Я не ваша, господин следователь - Властелина Богатова
— Сейчас узнаете, — хрипло шепчет так вкрадчиво, что горячее дыхание обжигает мои губы.
Мой взгляд опускается вниз, на его губы, которые так близко, красивые, пленительные… Чувствую, как голову мгновенно затуманивает, а колени слабеют. Желание прильнуть к ним становится невыносимым. Почему он так действует на меня? Почему я не могу отстраниться, сказать “нет”? Эта сумасшедшая тяга сметает все барьеры, которые я так стараюсь сейчас найти и выстроить, любое слово, любую причину, которых было сотни, чтобы отдалиться, но ни одной из них я не воспользовалась.
Его пальцы касаются моей щеки, горячие, сильные, они вплавляются в мою кожу. Он склоняется ещё ниже и касается моих губ, не спеша, будто уверен, что я не стану протестовать, и даже если стану, то для него это не помеха. Он медлил, для того чтобы я в полной мере поняла, что у меня нет выбора, что я медленно и верно растворяюсь в его энергетике, которая проникает в мою кровь и окутывает со всех сторон, как и его объятия.
Поцелуй становится настойчивее, мужские губы сминают мои, Рэн Сармант как горячий сокрушающий вихрь распаляет во мне всё больше неизвестные мне чувства, которые растекаются раскаленной лавой по телу. Он сделал шаг, заставляя попятиться и натолкнуться на капот машины. Но не успела я это понять, как его губы обрушились на мои, пальцы зарылись в немного растрепавшиеся волосы, и если я думала, что в первый раз был предел его страсти, то ошибалась.
Я схватила за воротник его плаща и сжала ткань в кулаки, потянула на себя, присаживаясь на поверхность капота. “Остановись, Вишен!” — кричал мой здравый смысл, но тело протестовало этой идее, отзываясь на перешедший все границы поцелуй, настолько порочный, что колени подгибались. Его горячие, влажные, совершенные губы не сомневались и знали что делали. Они брали. Жадно требовали. И я не могла противостоять этому мощному напору, всё тело содрогалось от возбуждения.
Рэн это считывал, он сжал мои волосы в кулак и дёрнул вверх ткань платья, задирая подол к колену, обхватил его и скользнул рукой по бедру, сильно сжал, так что, наверное, останутся синяки, причиняя боль, но эта боль была такой желанной. Его язык настойчиво проник в мой рот, ещё больше захватывая власть над моим телом, которое словно масло таяло в его руках, таяло, как и все протесты, которые я порывалась высказать.
Его рука двинулась выше, остановившись у кружевной резинки чулок, оттянула их и отпустила, заставляя почувствовать болезненный шлепок, устремилась дальше, заставив задержать дыхание и всё же возразить, только мой вопль, к моему стыду, больше походил на порочный стон.
Пальцы потерли ткань мои тонких панталон, даря такое удовольствие, от которого в животе сжался горячий комок. Я окончательно потеряла остатки контроля и горела. Пылало всё тело, особенно лицо.
— Так… вам… яснее? — прохрипел он, ввергая меня в огненное жерло, я хотела ответить, но пальцы, которые лакали, двинулись к самомому потаённому местечку, заставляя меня охнуть, веки отяжелели и сами собой опустились, затрепетав влажными ресницами на щеках. — Вы специально меня дразните? Да? — его голос вибрирует на моей раскаленной коже. — Да. Но я не успел предупредить, что это… очень… — прикусывает с игривостью хищника мою нижнюю губу. — Очень опасно.
Я сильнее вцепилась в его воротник и выгнула спину, ощутив его возбуждение, отчего лава растеклась по позвоночнику и разлилась по бёдрам тяжестью. Я никогда не испытывала ничего подобного. Никогда! И не знала, что с этим делать.
Наши губы вплавились в друг друга, сражаясь за контроль, и он явно побеждал. Каждое его прикосновение ощущалось как обладание, пьянило, дурманило, совершенно бессовестно забирало меня в плен, заставляя сдаться.
И когда я уже не в силах была устоять против этой сокрушающей стихии, Рэн убрал руку и пощадил мои горящие, гудящие от поцелуев губы, отстранился. Прохладный ветерок скользнул по моим влажным губам, остужая меня, чтобы не требовать продолжения. Он тяжело дышал, всё ещё нависая надо мной, и только тут я поняла, как он пытается взять контроль над собственным телом.
Он поднял взгляд и прижал меня им, буквально расплавленным горячим свинцом. Я видела свое отражение в завораживающей черноте, как ветер шевелил волосы и как трепетали ресницы.
— Ещё одна такая попытка, и вы сами понимаете, что последует, — проговорил он, разглядывая, — вы меня поняли?
Я киваю, хорошо понимая, о чём он. Но я-то тут при чём?!
Он отстраняется, а я не решаюсь говорить, произносить любой звук, всё ещё дрожа.
— Постойте! — останавливаю, когда он делает шаг от меня.
Сармант поворачивается, а я вскидываю ладонь, которая хлёстко прикладывается и впечатывается в гладко выбритую щеку. Звонкий шлепок оглушает, а ладонь вспыхивает огнём, кажется, я немного перестаралась, но ничего, так даже лучше!
Сармант поворачивает ко мне лицом, молча касается скулы, на которой сразу проступает отпечаток моих пальцев. Ветер шевелит его волосы, открыв лоб и чуть хмурящиеся тёмные брови.
— Я тоже хочу вам кое-что сказать, — произношу как можно твёрже. — Ещё такая попытка, господин следователь, и вы знаете, что последует.
Всё моё тело дрожало и горело. Рэн поднял взгляд, тьма в его глазах закручивалась в опасные воронки, которые пугающе завораживали и поглощали.
— Садитесь в машину, леди Лонрэйт. Я довезу вас до дома, — спокойно говорит он.
Я сухо сглатываю, но не отвожу взгляда.
Он отступает и идёт на водительское сиденье, попутно открывая мне дверь, а я только тут могу позволить себе выдохнуть. От волнения кружится голова, но я быстро беру себя в руки и поправляю платье с невозмутимостью, на которую способна, сажусь на заднее сиденье.
Сармант молчал и не делал никаких попыток со мной заговаривать, лишь взглядом в зеркале ловил мой, отчего дыхание перехватывало. Не покидало ощущение, что я играю с огнём, и этот огонь — Рэн Сармант.
Наконец мы подъехали к усадьбе. Не стала дожидаться, когда мне откроют дверь, и выпорхнула из машины, едва господин следователь заглушил двигатель, лишь краем глаза заметила, как он повернул голову, но всё же вышел проводить. К счастью, я была уже за воротами.
Не глянув в его сторону, я быстро пошла к двери, взбежала по лестнице. Пэкк мне уже открывала входную дверь, услышав, как автомобиль подъехал к воротам. Я вошла в дом и направилась прямиком в ванную комнату, сказав опешившей служанке, что та может идти спать и свободна до завтра.
Захлопнув плотно дверь, я облокотилась на
