Дети луны: лунария (СИ) - Задорская Виктория

Как обычно в уши ударила тяжелая музыка и пьяные разговоры оборотней. Поэтому сделала несколько широких шагов вперед и полной грудью вдохнула прокуренный воздух. Надеялась, что дурманящая мелодия выдворит из сердца тяжесть и боль. Или хотя бы утолит их на несколько часов.

Глаза сразу начали рыскать вокруг. Вот возле бильярда стояли сестры Менкар. Они безбожно флиртовали с ребятами, из техасской стаи. А рядом с баром сидел Сол. Он был уже пьян и сонно склонил голову в пустую бутылку от виски. Но… Не они меня интересовали. Даже не так: никто из них меня сейчас не интересовал. Я прошла еще немного вперед, пытаясь поймать в темноте знакомый силуэт…

Ну-ка… Где ты. Нам надо поговорить. Понимала, что больше не выдержу ни одного дня этой неизвестности. Кто знает, как сложится ситуация на войне с охотниками. Возможно я оттуда не вернусь живой, поэтому нужно было решить все свои дела. Сирин должен узнать, что я люблю его. По-другому нет смысла в борьбе.

Душа трепетала, как флаг на ветру, а руки моментально стали влажными. Я сделала еще несколько шагов вперед, отчаянно заглядывая в лицо каждого, кто находился в Мерси… И вот… Глаза наткнулись на картину, которая ножом врезалась в спину.

На танцевальной площадке находился Лупул. Но он стоял не один… Мужчина танцевал с симпатичной белокурой волчицей. Его руки эротично лежали на ее бедрах, а губы касались ушка, шепча непристойности, от чего блондинка заливалась звонким смехом, который заставил меня оцепенеть. Я видела их красные щеки… Слышала тяжелое дыхание. Видела пот, который струйкой стекал девушке между грудей.

Я… Я не чувствовала ненависти к ней. Не хотела разорвать ее на куски. Не хотела вырвать руки, которые вцепились в плечи полуночника. Агрессии не было… Чувствовала себя так… Как будто из меня выпустили дух. Будто в одно короткое мгновение вся жизнь потеряла смысл, а Лилит Портер превратилась в пустую бездушную оболочку. Внутри не осталось ничего живого, веселого, доброго. Там теперь была высохшая серая пустыня. Холодная. Неинтересная. Никому ненужная.

Вселенная почернела для меня. Музыка исчезла. Сигаретный дым рассеялся. Я смотрела на радостную улыбку Сирина, на зеленые глаза наполнены беззаботностью и предчувствием чего-то чудесного и не смела пошевелиться.

Тело окаменело, а каждый вздох проходил через адскую боль. Горло будто кто-то руками сжал. Чувствовала себя такой маленькой. Мелкой девочкой Лили, которая пропала, но искать ее никто не планировал.

Блондинка наклонилась вперед и начала тянуться к губам мужчины. Их тела прижались друг к другу. Сердца бились в такт. Глаза смотрели в глаза… Каждый миллиметр, который сокращался между губами, уничтожал все остатки жизни во мне.

А когда губы сомкнулись, я не выдержала. Из горла поднялся болезненный вскрик, а глаза затянулись пеленой слез. Последнее, что увидела перед тем, как выбежать вон — это взгляд Сирина направленный прямо на меня…

Он увидел и понял, но это уже не имело значения. Я выпрыгнула из бара и побежала вперед, горько рыдая… Моя жизнь закончилась. Из нее исчез смысл. Будто чувствуя мою боль, небо вспыхнуло и пролилось дождем.

А я бежала. Бежала вперед, оплакивая свою боль. Я ненавидела себя. Ненавидела его. Ненавидела нас. Жизнь столько раз меня била прямо в сердце. Я делала столько ничтожных ошибок. Наносила столько боли, и теперь она вернулась ко мне бумерангом. Вернулась с такой силой, что не могла стоять, не могла бежать, не могла ее выдержать и кричала, разрывая легкие. Бежала и кричала. Кричала и бежала, радуясь, что дождь прятал меня ото всех, что гром заглушал истошные стоны…

В конце концов подошла к озеру и замерла, зная, что все ресурсы исчерпаны. Что не могу больше жить так, как жила. А другого мне не дано… Поэтому не было другого выхода, как покончить со всем раз и навсегда.

Глава 41. «Только мы»

«Опасность заключается в том, что порой мы обожаем боль, даем ей имя человека, думаем о ней постоянно»

— Стой, — голос Сирина прозвучал за спиной, когда я по щиколотку погрузилась в воду. — Лили… Ты неправильно поняла. Не делай глупостей.

Ответить не было сил. Замерла, глядя на черную необъятную водную гладь, которую разрисовал бороздами дождь. В небе вспыхивали молнии. Ливень смешивался с солеными слезами. Его голос давил на меня… Но облегчение было так близко. Буквально на расстоянии вытянутой руки. Всего несколько минут без кислорода и все пройдет. Лупул освободится от бремени, а я от собственной ненужности этому миру.

— Лили, умоляю. Кити — мне никто… Я просто запутался. Я так тоскую по тебе. Только хотел проверить почувствую я что-то, если притворюсь будто мне нравится другая. Если поцелуюсь с ней. Я хотел понять свои чувства, Лили. Хотел убедиться, что мне не нужен никто другой… Черт…

В такт к всхлипываниям и ударам дождя об асфальт раздался плеск шагов мужчины. А потом я почувствовала тепло, что шло от полуночника, который теперь стоял на расстоянии нескольких сантиметров от меня.

— Лили… Не молчи.

А я не молчала. Я так много говорила своими слезами. Столько признаний и просьб было в них. Столько боли. Столько споров. Столько страхов.

Озеро влекло к себе, а Сирин… Он стоял рядом и это убивало меня. Мой возлюбленный. Самый родной, самый лучший, самый замечательный человек. Тот, кого я не заслуживала, но эгоистично хотела присвоить себе на всю жизнь.

— Все так сложно… — едва выдавила из себя и до побеления сжала кулаки, чтобы не порвать ту тоненькую ниточку, которая держала меня еще здесь.

— Такова наша природа. Люди любят усложнять себе жизнь.

— Я усложняю жизни всех. Я плохой человек. Я виновата…

— Ты ни в чем не виновата, — сразу ответил полуночник. — Ты. Ни в чем. Не виновата. Ты стала жертвой обстоятельств. Первый год оборотничества очень сложный и я должен был быть рядом. Должен был переживать все вместе с тобой, а я отдалился… Намеренно отошел в сторону, запутавшись в себе и том, что происходило вокруг. Если бы вернуть время назад. А потом все осложнилось еще больше. Мы оба сильно напортачили, но это не значит, что это конец. Все можно изменить. Мы… мы можем это изменить. Забыть об обидах и… Пойти дальше.

Было так больно это слушать. Надежда, которую дарил своими словами Сирин отравляла растерзанную душу. Я так хотела ему поверить. Отчаянно. Но разве можно было пойти дальше, после всех моих поступков…

— Я… Я думаю… — сказала вяло.

— А ты не думай больше. Достаточно.

Неожиданно мужчина схватил меня за талию и резко развернув, притянул к себе. Его губы ухватилась за мои, как за спасательный круг. И сердце разорвалось атомным взрывом. Что-то дикое случилось с мозгом и телом. Они, как будто больше не принадлежали мне, а полностью отдались ему… Лупул целовал меня так болезненно и бешено, что мы вдвоем захлебывались. Его руки хватали меня за плечи, руки, волосы, талию, бедра, будто желали не отпускать больше никогда. А я вцепилась в спину Сирина изо всех сил. Целовалась. Плакала. Сходила с ума. Вот здесь и сейчас, на этом озере, под проливным дождем. Забыв о правилах и приличия. Бессмысленно и неистово.

И ночь спрятала нас, словно мантия невидимка. Никто не мешал, даже месяц со звездами не подглядывали за единением двух сердец. Все дамбы и стены были разрушены, а новые, истинные, настоящие эмоции захватили нас, как цунами. Мои губы будто выполняли сакральный танец, а языки, сплетаясь воедино, вымаливали прощение. Глаза смотрели прямо в глаза. Я знала, что больше ничего на свете не имело смысла. Только он я. Только я. Только мы вдвоем. Вот оно, то чувство, которое отращивало крылья. Которое рождало жизнь даже в наиболее истерзанной пустыне.

Наконец дышала полной грудью. Тот камень, который давил на спину месяцами, остался позади. Поэтому когда Сирин подхватил меня на руки и куда-то понес, непрерывно шепча, как сильно любит, я не была против. Более того казалось, что ждала этого момента веками и теперь, когда он наконец случился, не могла и слова вымолвить от восторга. Я полностью растворилась в ощущении блаженства. Быть так близко к Сирину, знать, что наши чувства взаимны и сильны, как никогда — это все доводило меня до счастливого беспамятства.