Чужая роза (СИ) - Росси Делия

Я постаралась успокоиться. Ничего. У меня еще будет шанс. Нельзя отчаиваться.

Гумер, словно подслушав мои мысли, снова низко зарычал, но я решила не обращать внимания на его скептический рык. Решительно поправила выбившиеся пряди, плотнее затянула косынку, и отправилась в дом ньоры Арелли, стараясь не думать о своей неудаче.

Алессандро Абьери

Марко расхаживал вдоль распахнутых окон, а он наблюдал за другом и ждал. Форнезе всегда хорошо думалось во время ходьбы.

— Значит, фиолетовый, — пробормотал Марко и снова надолго замолчал, меряя шагами кабинет старого особняка.

Когда-то эта комната служила пристанищем деду Марко, ньору Фетуччи. Суровый был старик, хваткий. Сумел разбогатеть на поставках кальдония, вовремя сообразив, что синяя руда, используемая в магических разработках, будет пользоваться все большим спросом. Что ж, не прогадал. За какие-то несколько лет выбился в самую верхушку Навере, а потом стал одним из самых уважаемых негоциантов Ветерии. И дочку замуж за графа Форнезе выдал. Еще и командовал зятем, пользуясь тем, что тот жил на его деньги.

Абьери словно воочию увидел высокого седого старика в неизменной серой верте, сидящего за письменным столом и разбирающего бумаги. Несмотря на возраст и бесконечное корпение за книгами, ньор Фетуччи сохранил и хорошую осанку, и красоту, и острый ум.

— Подожди, вертится что-то в голове, — пробормотал Марко, доставая из шкафа старый потрепанный фолиант. — Сейчас. Кажется, это в разделе гипотез.

Друг опустился в кресло, перевернул несколько страниц и погрузился в чтение, а Абьери наблюдал за ним, невольно сравнивая того шустрого мальчишку, с которым в детстве занимался у мэтра Лабелли, с нынешним жестким и циничным магом.

Марко в деда пошел. Такой же хваткий и практичный. Тоже сам сумел выбиться, из огромного наследства, оставленного ньором Фетуччи, ни динария не потратил. «Я хочу достичь всего собственным умом», — заявил шестнадцатилетний Форнезе деду, и сбежал в столицу. И как ньор Фетуччи ни гневался, как ни проклинал непокорного внука, но сделать ничего не смог.

Абьери посмотрел на поясной портрет, висящий над столом, и встретился с твердым взглядом колючих серых глаз. В роду Фетуччи светлый, почти стальной оттенок передавался из поколения в поколение, вопреки всему разбавляя черноту ветерийской породы. И ни старая кровь Форнезе, ни аристократическая чистота древнего рода не смогли перебороть северную отметину. Впрочем, в роду Абьери тоже была отличительная черта — синие глаза и твердый, немного квадратный подбородок. Даже у женщин. «Интересно, а какой цвет получится у потомков, если объединить синий и желтый?» — пришла ему в голову неожиданная мысль, и он поморщился. Мадонна, о чем только думает?

— У меня есть два объяснения случившемуся, — отвлек его Форнезе.

Друг захлопнул книгу и посмотрел с хорошо знакомым прищуром. Выходит, на что-то наткнулся?

— Если сложить все цвета магического спектра, получится какой? Фиолетовый. А это значит, что твоя служанка обладает всеми видами магии. Теоретически.

В холодных серых глазах загорелся огонек.

— Невозможно, — покачал головой Абьери. — Ты забыл про стрелку.

— А вот это как раз второй вариант. Правда, он слишком невероятный, чтобы быть правдой.

— Ты о чем?

— Мы можем допустить, что сама девушка не имеет магии, но при этом способна поглощать чужую. Но это только предположение и, скорее всего, ложное. Сто лет назад мэтр Треви пытался развить эту теорию, но так и не смог ничего доказать. Все его эксперименты закончились неудачей.

Абьери задумался. Способна ли хоть одна из гипотез Форнезе оказаться правдой? Поглощение магии или симбиоз магических потоков… А ведь в этом что-то есть. Может, жертвенный камень именно поэтому так отреагировал? Если допустить, что Алессия способна объединять разные виды магии, это объясняет, почему ее пропустила защита, и отчего оказались сняты несколько слоев заградительных заклинаний, препятствующих проникновению сущностей Нижнего мира в Верхний. Хорошо еще, четыре последних слоя удержались, иначе от виллы не осталось бы камня на камне. Абьери с трудом тогда удалось восстановить охранный контур. Выложился досуха, едва душу Создателю не отдал. Но справился.

— Очень интересный случай, — пробормотал Форнезе. — Откуда, говоришь, эта служанка? Из Саритии? Тамошние маги давно вели эксперименты по объединению нескольких видов магии. Сандро, ты уверен, что девушка не шпионка?

— Вряд ли, — ответил Абьери.

Ему почему-то не понравилось, что Марко озвучил его собственные мысли. И он поймал себя на том, что готов защищать Алессию, будь она хоть шпионкой, хоть преступницей, хоть кем угодно. И осознание этого вызвало недоумение. Когда он успел потерять бдительность и разум?

— Надо бы присмотреться к ней повнимательнее, — не услышал его Форнезе. — Проклятье, если бы можно было отложить разговор с императором...

Марко покрутил в руках перо и уставился в окно.

— Дай мне несколько дней. Я должен все обдумать, — спустя пару минут, заявил друг. — И аберон оставь. Мне еще нужно кое-что проверить. Быстрого результата не обещаю, но сделаю все, что смогу.

Абьери кивнул и поднялся. Здесь ему больше нечего было делать. Когда Марко погружался в исследования, то переставал замечать, что происходит вокруг. Друг мог сутками не есть и не спать, и никакие внешние силы не способны были отвлечь его от дела.

— Хорошо. До кастра авиди успеешь? — спросил Абьери.

— Надеюсь, — рассеянно ответил Форнезе, нетерпеливо посмотрев на аберон, и Алессандро понял, что пора уходить.

Алессия Пьезе

Домик на улице Ваенезе встретил теплом и запахом свежеиспеченного хлеба. Ньора Арелли обрадовалась моему приходу, а Беттина, играющая с тряпичной куклой, увидев меня, заулыбалась и требовательно протянула руки.

— Бетти.

Я целовала округлившиеся румяные щечки, гладила темные колечки волос, а довольная кроха радостно гукала и лопотала что-то на своем собственном языке. Она пока не говорила ничего определенного, только короткие слоги.

— Как же давно я тебя не видела!

Я поймала губами розовые пальчики. Сердце наполнилось тихой радостью. Так соскучилась… Только рядом с Беттиной я чувствовала себя живой. Только рядом с ней ощущала себя прежней.

— На, — маленькая ладошка мазнула меня по лицу, и малышка залилась довольным смехом. — На-на-на, — слетали с пухлых губ бойкие слоги, а крупные, похожие на вишню глаза весело блестели.

— Скучает она по вам, ньора Алессия.

Ньора Арелли подперла щеку сдобной рукой и вздохнула.

— Вот, вроде кроха совсем, а радуется как! Все чувствует. Прямо как мой Фабио. Я ведь тоже не сразу на ноги встала. Как Пьетро пропал, пришлось мне сыночка у добрых людей оставить, да на заработки податься. Ох и хлебнула я горюшка! — ньора вздохнула и незаметно утерла глаза. — Вспомнить страшно. В груди молоко пекло-сгорало, сердце на части разрывалось, душа назад тянула, а что поделаешь? За дом налог не уплаченный, долги накопились, еды купить не на что. Я ведь думала, как Пьетро из плавания вернется, так сразу все и оплатим, да только корабль ньора Фетта сгинул незнамо где, и Пьетро мой вместе с ним. Вот и пришлось в услужение идти. Это уж потом, когда от дядьки наследство получила, вздохнула свободно. И сыночка своего, хвала святой Лючии, забрала. Вот и у вас все сладится, ньора Алессия. Обязательно сладится, даже не сомневайтесь.

Женщина улыбнулась, а у меня в душе тепло разлилось. И так захотелось, чтобы пожелание ньоры исполнилось. Действительно, я уже столько всего преодолела, осталось совсем немного. У меня получится. Не зря же судьба дала второй шанс? Я ведь могла умереть тогда, при взрыве, или позже, в калонской тюрьме. Но ведь выжила? И Беттину не потеряла, несмотря ни на что. Вон она у меня какая красавица!

Глаза защипало. Бетти — моя награда и моя радость. Рядом с ней все обретает смысл, и ради нее я пойду на что угодно.