмолвился об этом в башне, а затем и Анника в святилище.
Анника.
– Она сбежала? В ту ночь там была сестра короля…
– Моя сестра здорова, – прерывает меня низкий голос.
Женщина, ухаживающая за мной, вскакивает с кровати и приседает в глубоком реверансе.
– Ваше Высочество. Я не ждала вас так скоро.
Я сглатываю, борясь со вспышкой нервозности и страха, и прислушиваюсь к размеренным приближающимся шагам, опасаясь, что пережила растерзание демоном только для того, чтобы снова оказаться на костре.
Бессмысленно лечить мои раны только затем, чтобы он мог посмотреть, как я горю. Но порой люди выбирают весьма неразумные пути в поисках передышки от душевной боли. Моя мать научила меня этому.
Зандер появляется у моей постели. Он снова одет во все черное, хотя сюртук, в котором он пришел ко мне в башню, заменен на более царственный, из бархатистой ткани. Вышивка на лацканах напоминает мне о волнах, разбивающихся о скалы, охристая нить подчеркивает глубокие золотые блики в его волосах. Его меч и кинжал по-прежнему при нем.
И эта каменная, нечитаемая маска до сих пор на месте.
Я не могу отвести взгляда от этого человека – короля, за которого должна была выйти замуж и который теперь желает мне смерти.
Дневной свет дарит мне возможность получше рассмотреть его лицо, которого не было видно под луной – идеальный баланс между резкими и симметричными, более мягкими чертами: квадратная челюсть, обрамляющая полные губы, острые скулы, а над ними большие, глубоко посаженные глаза, длинный нос с тонким кончиком, наверху встречающийся с аккуратными бровями.
Наверняка это неразумно и может рассматриваться как вызов, но я выдерживаю его пристальный, оценивающий взгляд. Глаза короля орехового цвета. Они были бы прекрасны, если бы не полнились ненавистью.
– Как ее раны? – спрашивает он через мгновение.
– Заживают, Ваше Высочество.
– Покажи мне.
Его слова – отголосок тех, что он говорил в башне, когда требовал показать рану на моей груди. Воспоминание о его нежном прикосновении к моей покрытой синяками коже вызывает неожиданную дрожь по всему телу.
У женщины прохладные пальцы. Она снимает повязки, обнажая мою шею. Выражение лица Зандера ничего не говорит.
– Насколько плохо?
Я потеряла часть тела, как Маргрет? Смогу ли я пользоваться правой рукой после того, как эта штука проткнула мне плечо?
– Не так плохо, как можно было бы ожидать. – В конце она добавляет более тихое «Ваше Высочество», и я понимаю, что она разговаривает со мной.
Я вовсе не чье-то Высочество. Я просто Ромерия, или сокращенно Роми. Однако я помню, кем должна быть, кем все меня считают.
– Почему бы тебе не показать ей, Вэнделин, – предлагает Зандер.
Женщина – Вэнделин – кивает и, устремившись куда-то, возвращается через мгновение.
Все это время ореховые глаза Зандера не отрываются от меня. Как будто он ждет толчка или подсказки, невысказанного ответа на свои мысли. Это нервирует, и я не могу не отвести взгляд.
Вэнделин держит передо мной ручное зеркало с замысловатой позолоченной окантовкой.
Я смотрюсь в отражение.
И там мое лицо. То, которое я знала всю свою жизнь, когда моя жизнь еще была обычной в Ист-Ориндже, штат Нью-Джерси, и после, когда она превратилась в нечто совершенно необычное. Те же голубые глаза Адриатического моря, те же волосы, черные, словно беззвездная ночь. Та же самая пыль веснушек на переносице, почти незаметная.
Как я могу быть той Ромерией, которую знала всю жизнь, и этой, другой, Ромерией – принцессой королевства в незнакомом мире?
Та, кто путешествует в чужие земли.
Софи так мало говорила за то короткое время, что мы пробыли вместе. Ее слова были расплывчаты, непонятны тогда, но сейчас все начинает вставать на свои места.
– Мне потребуется время, чтобы залечить их, однако у меня нет опыта лечения ран от когтей дэйнара. Боюсь, останутся шрамы, – сообщает Вэнделин, напоминая мне, что кое-кто внимательно наблюдает за мной.
Я отвлекаюсь от своего лица в отражении, которое в то же время принадлежит кому-то другому, и осматриваю две колотые раны над яремной веной – крошечные точки, совершенно противоречащие смертоносным клыкам, вонзившимся в меня. Что имела в виду Вэнделин, когда говорила, будто исцелила их? Даже когда я задаю себе этот вопрос, ответ задерживается в тайниках моего разума. Она говорит… о магии?
– Что с ее рукой? – спрашивает Зандер.
Вэнделин кивает и переводит взгляд на мое плечо, отбрасывая в сторону тонкую хлопчатобумажную ткань. И тогда я понимаю, что кто-то переодел меня, сняв мое запачканное и рваное свадебное платье.
Неприятное чувство – знать, что я была раздета, пока лежала без сознания, но я вытесняю это из своих мыслей, поскольку это в прошлом и нечто иное беспокоит меня намного больше.
Кольцо Софи.
Меня наполняет облегчение, когда я чувствую его присутствие. Они не сняли его. Неужели это кольцо каким-то образом спасло меня от зверя? Вот что Софи назвала защитой? Знала ли она, что на меня нападут?
Зандер наблюдает, как я шевелю пальцами, – ничего не упускает. Его брови хмурятся в замешательстве, а затем снова принимают первоначальный вид. Это мимолетный намек, напоминающий мне, что он пытался отобрать у меня это кольцо.
Вэнделин снимает с моего плеча прозрачную повязку и поднимает зеркало.
– Сначала было намного хуже.
Четыре жуткие полоски – каждая не менее шести дюймов в длину и одного дюйма в ширину – прорезают мою кожу там, где когти зверя вонзились в тело. Странно, что швов нет. Я ожидала десятки, и все же моя плоть, кажется, срослась без помощи иголки и нити. Шрамы будут ужасными, но могло быть намного хуже. Хотя бы глаза по-прежнему на месте.
– Оставь нас, – мягко командует Зандер. Это напоминает мне, как голос Корсакова становился тише, когда он отсылал людей. Это означало, что он собирался отомстить и не хотел никаких свидетелей.
– Ваше Высочество. – Вэнделин делает реверанс и выбегает, ее плащ развевается от торопливых шагов.
Это знак уважения – что люди должны подпрыгивать
