Злодейка в Пресветлой академии - Кира Крааш
– Мы же практически первооткрыватели! Должны хотя бы описать увиденное, собрать образцы!
– Тебе мало плотоядного цветка? – приподнял бровь Крейг.
– Я не вижу зубов у этой елки!
– Ну, может, там иголки ядовитые.
– Ой, да ладно, у меня еще противоядие осталось, – беззаботно отмахнулась я, но Крейг был непреклонен.
– Шаттер, не заставляй меня думать, что ты полная дура.
– Была бы умная, здесь бы не оказалась, – огрызнулась в ответ, и мы пошли дальше по дороге.
Мы шли какое-то время молча. Я крутила головой, больше ища что-то интересненькое, чем высматривая опасность. Крейг в основном наблюдал за мной.
– А почему ты оказалась у нас в академии? Честно говоря, никто не ожидал, что Темнейшая отпустит какого-нибудь студента.
– О, это душещипательная история, – хмыкнула я. – В Темнейшей я допекла всех. Всех студентов, преподавателей, декана, а когда допекла и ректора, то он не придумал ничего лучше, чем отправить меня в Пресветлую, чтобы я портила кровь уже вам. Но вышло даже лучше – я впервые в жизни сожалею о содеянном. Если бы не довела ректора до белого каления, сейчас бы аккуратненько собирала ягоды горрула для реагентов в качестве наказания за прогулы какого-нибудь скучного урока.
– Зато ты будешь первой ведьмой с дипломом Пресветлой академии.
– О да. Буду показывать его всякий раз, когда ко мне будет являться инквизиция по подозрению в изготовлении запрещенки.
Крейг хмыкнул, а я, посмотрев, как в кустах мелькнули два красных глаза, а потом куда-то пропали, задала вполне себе логичный вопрос:
– Как думаешь, почему никто не пытается нас сожрать? Я только что видела в кустах чьи-то очень ясные алые глазки, которые спрятались, едва поняв, что я их вижу.
Рука парня в моей ладони едва заметно напряглась.
– Ты не могла бы предупреждать о том, что за нами кто-то наблюдает?
– Ммм… да за нами в принципе постоянно кто-то наблюдает. Я их не вижу, но чувствую. Ты не чувствуешь?
– Нет, – голос у парня стал суровым.
– Жаль, – вздохнула я.
– Почему ты так легкомысленна? – строго спросил Крейг.
– А почему нет? – пожала плечами в ответ. – Где гарантии, что мы выберемся отсюда? Или, если выберемся, нас не изменит туман? Вдруг, увидев своих друзей, в тебе проснется непреодолимое желание выпить крови? Мы в полной жо, и не факт, что выберемся. Но скорбеть об этом я не намерена. О, фиолетовый клен! – я снова потянула парня за собой. – Вдруг это какой-нибудь ценный ингредиент, и я смогу продать его задорого?
Он целое мгновение сопротивлялся, а потом пошел следом.
– Не думай, что я с тобой согласен.
– Да мне все равно, – честно ответила я.
К фиолетовому клену я подходила медленно. От растения улавливался очень знакомый аромат, и я никак не могла понять, чем это пахнет.
– Здесь кто-то есть? – напряженно спросил Крейг.
– Да. Мы.
– Шаттер.
– Кроме нас и клена ничего интересного. А вот с кленом определенно что-то не так…
– Самое время убраться.
– Не-не, погоди. Что-то знакомое… да что же это…
Я замерла в шаге от дерева, внимательно рассматривая фиолетовый клен. От него пахло как от сирени в мае. Сильно, сладко, знакомо. Я будто снова очутилась в маминой лаборатории. Она варила на заказ какой-то укрепляющий эликсир, приговаривая, что и в какой последовательности класть. Я с важным видом кивала, забиралась на табуретки и засовывала нос в котелки и склянки. Мать журила меня, смешно грозя пальцем. Она никогда не ругалась и не препятствовала моему здоровому профессиональному интересу. Лишь однажды мне по-настоящему сильно влетело от нее – когда я открыла стеклянную баночку с потрясающе красивыми бирюзовыми цветками. Они должны были быть засушенным гербарием, но почему-то не потеряли ни красоты, ни сочности листьев. Какой знакомый запах… что же это было?
Королевская амброзия.
Дурман-цветок, цветок забвения, цветок иллюзий.
Я обернулась, чтобы сказать Крейгу, что надо валить отсюда со всех ног, но его не было. Туман подозрительно сгущался, уже не было видно ни солнца, ни клена, я сначала нерешительно, а потом все громче и громче звала парня, но мой голос тонул в белом мареве, проникая в легкие, заставляя задыхаться. По горлу покатилась какая-то мерзкая вязкая жидкость, будто кто-то заливал мне в глотку тягучую ледяную смолу.
А потом все кончилось.
32
Мир вернулся резко. Солнце висело в зените, легкая дымка сглаживала свет и звуки, а, кажется, по-настоящему напуганный Крейг поддерживал меня под голову и сжимал в руке какой-то из моих пузырьков.
– Противоядие нашел? – просипела я.
– Дура, – с чувством произнес парень и прижал меня к себе, я даже пискнуть не успела.
Так и сидели мы в обнимку. Точнее, Крейг сидел, а я лежала головой у него на коленях.
– Выберемся отсюда – я тебя сам прикопаю, – пообещали мне куда-то в макушку.
– Что произошло?
– Ты побледнела и упала. Я кое-как донес тебя до тракта. Пока шел наощупь, ты уже начала хрипеть. Хорошо, что вспомнил про твой антидот.
– Прости, – вздохнула я.
– Идти сможешь?
– Там в сумке есть пузырек с ядовито-зеленой дрянью. Достань, – попросила парня.
– «Лютая темень»? – неуверенно прочитал Крейг этикетку.
– Давай сюда, – я сцапала пузырек и опрокинула залпом в себя половину.
«Лютая темень» была моим личным изобретением и работала исключительно на темных. Ускоренное восстановление магии, так сказать. В случае слабо одаренных ведьм повышало жизнестойкость. Ненадолго, правда, но мне должно было хватить.
Я вздохнула полной грудью и посмотрела в глаза Крейгу:
– Отпустишь? Надо
