Хвост Греры (СИ) - Мелан Вероника

«А кому его передавать, это сообщение?» СЕшникам, которые спровоцировали нападение Грер, которые откровенно заигрались? Лиаму, который, может быть, в этом так же замешан, как и другие? Кареглазому? Смешно…

Конечно, можно было проверить причастность Карры, признавшись в том, что мутант внутри меня выжил и желает «говорить». Но вот беда, мне не хотелось этим вечером опять умирать от пистолетного выстрела.

– Катрина вчера так и не пришла, – доносилось от парней справа от меня.

– Забей… Позвонит еще.

– Да я забил… Видел новую машину Пита?

– Которая оранжевого цвета? Никогда бы себе такую не взял…

А в голосе зависть, в голосе недоброжелательность. Эти люди просто убивали время, тратили его впустую, обменивали за бесценок…

– А меня били, – вдруг прошептала я, – чтобы я научилась знать ему цену… Меня пытали…

Наверное, я выглядела безумной. На меня никто не смотрел, даже бармен – он сейчас как раз сооружал для очередного посетителя замысловатый коктейль, – я же с бешенством созерцала собственный стакан. Наверное, нужно было уйти, выкатиться отсюда к чертовой матери – я напилась куда быстрее, чем рассчитывала.

– Они издевались надо мной, черт возьми!

Последнее я и вовсе выкрикнула. Желала добавить, что издевались для того, чтобы вы – вы все – после жили долго и счастливо, имели возможность смеяться, прожигать жизнь…

– Кто вас бил? – вдруг послышалось сбоку. На мою ладонь легла чья-то теплая мягкая рука.

Я повернула голову.

Он был хорошим. Молодым парнем с заботливым, искренним взглядом. Слишком молодым на мой вкус, еще даже безусым, но добрым. Одним из тех, в ком еще нет пробоины, из кого еще не вытекли теплота и интерес к чужим проблемам. «Он еще не похолодел».

И он был именно тем, кто мне сегодня был нужен.

– Я…

Его рука поверх моих пальцев грела, грела почему-то не ладонь, но душу. Как сильно я, оказывается, соскучилась по человеческому участию.

– Вы сказали, что над вами издевались… Кто они?

С таким можно было засыпать и просыпаться, такой приносил бы кофе в постель, смеялся бы над твоими глупостями, верил бы тебе без оглядки. Просто потому, что не привык быть подозрительным, потому, что выбирал доверять. У него длинные, мягкие волосы – вьющиеся, красивые. Борода бы такому пошла…

– Из меня… вырвалось. Не обращайте внимания.

Его рука с моей не отодвинулась, а во мне жила потребность говорить, говорить о чем угодно.

– Как вас зовут?

– Я Оскар… А вы?

– Кейна…

Я дурачилась бы над его именем, склоняла его, говорила бы, что оно куда больше подошло бы чопорному дворецкому, нежели молодому, похожему на художника, парню. Оскар – как просто, как глупо, как непривычно. Именно то, что нужно.

– Вас… кто-то обидел?

Алкогольное опьянение не причина начинать говорить о СЕ вслух, это я понимала.

– Да… Сложные были… времена. – К собственному ужасу, я чувствовала, что еще чуть-чуть, и расплачусь. – Непростые.

– Расскажете мне?

– А вы хотите слушать?

– Хочу…

– И даже согласны пойти ко мне?

Именно в этот момент я почувствовала его рядом, очень близко. Лиама.

Сработали внутренние невидимые сенсоры, взвизгнули нервные окончания еще до того, как он панибратски положил руку мне на плечо, «обнял».

– Девушка ошибается, – прозвучало мягко и очень жестко, – она вас не зовет к себе, не приглашает.

– Приглашаю… – рыкнула я и моментально почувствовала нервозность Греры, передавшей мне послание из временного кольца: «Пистолет. То круглое, что прижимается сейчас к твоим ребрам, – это пистолет».

Сделалось очень холодно. Зачем же сразу ходить… с тузов?

– Простите, вы кто? – Оскар, несмотря на бледность, старался быть вежливым.

– Ее знакомый. Очень хороший. – И уже мне на ухо: – Мы сейчас с тобой выйдем, поговорим, да?

– Поговорим, – процедила я сквозь зубы. И своему новому другу: – Я скоро вернусь.

Немилосердно сжавшая мне шею рука сообщила о том, что я бы на это не рассчитывала.

(Peter Crowley – Time Will Catch Me First)

Я никогда раньше не сидела в его машине. Даже не знала, что она у него есть, машина. Сиденья черные, смоляные, салон угольный; приборная панель синяя – Карре шло. А меня от его присутствия колотило, как и всегда, впрочем. Вновь навалилось чувство обреченности и еще того, что все могло быть иначе. Это ему, этому мужчине, я была готова отдаться по первому зову, это его единственного я ждала в гости, это он причинял моей, неспособной встать на ноги душе максимум боли.

– Что… на этот раз? – процедила я сквозь зубы. Хотя спрашивать не стоило, я знала что.

– Мои предупреждения влетают в твои уши и тут же вылетают?

Этот голос, несмотря на его холодность, я могла слушать вечно. И нет, там в баре я не наговорила лишнего, я никого не сдала.

– Всего лишь пью, как ты и советовал.

«С места в карьер, я смотрю».

«Не твое дело!»

Но что-то однозначно оставалось его делом, иначе бы не пришел.

– Что? Что?!

Терпение рядом с ним заканчивалось быстро, и я, поначалу решившая даже не поворачивать голову в сторону водителя, уставилась в непроницаемое лицо со злостью.

– Я говорил, никаких близких контактов?

– Их не было!

– К ним шло.

Бесит, бесит… Напалм внутри уже искрит.

– Да, шло! А ты мне кто такой, чтобы это запрещать? – Просто куратор. – Ты мне не…

– Я тебе «да».

Прозвучало отрывисто, прозвучало очень весомо. И я осеклась. Какое-то время сидела в тихом салоне ошалевшая, обиженная, разодранная на лоскуты изнутри.

– Ты мне… – повторила тихо и умолкла вновь. Даже продолжить сразу не сумела. Вспомнилась та ночь, когда Карра лежал возле меня до утра, восстанавливал мою батарею, поднимал из пепла мое желание жить. В тот день бы я поверила каждому его слову… – Если так, предложи мне себя…

Я смотрела на человека в водительском кресле прямо с открытой душой, с открытым сердцем. И искала в сложном взгляде напротив то выражение, от которого становится тепло – невидимую руку, когда-то согревшую щеку. Но не находила.

– Стань моим мужчиной… Скажи о том, что любишь меня. Займись со мной любовью, если уж… ты мне «да».

«Разве… так сложно?»

Я хотела его даже такого, отчужденного, я бы отдалась ему прямо в этой чертовой машине – от нее летели бы искры…

– Кейна…

– Опять Кейна! – взвизгнула я, не дождавшись продолжения. Не желала в сотый раз слышать о том, что что-то невозможно. – Этот парень хотя бы не отказывался идти ко мне, вел себя так, будто я... красивая… симпатичная…

Проблема заключалась лишь в том, что возбуждал меня при этом Лиам, а не Освальд… Остин… Осман… К черту, я забыла его имя.

– Тебе нельзя вести его домой.

– Почему?! – «Потому что ты тот самый «да», который сам не будет, и другим не даст?»

– Потому что ты излучаешь…

– Да ничего я не излучаю! Я просто ему нравлюсь…

– И всем мужчинам на пути, не заметила? – Лиам вдруг жестко взял меня за подбородок своей рукой.

– Заметила! Что с того?

Взгляд напротив стал металлическим. Мол, я не хотел тебе говорить об этом здесь и сейчас, но придется.

– После вливания, после смешения со мной, ты стала обладать одним из моих излучений – нитринным. Это тебе ни о чем не говорит, но я поясню. Люди, в особенности мужчины, при виде тебя «залипают», в какой-то степени теряют волю, стараются приблизиться. Так?

– Ты… врешь…

«Не так!»

Но всплыл в памяти слесарь, аптекарь…

– Не вру.

– Даже если так… Что с того?

– Объясняя по-простому, даже если в баре, куда придешь, будет сто женщин и все красивее тебя, мужчины постепенно начнут смотреть только в твою сторону – они будут приближаться к тебе, искать способ общения с тобой, будут просить твой номер…

«Излучение Лиама?» Так это не с него ли я так реагирую на самого Карру? Особенность фона СЕшников? Вращение шестерней и алкоголь – плохое сочетание.