Путь к моей судьбе (СИ) - Серебрякова Александра

Когда я оказалась у него и смогла нормально изъяснять свои мысли, я рассказала о том, что ничего о себе не помню. Целитель, кстати, подтвердил возможность амнезии, рассказав, что мне были нанесены серьезные увечья и что я лишь благодаря магии, что держала жизнь в моем теле, до сих пор жива.

Потом месс рассказал мне, что я, вероятнее всего, Эйло Роун — деревенский паренек, который ехал со своими родными на ярмарку и на чей обоз напали разбойники. Тогда никто не выжил, более того, тела некоторых так и не нашли — на запах крови набрела тварь, которая каким-то образом оказалась недалеко от места нападения. По описанию я подходила, а опознать меня было особо некому — деревню ту, кажется, сожгли те же разбойники.

Неясным оставалось только одно — как я очутилась в городе. Но тут все списали на последствия травмы — из-за нее во мне проснулась магия и я, например, могла спонтанно перенестись в любое место. Все это, конечно, было притянуто за уши, но месса Росвела это не волновало — он точно знал о том, что я ничего не могу рассказать о своей жизни до «потери памяти» — а это означало, что я не подосланный враг. Все остальное его не интересовало, и информацию он искал обо мне на всякий случай, чтобы, если вдруг возникнут вопросы, у него уже были готовы ответы.

В общем, после окончания допроса, я расслабилась.

А зря.

Ведь не успела я выйти, как меня тут же подхватил под руку Дерек и решительно повел в сторону.

В лагере вновь царило какое-то ненормальное оживление, и я глубоко вздохнула, уже предчувствуя неприятности.

— Дерек, да куда ты меня ведешь?! Да что случилось-то, объясни мне, наконец!

— Пропали, — тяжело дыша, произнес побледневший оборотень.

— Кто пропал?

— Одна из групп пропала

— В смысле — пропала? Как? Когда? Постой, я же видела на допросе Кирсена. И других командиров, кажется, тоже. Группу ведь не могли отправить командира!

— Я тоже так думал. Но ты же знаешь, что с каждым днем все становится хуже, поэтому сегодня в патруль все же отправили одну группу. Вот только никто из группы в назначенное время в лагерь не вернулся. А пару минут назад пришел «сигнал».

«Сигнал». Что-то вроде нашего земного «SOS».

Плохо. Очень, очень плохо.

Сигнал был действительно сигналом о беде, что подавали лишь в крайнем случае. В случае реальной опасности.

Я плохо разбиралась в том, как это работает. На самом деле, я вообще была не сильно в артефакторике. Единственное, что я знала — это то, что это были два амулета. Один из них оставался в лагере, другой выдавался командиру группы. В обычном состоянии артефакт был неактивен и не фонил магией, поэтому его разрешали использовать. Чтобы его активировать, нужно было окропить кровью и произнести слово-ключ. И тогда в лагерь, на второй амулет, подавался сигнал о том, что с группой случилась беда.

Эта пара артефактов, правда, стоила очень дорого и изготовить их мог далеко не каждый маг, поэтому эти артефакты ценили и использовали лишь в том случае, если произошла реальная беда.

Нам эти артефакты передали два дня назад. Кто бы мог подумать, что он понадобится так скоро.

— Что за группа, Дерек?

Оборотень молчал, виновато отводя глаза.

— Дерек? Дерек, что за группа отправилась на патруль и не пришла?!

— Это была смешанная группа. Ребята набирались из нескольких групп. Мои, к счастью, не пошли, а вот…

— Кто? — хриплым голосом спросила я, прижимая ладонь к горлу. На мгновение показалось, что я не могу дышать.

Дерек вновь отвел глаза, и мне безумно сильно захотелось в это мгновение ударить его чем-нибудь тяжелым.

— Кто, Дерек? Кто из моих?

— Все, Андр. Вся твоя группа.

Глава 18

Жестокие правила военного времени диктуют свои условия.

Они не собирались отправляться спасать ребят. Никто не собирался.

Нам об этом говорили, когда мы только прибыли — о том, что если с нами что-то произойдет, то вряд ли кто-то придет спасать нас. Слишком уж это… нерационально. Да и обычно когда о произошедшем узнавали командиры, спасать было уже некого. Твари не отпускали своих жертв.

Так что никто не готовил спасательную группу. Но было решено, что завтра усиленный отряд пройдет по тому пути, что был запланирован.

Умом я понимала, что отправлять несколько отрядов на поиски ребят нерационально. Никто, за исключением нескольких человек, не сомневался в том, что отряд нарвался на тварей. И, если это было действительно так, то спешить действительно было уже некуда — эти чудовища на самом деле никогда добровольно не отпустят свою жертву.

Вот только понимать и принимать — это разные вещи.

И я никак не могла принять того, что я осталась одна. Что никто не пойдет искать и спасать отряд, в который входят мои парни.

Когда Дерек сообщил мне о том, что мои ребята попали в беду и их отряд использовал сигнал, на меня напал ступор. Что-то во мне отчаянно пыталось сопротивляться, что-то не хотело в это верить…

Только в этот момент поняла, насколько все это глупо. Все эти обиды, недомолвки, ссоры — все это такая ерунда по сравнению с тем, что может произойти сейчас.

Я просто могу их потерять. Потерять их всех.

Все обиды испарились, и осталась только тревога. Страх, что сжимал внутренности и мешал сделать нормальный вздох. Паника, что затмевала разум. И боль, боль от осознания того, что я больше могу их не увидеть в живых.

Мне нужно было к ним, мне нужно было их спасти. Я просто не могла оставаться в лагере после этого. Просто не могла делать вид, что ничего не произошло, зная, что сейчас у меня еще есть шанс спасти хоть кого-то. И что этот шанс с каждой минутой становится все меньше.

Они единственные, кто есть у меня в этом мире. Они… они стали моей семьей. И ради их спасения я готова зубами вырвать глотки всем тварям. Вот только я каким-то своим внутреннем чутьем чувствовала, что это не нападение тварей.

Возможно, это ловушка. Я бы даже не удивилась, если таким способом кто-то пытается вытянуть меня. Наоборот, уж слишком все совпало — мое появление и уничтожение прорыва, этот допрос и нападение на парней. С другой стороны, была еще одна версия — возможно, на ребят напали те, кто до этого покушался на нашу группу. Ведь никто так ничего не выяснил о том нападении. И об артефакте, что оставили нападавшие — ни слова. Так что за нападением мог стоять кто-то спланировал ту засаду. Или же, возможно, за всем этим стоит кто-то, о ком я даже не подозреваю?

Вариантов было много. И я лично собиралась проверить, какое из моих предположений — верно.

Вот только была одна небольшая проблема — никто не собирался давать мне разрешение на эту безумную авантюру…

— Нет.

— Я пойду, — твердо заявляю я, — даже если мне придется идти одному. Нужно будет — один пойду, уж поверьте. И без чьего-либо разрешения.

— Ты хоть понимаешь, что тебе там не место? Тебя только сегодня выпустили, твой организм еще не пришел в норму после отравления. И это не говоря еще об истощении, которое ты заработал до этого.

— Я в порядке. Поймите, там мои ребята, понимаете, мои.

— Там не только ваши парни, позвольте заметить, мирсэ Андр. Нам очень жаль, что все так складывается, но мы ничего не можем сделать.

— Дайте мне разрешение. Послушайте, — тихо говорю я, — там вся моя группа. И мы не знаем, что там произошло. Не факт, что это твари напади на парней. Вполне возможно, это кто-то из тех, кто напал несколькими днями ранее на мою группу. И я должен это выяснить. Мои парни… они лучшие, понимаете? И если ребята подали сигнал, то они могли оставить и еще какой-нибудь знак.… Поймите, никто не знает их лучше, чем я. Я просто не прощу себе, если я останусь в лагере. Да и не собираюсь я это делать.

— Нет, мирсэ Андр. Все уже решено — мы не можем никем больше рисковать. И мы приказываем вам оставаться в лагере до тех пор, пока не поступит другое распоряжение.