Берегись! Сейчас я буду тебя спасать - Ксюша Левина
Нет… я не уйду, ты же знаешь?
Мысленно Глер умолял Эмму не верить своим глазам, а потом пришпорил коня, обдумывая, что же делать дальше.
Глава про (сколько ж можно) побег
Глер мучительно припоминал хоть что-то из своих первых курсов колледжа.
Хоть что-то.
Магия… Земля…
Без артефактов и концентрационных колец. Просто… сила. Он же маг, в конце-то концов!
Разбойники шли медленно, им было неудобно сидеть вдвоём, потому о галопе речи не шло. Но далеко уходить никак нельзя.
Шаг-шаг-шаг…
Хоть что-то!
Глер мысленно считал, на сколько он отдалился от Эммы, насколько далеко она осталась за его спиной, и ненавидел себя за каждый дюйм. Он буквально пропускал через себя ужас этой девочки, оставшейся в лесу в одиночестве, и такой гнев его охватил! Просто настоящая ярость!
Бессильный! Ни на что не годный маг земли, как и все в этом проклятущем отсталом королевстве! Какого чёрта он не может…
И… взрыв!
Под копытами коня, на котором ехали разбойники взорвалась земля.
Громкое ржание растревожило тихий тёмный лес, конь встал на дыбы, а Глер молился, чтобы разбойники с него не упали, потому что тогда плохи дела.
Кобыла Глера сделала шаг назад, спасаясь от комьев земли.
Ещё взрыв. Конь разбойников снова заржал и в ужасе припустил, да так, что из-под копыт полетели куски утрамбованной до того дороги.
Разбойники выли от ужаса, но голоса их удалялись, и оставалось гадать, как скоро они угомонят животное, а Глер развернулся и помчал к Эмме. Лошадка ещё не успела остановиться, а он спрыгнул с неё и бросился в лес, только далеко идти не пришлось. Эмма стояла на самом краю и дрожала, перепуганная настолько, что даже рыдать не могла.
– Вы! Вы! – завопила она, бросаясь с кулаками. – Я так испугалась! Я ничего не поняла! Вы! Ненавижу вас, Глер Мальбек, я думала, что они ведут вас, чтобы прирезать! Я думала, вы меня бросили! Где чёрт побери ваш сюртук!
Меж ругательств Глер явно слышал и слёзы, и ликование, и отчаяную радость.
Она волновалась и о нём, и о себе, и будто даже в равной степени, а теперь колотила Глера изо всех сил, будто это что-то могло исправить.
– Тш-ш, скорее, нам нужно бежать и, увы, в другую сторону. Дорога через Нардинский лес теперь закрыта…
Глер поймал руки Эммы, чтобы потащить за собой и замер ровно на секунду, а потом крепко обнял уже не сопротивляющуюся, но всё ещё дрожащую “жену”.
Она была такой растрёпаной от долгой езды верхом, такой тоненькой без этих своих подъюбников, такой естественной в своём страхе, что сердце пропустило удар.
Объятие, короткое, но такое пылкое. Он будто решил переломать Эмме кости и заодно вытрясти душу, чтобы унести с собой куда бы ни пошёл.
– Скорее.
– Вы застынете! – пропищала Эмма, хватаясь за тонкую рубашку Глера, а он только отмахнулся.
Лошадка ждала на месте, никаких разбойников в округе. Глер подсадил Эмму и сам устроился за её спиной, но тронуться с места она не дала. Быстро расшнуровала плащ, радуясь, что он необъятно огроме, и, развернувшись, накинула на плечи Глера.
– Нам же очень быстро нужно бежать… – решительно заявила она.
И только Глер решил отказаться, как за их спинами послышался топот.
– Будем надеяться, что ваша лошадка быстрее моего коня, – шепнул Глер, натянул плащ так, чтобы прикрыть Эмму, и крепко прижал её к себе.
А потом что есть силы хлестанул лошадку.
Разбойники следовали за ними, видимо, рассчитывая наплевать на собственный кодекс. А Глеру и Эмме нечего делать в Лавалле. Их побег куда серьёзнее встречи с двумя озлобленными дикарями.
Впереди замаячил перекрёсток, и Эмма испуганно зажмурилась, оставляя выбор за Глером, который уже всё решил.
Прямо – Лавалле и делать там нечего, на границе наверняка ждут не самые приятные люди.
Налево – Небиолло, а там они знамениты не меньше, чем в Лавалле.
Направо… Нортонский лес. Огромный и тёмный. Это не просто дюжина миль густых зарослей, это настоящая пропасть, особенно страшная в ночи.
Глер не думал и не останавливался на перекрёстке. В Нортон. И надеяться, что кто-то поставил постоялый двор прямо посреди леса.
Чем дальше выбивающаяся из сил лошадка уходила в чащу, тем тише становился стук копыт. Разбойник явно не были так смелы, как беглецы Гри, а ещё, видимо, не имели столько проблем. Потому Глер сбавил шаг и нашёл время проверить, не околела ли Эмма и не распахнулся ли плащ.
Эмма же и не думала о такой мелочи, как холод. Она пригрелась, прижимаясь к горячей груди Глера, крепко держала полы плаща и старалась думать только о том, как ей теперь хорошо и спокойно, а вовсе не страшно.
– Эмма? – позвал Глер, чуть склоняясь к её волосам.
– Прошу вас, только не останавливайтесь. Я не переживу новой остановки… Сколько нам ехать теперь?
– Почти… шестьдесят миль, я полагаю…
– М… я не уверена… что понимаю, сколько это по времени.
Лошадь пошла шагом, изредка переходя на аллюр, и Эмма стала устраиваться удобнее. Теперь, когда прошёл первый страх, она пыталась привыкнуть к тому, что чувствует тело Глера так близко и так хорошо различает его напрягающиеся мышцы. Его дыхание щекотало её макушку, а сердцебиение буквально отзывалось ответными ударами.
– Мы не можем загонять наш единственный транспорт. Полагаю, что в медленном темпе мы сможем добраться часов за… десять. Может немного меньше, но у ближайшего ручья придётся остановиться. Лошади нужна вода и минимальный отдых.
– Десять!? – ахнула Эмма. – Но это… Мы же идём в сторону границы с Нортонским лесом, верно?
– Верно.
– Но… там же… всякое водится. И… десять! Мы прибудем к утру, да? – Эмма неверяще покачала головой.
– Ну… я предлагал вам остаться в Лавалле, – усмехнулся Глер. – Теперь никаких жалоб.
