Путь игрушки (СИ) - Хант Диана

Черный грифон взревел двигателем и сорвался с места.

***

Мишель стояла на кресле-сцене, покачиваясь на каблуках, и не верила, что все это происходит наяву. С ней.

На нее смотрело с десяток пар глаз.

Смотрели пристально и бесцеремонно.

Взгляды демонов сочились жгучим интересом, сладострастием, похотью.

Сознание Мишель озарила вспышка: отступать нельзя. Если еще несколько секунд назад, она могла не входить в Тайную комнату, отказаться, нарушить условия договора, подвести под монастырь мадам де Жу и обречь себя на последствия кровного контракта с демоном… То сейчас было поздно.

Демоны замерли в своих креслах, стоило ей появиться на сцене и сейчас смотрели на нее выжидающе.

В одном из присутствующих к своему стыду и позору, Мишель узнала магистра Огюста Цицерона, того самого, профессора высшей демонологии и доктора магических наук, автора тысячи и одного романа, королевского нага… Сейчас, правда, вид у него был куда более сосредоточенный, чем когда раздавал автографы фанаткам…

Был здесь и сильно выделяющийся из темных демонов светлый, нефилим, наследник миллионного состояния, о нем предупредила мадам де Жу. Светловолосый, худощавый, при взгляде на его открытое лицо сразу понимаешь - светлый. И он сидит среди темных и тоже не сводит с нее пристального, бесцеремонного взгляда.

Но хуже всего для Мишель оказалось увидеть Эрама де Вуда, того, по чьей вине она оказалась здесь. Кто сразу откликнулся на просьбу о помощи… но, как истинный демон запросил за свою помощь непомерную плату.

Красивый и богатый, наглый и циничный, вальяжно развалившийся в кресле инкуб, воплощал собой само понятие испорченности.

Его взгляд, развязный и бесцеремонный, против воли дразнил, пьянил, повергая в транс, заражая каким-то диким желанием. Плотским. Интимным. Сокровенным. И очень постыдным.

Судя по участившемуся дыханию демона, он сейчас поглощает ее эмоции, ее переживания… они все поглощают. Но отчего-то стал досаден именно его пир. Он виноват во всем этом! Он был бы в сотню раз честнее, если бы потребовал от нее секс! И все случилось бы тайно. Теперь же она вынужденная стоять с чуть разведенными в стороны ногами, в самом развратном белье, которое только можно себе представить, и его развратность не прикрывает даже прозрачная красная накидка….

Она вынуждена стоять, закусив губу и молиться про себя, чтобы ее не узнали! Какой стыд… И все из-за него!

Эрам смотрел на нее так жарко, что по коже Мишель прошла сладкая дрожь, внутреннюю сторону бедер словно обожгло.

И она должна кормить его своими эмоциями!..

Фиг ему, а не эмоции…

Мишель сама не поняла, что изменилось в следующий миг… но что-то определенно произошло. Неявное, неуловимое.

В тот же миг глаза Эрама де Вуда полыхнули беспокойством, а Мишель отчего-то испытала мстительное удовлетворение.

Желание, нарастающее внизу живота, сначала почти сошло на нет, а затем вспыхнуло с новой силой.

Мишель вспомнила, что должна сесть и медленно, с прогибом потянулась, даже не осознавая, насколько эротично у нее вышло, насколько желанна была ее хрупкая фигурка, чуть прикрытая алым шелком.

Дыхание присутствующих участилось, Эрам де Вуд вращал глазами с явным бешенством и от этого пришло какое-то странное ощущение уверенности в себе, устойчивости.

Она сделала все, как учила ее мадам де Жу: медленными движениями потянула завязки на плечах и алый шелк стек по телу, замер у умопомрачительной длины ног лужицей.

Неспешно, словно в замедленной съемке, Мишель села, разводя колени в стороны, но стоило ощутить под задом твердое, поспешно свела ноги вместе и скрестила щиколотки.

Она намеренно не смотрела на Эрама де Вуда и вздрогнула, когда, глядя на кресло рядом увидела его лицо… Взгляд пронзительно-синих глаз.

Мишель вздрогнула и поняла, что это не инкуб. То есть не тот инкуб. С запозданием вспомнила рассказы русалки - о том, что Эрам и Харлей де Вуд братья-близнецы, которые все делят на двоих, кроме жилья и машин.

Повинуясь приказу раздвинуть ножки, Мишель рывком распахнула их и замерла. Дрожащая. Взволнованная. Очень хрупкая.

От внимания демонов внизу запылало. Мишель физически ощущала их взгляды на самом сокровенном, так бесстыдно распахнутом, представленном на всеобщее обозрение.

И при этом, к своему ужасу, чувствовала новое.

Похожее на то, что было, когда застала Эрама де Вуда в машине с проституткой, ласкающей его член, похожее на единожды пережитое во сне… Только тогда оно не имело и десятой части этой силы.

Взгляды демонов так явно ощущались, что Мишель невольно покосилась вниз, на гладко выбритый треугольничек кожи, словно розовый островок среди черного кружева. Убедившись, что к ней не прикасаются, Мишель выдохнула.

И вместо выдоха прозвучало:

- Ах… а-а-х…

Мишель не сразу узнала собственный голос. А когда поняла, что этот томный, призывный, невероятно распущенный и возбужденный стон принадлежит ей, щеки ее запылали.

Что с ней? Она как пьяная, она словно впала в странный сладкий транс, из которого не хочется возвращаться.

- Оближи губки, девочка, - прозвучало от кого-то из них, из тех, кто смотрит на нее, чьи лица перед ее мысленным взором почему-то слились в одно… Идеальное, с темными, зализанными назад волосами и пронзительными синими глазами… Нет, только не он…

Губы ее приоткрылись, по ним заскользил розовый язычок. Сама Мишель готова была поклясться, что не выполняла приказ демона, это… это как-то само произошло.

- Эротичнее, - последовал следующий приказ, и Мишель вздрогнула. Замерла испуганной птичкой, с удивлением отметив, как от властности этого приказа, от его силы, уверенности повеяло чем-то таким, отчего между ног стало непристойно мокро.

- Ах, - вырвалось у нее беспомощное, а затем она снова облизала губы. На этот раз медленно, неспешно, чувствуя, что с каждой секундой бесстыдный пожар в самом низу разгорается с новой силой.

- Возьми в рот пальчик, крошка, - раздался новый голос. - Покажи, как ты умеешь сосать.

От стыда Мишель вынуждена была закрыть глаза, но ослушаться она не смела.

Медленно подняла руку, и, приоткрыв губы, облизала верхнюю фалангу среднего пальца.

Что-то произошло с пространством. Воздух словно раскалился до невероятности, но этот жар не обжигал ее, наоборот, он был каким-то необходимым, словно водоем с чистейшей водой в жаркий день.

- М-м-м, - вырвалось у Мишель и она принялась посасывать собственный палец.

Следующий приказ был дотронуться до груди. Не совсем понимая, зачем она это делает, Мишель облизала пальчики второй руки тоже, а затем принялась играть с тугими бутончиками сосков, которые стали настолько чувствительными, что каждое касание отдавалось огненными стрелами внизу живота. Самое сокровенное содрогалось, ощущения были похожи на сладкую судорогу.

- Ниже! - раздалось нетерпеливое.

Стоило коснуться скользкого, ставшего невероятно чувствительным бугорка, словно огненная волна невероятной силы подняла ее и понесла куда-то со страшной скоростью… куда, где она точно знала, ждет счастье.

Она не в силах была остановиться, даже если бы ей приказали все демоны разом.

Пальчики скользили по влажным складочкам, теребили и поглаживали разбухший бугорок, который бесстыдно выглядывал из розового и блестящего.

До боли хотелось запустить пальчики внутрь, туда, где что-то тугое сжималось и разжималось, от чего изнутри выстреливали огненные стрелы, а мир снова и снова взрывался тысячами радуг. Но вместе с тем было осознание, что только лишь пальчиков ей мало… ничтожно мало…

Какое-то время Мишель балансировала на грани блаженства и забытья. Потом силы покинули ее, и она понеслась вниз, в сладкую бездну, где ее должно разорвать, распылить на атомы от силы этого невероятного наслаждения.

Хрупкая фигурка в алом кресле сотрясалась от сладких конвульсий, запрокинутая головка беспомощно моталась из стороны в сторону, с губ срывалось томное, бесстыдное: