Евгения Савицкая - Привет. Я - вампир

— Леночка, что-то не так? — голос Дениса был полон тревоги.

— Не-е-ет, — проблеяла я и поежилась от неприятного чувства. — Здесь никого нет?

— Верно, — промурлыкал Дэн и шагнул ко мне. — Владлен уехал кататься на лыжах в Альпы.

Я удивленно приподняла бровь.

— Весной?

— Весной, — утвердительно сказал Дэн. — Там еще лежит снег.

— А он, этот Владлен, из вашего клана? — настороженно поинтересовалась я.

— Нет. Владлен из дружеского нам клана.

— Ему ничего не будет за то, что мы прячемся в его доме? — обеспокоенно прошептала я. — Вдруг Меррав и его накажет?

— Милая, не бойся, Владлен сохраняет нейтралитет, — ободряюще проговорил Денис. — Конечно, если нас найдут, то пострадаем мы, а не он.

— Ясно. Надеюсь, что Владлен не явится пока мы тут? — мне совсем не улыбалось встретиться лицом к лицу с чужим вампиром.

— Не беспокойся, родная. Владлен обычно возвращается в Украину в середине мая. Так, что у нас в распоряжении целых полтора месяца, — успокоил Дэн. — Идем, нам пора отдыхать. Я проведу тебя в спальню.

— Денис, но как же ты? — обеспокоенно прошептала я, когда мы стояли перед дверью моей временной спальни.

Вампир невесело улыбнулся. Его бледное лицо выглядело еще больше изможденным. Судя по всему, мой возлюбленный остро нуждался в отдыхе.

— Спасибо тебе…

— За что? — моему удивлению не было предела.

— За то, что беспокоишься обо мне.

— И все же, — настаивала я. — Где ты будешь спать?

— Владлен оборудовал спальню в подвале, — с улыбкой ответил Дэн. — Леночка, умоляю, не спускайся туда на закате. Я приду к тебе сам… Обещаешь?

Я утвердительно кивнула, соглашаясь с Дэном.

— Вот и славно. Отдыхай, Леночка. Спокойного тебе сна, — прошептал Дэн.

Всего на миг, его полные губы прикоснулись к моим губам в коротком и нежном прикосновении. Я даже зажмурилась, приготовившись к длительному поцелую. Но меня ожидало разочарование — в лицо пахнул ветерок и коридор моментально опустел.

— И тебе спокойного сна, Дэн, — прошептала я, уверенная в том, что вампир услышал мой шепот.

Разочарование — единственное, что в этот момент я ощущала. Мне не оставалось ничего другого, как просто зайти в спальню и тихо притворить за собой дверь. Не раздеваясь, я улеглась на огромную кровать поверх покрывала и моментально провалилась в сон.

XXV

Сгорая от любопытства, я осторожно приоткрыла тяжелую скрипучую дверь и вошла в большую комнату. Мне уже удалось обойти весь немаленький дом вдоль и поперек, позавтракать или пообедать, что больше подходит по времени. Теперь без моего внимания оставалась лишь только самая дальняя комната в конце коридора. Переступив порог которой, мне стало ясно, что передо мной не простая комната, хотя с первого взгляда этого не скажешь. Через щель между портьерами пробивались багряные лучи закатного солнца, в которых танцевали пылинки. Сама комната была погружена в приятный полумрак и выглядела несколько мрачной. Вся мебель стояла в чехлах, картины на стенах были завешены пыльными отрезами плотной ткани, а дорогие позолоченные обои казались тусклыми. Посредине комнаты стояло нечто, с очертаниями, смутно напоминающими рояль. В этот миг, мне почудилось, что именно эту комнату любит хозяин, словно дух старого вампира витает даже когда он в отъезде. Поддавшись странному порыву, я быстрым шагом подошла к окну и отдернула портьеры из темно-зеленого бархата. Яркий поток солнечного света хлынул в помещение, преображая его буквально на глазах.

Поежившись от неприятных ощущений, я подошла к первой из картин, висевших на стене. Осторожно дернув за материю, перед моими глазами предстал неизвестный светловолосый мужчина средних лет одетый в костюм восемнадцатого века. Его пронзительные стальные глаза смотрели пристально и в самую душу, а горделивая осанка говорила о благородном происхождении неизвестного. Надменная линия губ, чуть приоткрытых в полуулыбке, заставляла инстинктивно дрожать. Мне оставалось лишь только восхищаться мастерством неизвестного мне художника. Передо мной был портрет настоящего вампира, столь старого, что даже его сила веяла от картины. Скорее всего, на картине был изображен сам Владлен или как его там зовут по-настоящему.

Я невольно попятилась от портрета, и чтобы сгладить неприятного впечатление от увиденного перешла к соседнему полотну. Следующая картина изображала пасторальный сельский пейзаж с голубым небом, светлой зеленью и лимонным солнышком, освещающим красные черепичные крыши и колокольню. Полюбовавшись на летний пейзаж, так я постепенно поснимала со всех картин чехлы, открыв для себя бесценные полотна неизвестных художников. Впрочем, до этого я мало интересовалась живописью. Позолоченные рамы полотен буквально заиграли в солнечном свете, невероятно преображая хозяйскую комнату. Надеюсь, Владлен не убьет меня, но остановиться было не в моих силах. Улыбнувшись, я шагнула к последней нераскрытой картине, висящей в самом дальнем углу зала.

Дернув пыльную материю на себя, я зажмурилась, чихнув от пыли. Когда я вновь открыла глаза, то на меня смотрели выразительные глаза Дэна. Я удивленно протерла глаза, но нет, это не сон и не галлюцинации. На меня действительно смотрел Дэн, заключенный в темно-красную раму. Голубые глаза, полные жизненной силы и огня, буквально прожигали меня насквозь. Чем дольше я смотрела на возлюбленного, тем больше находила различий — костюм средины девятнадцатого века со стоячим воротничком, чуть длинноватые волосы, причесанные по моде тех времен, бакенбарды и бесшабашная мальчишеская улыбка. В этот миг меня будто ударила молния — передо мной был портрет Дэна, когда он был еще человеком. Легкий румянец на щеках, яркие губы и беззаботный взгляд — лицо юноши, полного жизнелюбия. Теперешний Дэн был лишь бледным подобием этого счастливого человека, взирающего на меня из темной рамы. Я невольно отшатнулась от полотна и попятилась назад.

Нащупав рукой какой-то стульчик, я неловко уселась на его мягкое сидение и медленно отвернулась от нарисованного Дэна. Его светлый костюм, аристократичное лицо резко выделялось на темном фоне. Сразу было ясно, что на портрете Денису Ковальскому было не более двадцати, а сейчас он выглядит на двадцать пять. Я резко отвернулась, прикусив губу и с огромным трудом сдерживая слезы. Боже, целых пятьдесят лет ему двадцать пять! И так будет всегда. Целую вечность! Нет, это не справедливо. Вот она плата за то, что шаришь по чужим вещам! Зачем Меррав вмешался в наши с Дэном судьбы? Почему ему вздумалось играть в Бога? Я обессилено облокотилась о какую-то поверхность, покрытую чехлом. Что это? Любопытство в который раз одолело меня. Сгорая от стыда, я сдернула материю и на солнце блеснула черная лакированная поверхность. Рояль? Да. Удивительно, сейчас я сидела за роялем.