17 дней пути некроманта (СИ) - Ксения Кураш
Всю дорогу Боумиель ехал рядом с каретой. В окне то и дело мелькал его профиль. Когда мы замедлились, он не выдержал и постучал в стекло. Я открыла:
— Профессор, я все никак не могу понять. А как вы догадались, что дерево это иллюзия?
— Все просто, ученик. Когда ты увидел его, что ты подумал?
— Ну, что… Дерево и все.
— А нужно было проанализировать всю картину. Ты видел только ствол на дороге. Верхушку видел? Корни?
— Нет, они по обочинам были.
— Вот! А на обочинах было что?
— Кусты были, — ответил подручный.
— А кусты ты осматривал?
— Нет. Зачем? — удивился он, бросив взгляд на принцессу, внимательно слушавшую нашу беседу.
— А затем. Ты мало ездил в поле. Когда падает большое дерево, что в лесу происходит?
— Ну, что… Оно падает и ломает более мелкие… Ааа!
— Да. Ни один куст на обочине не был сломан! Такая громадина свалилась, не повредив ничего. Это просто невозможно.
— Я понял, Профессор. Ну и туп же я, — подосадовал он.
— Почему же туп, — я пожала плечами. — Недостаток опыта, только и всего. Это исправляется работой, только и всего.
Боумиель кивнул и отстранился от окна. Поняв, что он выяснил все, что хотел, я снова закрыла окошко. Откинувшись вновь на подушки, заметила взгляд подопечной.
— Эмма?
— Вы очень умная, — уважительно протянула она.
— Опыт, Эмма. Я давно живу на этом свете и давно служу Тьме.
Она снова замолчала, явно борясь с желанием спросить что-то еще.
— Эмма? — вновь повторила я.
— Мама говорила…,- она замялась. — Что вы последняя в роду женщина, которая пошла во тьму.
— Я просто последняя в роду. Вообще.
— Вам не страшно?
— Я уже давно ничего не боюсь, — я скупо улыбнулась наивной девочке. — Тьма не страшна. И Свет не безгрешен. Маг служит тому, что ему было ближе на момент инициации. Только и всего.
— Мне с детства говорили, что я могу стать сильным магом, — горько сказала она. — Но я не чувствую вообще ничего. Пустота какая-то.
— Твое время еще не пришло.
— Какое время? — воскликнула она зло. — Мне почти двадцать лет. А я обычная. Мама плачет иногда, я знаю. И отец расстроен.
Ох, Тьма всемогущая. Время детских откровений.
— Никто не обычен, Эмма, — строго сказала я ей. — Каждый человек индивидуален. Неважно, маг он или нет. Не это определяет твою сущность.
— А что? — робко спросила она в ответ.
— Твоя душа. Порядочность. Честность. Твои принципы. Можно быть прекрасным крестьянином, которого будут ценить окружающие, а можно скотиной-магом с огромными силами. Каждый сам решает, каким ему быть, — я пожала плечами.
— Как вы думаете, мне помогут в этом волшебном храме? — задумчиво спросила она.
— Не знаю, Эмма. Ты пойдешь туда одна…
— Одна? Без вас? — встрепенулась принцесса.
— Без меня. Служители Святого Флиутстина не любят некромантов. Мне они помогли однажды, но за стены храма не пустили. Вылечили и ушли обратно.
— А как же я…
— Давай будем думать по факту приезда, ладно? — я положила свою ладонь поверх ее. — Я сама не знаю, но мы что-нибудь придумаем.
— Хорошо, — прошептала она, вновь отворачиваясь в окно.
Поняв, что разговор окончен, я вновь расслабилась. Магическая сеть исправно давала мне знать о том, что творилось вокруг. Ничего необычного, в принципе. Периодические клочки тьмы, возникающие по ходу движения, рассеивались или отодвигались подальше. Не хотелось бы сегодня столкнуться с еще каким-нибудь сюрпризом.
Спустя еще около часа, в окошко постучали. На улице была уж совсем непроглядная темнота, но внутри кареты светил магический светлячок. Я опустила стекло и голос Боумиеля произнес:
— Профессор, впереди жилье.
— Огни красные или белые? — оживилась я.
— Есть и красные, и белые.
— Едем к красным, — велела я.
— Понял.
Наш сегодняшний переезд подходил к концу. В Гледо только один человек пользовался багровыми светильниками. То ли дань своей природе, то ли просто ностальгия.
Карета медленно подкатила к небольшому домишке и остановилась. Солдаты не торопились спешиваться и оставались верхом. Я открыла дверцу и выпрямилась, стоя на ступеньке. Дорожку перед домом залило светом, а в проеме показалась мужская фигура и до боли знакомый голос произнес:
— Ба! Не зря сегодня кровь ночью привиделась! Свияга, любовь моя вековечная, откуда ты?
— Трепло, — иронично ответила я, чувствуя в груди теплую волну счастья и облегчения. — Какое же ты трепло, Дан. И как же я рада тебя видеть!
7.4.
А дальше меня прижали к твердо-каменной широкой груди, обхватив ручищами за талию. И внимательно всмотрелись в мое лицо, пробурчав:
— М-дэээ… Не бережешь ты себя, моя дорогая. Гляжу, успела «браслет» на руку поймать. Кто охомутал, такой ловкий? — взгляд старого друга скользнул по предплечью.
— Я расскажу, Дан. Сейчас можно нам распаковаться? У меня там, — я кивнула за спину, — ценный груз.
— Вижу я этот груз уже. Вон, любопытный нос в дверь высунут, — фыркнул мой собеседник.
Я поманила пальцем Эмму, а Дан отошел к солдатам, показывая им, куда поставить карету и разместить лошадей.
— Профессор, это ваш ДРУГ? — глаза Боумиеля напоминали чайные блюдца больше, чем человеческие органы зрения.
— Угу.
— Но он же…
— Да, Боумиель.
— Но как?
— Ну, как… Вот так. На Болотах.
Подручный гулко сглотнул, не отрывая взгляда от белой рубахи хозяина двора, мелькавшей вокруг конюшенного сарая.
— Расслабься, Боумиель. Все нормально.
— Я одна не понимаю в чем дело? — жалобно спросила принцесса.
— Тебе это будет малоинтересно, Эмма, — я пожала плечами. — Если потребуется, я потом тебе расскажу. А пока, все что нужно знать — это гостеприимный хозяин, мой давний товарищ и друг, у которого мы остановимся на ночь.
