Надежда Феникса - Марина Индиви
О… а…
— Перспективы дальнейшего сотрудничества, Миранхард, обсуждаются между мужчинами за закрытыми дверями кабинета, — раздался голос Феникса у меня из–за спины.
У–у–у…
— Перспективы дальнейшего сотрудничества обсуждаются между сторонами, которых в данном случае три, — невозмутимо отозвался дракон.
А он мне уже начинает нравиться, этот Миранхард! Я даже обернулась, чтобы посмотреть на лицо Феникса, но не успела им насладиться. На мои плечи тяжело легли императорские лапы. То есть руки. Голос императора зазвучал жестко, как на плацу:
— В случае, если все три стороны дееспособны. В данном случае Надежда моя гостья, смутно знакомая с мироустройством и нашими обычаями. Поэтому я выступаю и в ее интересах тоже. Странно, что тебе надо объяснять такие простые вещи, Миранхард.
Это он меня сейчас назвал недееспособной?! Никогда еще я не была так близка к тому, чтобы уронить его императорское величество, а с ним и его императорское величие на песок, популярно объяснив, кто и насколько здесь дееспособен на глазах с интересом наклонившего голову дракона. К счастью, у меня хватило мозгов так не делать — во–первых, потому что в случае кто кого уронил, что–то мне подсказывало, что Феникс окажется сверху, а во–вторых… ну, во–вторых, я совершенно не хотела оказываться под Фениксом. Ни в каком смысле слова!
А то, что щеки у меня сейчас покраснели — так это исключительно потому, что на них плещет солнце. Вон у дракона волосы тоже так полыхают, словно скоро станут как мои. Цвет его волос был более насыщенным, но под солнечными лучами раскалялся, сейчас напоминая винное пламя.
— Думаю, нам стоило бы спросить у Надежды, чего хочет она. Готова ли она принять участие в нашей небольшой встрече? Если я правильно понимаю, она теперь глава рода алых сирин, Легран. Отказывать ей в таком желании было бы, мягко говоря, недипломатично.
Я… чего? Кто?!
Кажется, в отличие от меня, у дракона не было раздумий на тему, как обращаться с императорскими величествами и императорским величием. Тем более что он его даже не уронил, крайне изящно и очень дипломатично намекнув на то, что я тоже имею право голоса, при этом никоим образом не поставив под сомнение слова Феникса.
Ну браво, что я могу сказать!
Мне такому еще учиться и учиться.
Ладони Феникса на моих плечах потяжелели килограмм на пять. Будто он впрямь стал массивной птичкой, взлетел мне на плечи и уселся там. Что касается дракона, тот продолжал невозмутимо стоять и плавить песок. То есть это его сила, остаточная, насколько я поняла, плавила песок. Потому что жара становилось все меньше и меньше, а тот, что шел, был исключительно от летнего солнца. Еще, самую малость, от рук на моих плечах, но об этом я старалась не думать.
— Твои доводы логичны, Миранхард. — Феникс наконец–то отпустил мои многострадальные плечики и шагнул вперед.
Пожалуй, дракон был единственным, кто за все время моего пребывания здесь, оказался с императором одного роста. Да и в целом они смотрелись на равных: оба мощные, хищные звери, замершие друг напротив друга.
Истинные правители.
Я покосилась на красивое морюшко: ох, как бы здорово здесь было наслаждаться закатом. Искупаться сейчас так и вовсе сказка, м–м–м… а не вот это вот все. Тем не менее сейчас я только что выяснила, что я вроде как глава дома алых сирин, поэтому и вести себя надо соответствующе. Чтобы со мной, наконец, начали считаться, и я перестала быть Надей–запертой–в-комнате и стала Надей–на–равных-обсуждающей–все–что–здесь-творится.
— Но они никак не объясняют то, каким образом вы с моей гостьей оказались вдвоем на пустынном берегу.
— Она выпала из окна, — пояснил Миранхард, и сразу перестал мне нравиться. Мог бы сказать, между прочим, что я тут по пляжу прогуливаюсь! А Феникс потом ломал бы голову, каким образом я оказалась тут. — Я как раз заходил на посадку и увидел твою… гм, летящую гостью. Справедливо рассудив, что для укрепления дипломатических отношений ее лучше поймать, я ее подхватил, а поскольку сесть с ней проще и быстрее всего было на пляже, отнес сюда. Странно, что тебе нужно объяснять такие простые вещи, Легран.
А он не просто дракон, он еще и язва! Такая же, между прочим, как его императорское величество. Вот уж действительно на равных, не поспоришь!
Взгляд Феникса потемнел, притягивая ночь, но он лишь коротко кивнул:
— Прошу, Миранхард. Все уже готово для нашей беседы.
— А для нашей? — Я сложила руки на груди и выразительно посмотрела на Феникса.
Он прищурился очень недобро, но уступать я не собиралась. В конце концов, имею права, как глава рода алых сирин! То, что нас в этом роду четверо, ничего не значит.
— Если вы так желаете, ларэй, — холодно отозвался Феникс.
— Желаю, — не менее холодно отозвалась я.
В конце концов, пришла пора уже расставить все точки над i, над ё, и в принципе везде, где требуется схожая пунктуация. Может, я бы еще и приняла его сторону, если бы он не посадил меня под домашний арест, спросила бы его потом чисто по–человечески, о чем они говорили. Но с фениксами, а конкретно с одним этим Фениксом по–человечески не получается, значит, будем по–драконически. Благо тут нарисовался самый что ни на есть настоящий дракон, из–за которого для меня забрезжил свет в конце тоннеля. А то так и жила бы, не зная, что я теперь глава рода алых сирин.
Феникс подал мне руку, и мы вместе направились к спрятавшейся среди скал и зелени лесенке, очевидно, ведущей обратно к замку. Миранхард пропустил нас вперед, отступив на несколько шагов, и, когда мы проходили, даже склонил голову.
Вот только когда мы уже почти прошли, я увидела, как дернулись уголки его губ. А потом, окончательно изменив своей невозмутимой маске, он мне подмигнул.
Глава 11. Новые обстоятельства и дело, подлежащее пересмотру
Мне уже доводилось бывать в этом кабинете, и взгляд первым делом притянули песочные часы на столе. Большие и маленькие, вспомнилось, как Легран говорил, что он переворачивает их всякий раз, чтобы отстраниться от эмоций, когда ему нужно принять решение. Как по мне, так ему и отстраняться ни от чего не надо, чувств в нем — как
