Истинная с секретным подвохом (СИ) - Берд Таня

— Конечно можно, Алиса, это теперь ваш дом. — удивленно произнесла Микаэла.

Я удивилась не меньше. Мой дом? Вот эти хоромы? Да тут три этажа, на кой оно мне??? Вычурно помпезно, в каждой комнате отдельный санузел с душевой, столовая вмещающая человек сто не меньше. Не, надо будет придумать этому дому лучшее применение.

— А это всегда был жилой дом? — поинтересовалась я у женщины.

— Да. На этом месте раньше располагался детский сад, но Борис решил, что дети побудут и в другом месте и распорядился снести здание садика и построить себе дом, — вздохнула она. — Вообще, ваш дядя не очень любил экономить на себе, вот на других да. Он даже на детях собственных экономил. А что он творил со своей женой, я даже рассказывать не буду.

Я вспомнила Ирина, ее злой и одновременно затравленный взгляд. Надо будет спросить у Ричи что с ней и поучаствовать в судьбе вдовы.

Глава 38

— Микаэла, вы знали моих родителей? — решила задать вопрос, когда женщина закончила мыть и присела ко мне, предварительно налив себе чаю.

— Да, — она тяжело вздохнула. — Вы знаете, наша стая, в отличии от многих была очень дружная, что ли. Ваш дед, Прохор Наумович, отошел от дел, как только Федор, ваш отец, вступил в полную мощь. Ох и хорош был, чертяка, — она восхищенно улыбнулась, — больше половины нашей стаи были влюблены в него, я конечно имею в виду женскую часть. Высокий, широкоплечий, выйдет, помню, летом, когда еще юношей был, на улицу в одних шортах, стоит потягивается, а мы с подругами как дышать забывали, глядя на него. Глазищами своими голубыми бездонными глянет на нас, хитро улыбнется, обнажая свои ровные белые зубы — все! Куда шли, зачем шли — исчезает из памяти. Стоим, как дурочки, рты раззявив и любуемся, пока матушка его, царствие небесное Настасье Никитичне, на нас не рявкнет. А мы в рассыпную, забывая куда шли. Визжим, как маленькие порося. Федор смехом заходится, заливистым таким, протяжным.

Он же, когда в Академию поступил никого из своей стаи в обиду не давал. Они с Тарасом Шубинским там ой как первое время дрались, отстаивая свое главенство. С первого курса заводилами были. Шубинский своих защищал, Соболев своих. Сдружились они против общего врага — с дальнего Востока поступил сын Альфы — противный тип, хоть и красавчик, от этого, наверное, еще более противный, не давал проходу сначала Анфисе, волчице из серых, а потом начал ухлестывать за Марией — из наших. Вот Тарас с Федором и сдружились против него. Что они там ему сделали, не знаю, но их двоих чуть не отчислили. В итоге решили разделить друзей — отправили по разным академиям, но дружбу это не сломало.

Закончил учиться ваш отец, приехал в родные пенаты, ваш дед год еще побыл главой стаи и отбыл вместе с женой, вашей бабушкой, на покой, даже не дождался, когда Федор пару себе найдет. Махнул рукой, говоря устал, и укатили они в теплый Краснодарский край. А отец ваш за управление взялся. И неплохо получалось у него, я скажу. Потом Марису встретил на свадьбе у Тараса. Мы конечно погоревали с местными девчонками, но что тут сделаешь. Да и мама ваша оказалась очень доброй и отзывчивой. А красотка была какая, под стать своему истинному. Вот прям как вы с Ричардом, — улыбаясь посмотрела на меня Микаэла. — Смотришь на вас вместе и любуешься. Как он вас обнимал тогда после битвы, как переживал за вас.

Я немного смутилась от ее слов, даже слегка покраснела, уткнувшись в свою кружку улыбаясь. Приятно было такое слышать, черт возьми!

— Микаэла, расскажите про Бориса, — осторожно попросила я.

— А что Борис, — угрюмо произнесла женщина. — Мудак он, как и его мамаша. — Я недоуменно уставилась на нее. — Мудак и есть. Я все понимаю: зол ты на отца, но он же не знал о твоем существовании. Да он даже не знал, что у него что-то было с этой выдрой.

— Это как? — не выдержала я. Как-так-можно-то? Не знать с кем у тебя был секс.

— А вот так, — зло усмехнулась моя собеседница, — одурманила она его колючим яблоком.

— Чем? — округлив глаза, воскликнула я.

— Дурман так называют у нас. Уж не знаю кто ее надоумил, но по рассказам ваша бабушка куда-то уехала на пару дней, а эта Евдокия повадилась к Прохору пирожки носить. Вот видно и наприносилась, стерва. Мама моя рассказывала, скандал был жуткий: Настасья ни в какую не хотела прощать измену, да еще и такую, от которой последствия остались. Как уж ваш дед уговорил ее поверить, не знаю, да и никто не знает, догадываются только. Ну я думаю, они же истинными были, чувствовать друг друга должны. Думаю, и измену тоже почувствует твоя пара, — я чуть не вздрогнула, вспомнив свои переживания по этому поводу, червячок точил еще меня, конечно я нет-нет да припомню еще раз это Ричарду, но уже скорее более в шутку, наверное. — А потом беда с этой Дуней случилась, заболела она сильно, да так, что даже волчица ее не помогла и умерла, оставив Бориса одного десятилетнего. Малец тогда уже злобным был, все время шпынял тех, кто послабее, соберет вокруг себя шайку мелких и ну их гонять пакости делать. Дед ваш взял своего нагулянного сына на воспитание, Настасья не очень рада была этому, но куда сироту девать. Пришлось воспитывать. Прохор его потом, чтоб дисциплинировать, отдал в «военку». Но тот вместо дисциплины выучился там как затаиться и напасть из засады.

Мы обе замолчали, я переваривала рассказ, Микаэла видимо погрузилась в воспоминания.

— Я тот день хорошо помню, — не моргая, уставившись куда-то в стену, тихо произнесла женщина. — Утром проснулась, а вокруг тишина, на улице тепло, вроде птички петь должны, а нет их, тихо. И такая тоска сердце свела, подумала, может с женихом моим что приключилось. А оказалось вон как. Нам же сказали, что его кто-то пришлый убил, ограбить пытался вроде. Это потом донесли, что переворот в стае свершить хотели, якобы недовольные есть. А кому тут, окромя Бориса быть недовольным? Только он и его прихвостни. Ну и ринулись ваш дядя со своими бандюганами по типу вас с матерью спасать. А мы же им поверили. Вот, когда тело Марисы нашли, а ваше нет, тогда слухи по стае и поползли, что это дело рук Бориса. Следователи приезжали, нашли виновных…Только из наших им мало кто поверил. Да еще и бета наш ушел из стаи поспешно, вместе с семьей. Следом за ним многие сильные ушли, остались только те, кто как я боялся что-то менять в жизни. Эх, — на ее глазах выступили слезы, которые она промокнула салфеткой.

— А что же ваш жених? — поинтересовалась я.

— Мужем моим стал. Мы с ним слабоваты, чтобы тягаться с Борисом и его бандой, да и не опасны для них. Жили не тужили, детей растили. Два сына у меня, тоже слабенькие, один шофером работает, ну этим, который в дальние рейсы ходит.

— Дальнобойщик, — подсказала я.

— Точно, он самый. Дома почти не бывает, семьи пока нет у него. Мотыляется по стране. Говорит нравится ему так. Второй в Туле живет, учителем физкультуры работает в школе, параллельно в каком-то клубе спорт преподает. Тоже семьи нет, девушки нет. А, — махнула она рукой, — Два бобыля. Так и не увижу внуков!

— Так они ж молодые еще, — рассмеялась я. — Мне двадцать девять, а я так понимаю они еще младше. Успокойтесь, рано им еще семьей обзаводиться.

— Василиса, наверное, вы правы, — закивала она головой. — Это в наше время в двадцать пять еще не замужем — пиши пропало.

— Не переживайте найдут они свою пару, и внуки у вас с мужем будут, — обняла я ее. приободряя.

Мы сидели с Микаэлой и болтали еще, я рассказывала о своей жизни. Чем жила, когда была маленькой, как росла в семье Ольги, как мои названные братья меня оберегали. На душе было спокойно и легко. Не было злости на оставшихся представителей моей стаи, что они не подняли бунта против Бориса. Официально он не виноват и являлся наследником — пойти против него, бросив вызов, означало навлечь на себя недовольство Совета. Да и Борис вряд ли вел бы игру честно. Раскройся я ему сразу — головы лишилась тут же! Ладно уж, о мертвых либо хорошо, либо никак.