Академия драконов. Золотая пыль (СИ) - Иванова Инесса
Рукоятка приклеилась к ладони. Рискуя получить серьёзный ожог, я отступила на шаг, и плохо соображая, что делаю, воткнула кинжал в зрачок Дракона.
Лезвие вошло в землю, и в следующее мгновение, шепча заклинание перерождения, которое заучила наизусть, я почувствовала, как задрожал кинжал, словно захотел выскользнуть из потных ладоней.
Я больше не ощущала ни холода, ни промозглости осеннего утра, только дрожь чёрной рукоятки, как живое существо, сердце, пульсирующее в глубине тела, но всё же разносящее набатное эхо до самых отдалённых частей своего вместилища.
Ухватившись за рукоять двумя руками, я поняла: пора. Это знание пришло из ниоткуда, я просто знала, что время пришло, и чстоит пустить момент, как другого случая не представится.
Отпустив рукоять кинжала, я распрямилась и, раскинув руки, словно покрытые золотой пыльцой, которой орошают статуи, когда хотят, чтобы те сияли на ярком солнце и в тёмной ночи, прошептал слова, что звучали у меня в ушах, как напев неизвестной мне девы:
— Кровь дракона на мне, кровь дракона в моих жилах! Дай мне силу, драконова кровь, стань мне верным хранителем и сопроводителем! Пусть кожа станет чешуёй, из нутра вырывается огонь, а под крыльями струится ветер! Да будет так, и снова, и навеки!
И всё смешалось. Небо дыхнуло на меня морозом, рассыпав на голову золотистые снежинки. Которые, медленно кружа, касались кожи, превращаясь в белоснежный покров.
Их становилось всё больше, золотистый снег в причудливом танце, похожем на вальс, всё сыпал и сыпал, так, что мне стало сложно дышать. Он превращался в град, грозившей сломать кости, и не было от него ни укрытия, ни возможности спрятаться. Весь мир превратился в белоснежный шар, и я была в его центре, беззащитная, избитая, чьё тело неведомые силы раздирали на части изнутри.
Я попыталась закричать, но изо рта ни вырвалось ни звука. Только шипение и ледяной пар. В горле застыл колкий снег, превратившийся в острые льдинки. Казалось, я умираю, и одновременно рождаюсь.
Прошло немного времени, наверное, я не успела даже моргнуть, как руки превратились в прозрачные ледяные крылья, а ноги стали крепкими, кожистыми белоснежными лапами.
Раньше я никогда не видела дракона в образе ящера вблизи, а книги из библиотеки отца писали о них как об отвратительных уродливых существах, встретив которое, люди седели за один миг. Но я была прекрасна!
Даже не видя себя со стороны, могла представить, насколько белоснежна моя шея и прозрачны зеркальные крылья. Я блестела, как чистый бриллиант в короне императора, чешуя переливалась холодным блеском, перед которым бледнели самые драгоценные камни подлунного мира!
И небо позвало меня. Его песня летела там, в вышине, где холодные ветра рассказывали друг другу о прекрасных ледяных равнинах, раскинувшихся далеко-далеко за пределами этого края. Там нет суеты, только царственный холод, что греет таких, как я, в глубоких и мягких сугробах.
И я ответила на зов, потому что не могла не ответить. Взмахнув руками-крыльями, оторвалась от земли, будто подпрыгнула, оттолкнулась и взмыла вверх.
Летать оказалось намного легче, чем ходить, ведь воздушные потоки не имели кочек и не меняли направления, как прихотливые земные тропы. В нос ударил ветер, ласково проведя невидимыми ладонями по зеркально-белой коже.
Я кружила над амфитеатром, не смея взглянуть вниз. Боялась, что заставят вернуться и снова принять облик слабого человека. Восторг пьянил кровь не хуже вина, только, в отличие от него, оставлял голову ясной и чистой.
И всё же я понимала: так не будет вечно. Силы мои слабели, руки-крылья быстро утомились, каждый взмах стал даваться с трудом, будто к ним подвесили пудовые гири. Пришлось снизиться, а потом, кружа, как тот снег, мягко опуститься в центр амфитеатра.
***
Обращение в человеческий облик произошло гораздо быстрее, чем я ожидала. Ещё минуту назад была белой драконицей, во рту которой твердели кристаллики льда, а уже через пару мгновений стояла посреди амфитеатра, обнажённая, но окутанная туманом.
Чьи-то заботливые руки накинули на плечи тёплый плед, женский голос произнёс рассеивающее заклинание, и вот я уже сидела на скамье первого ряда, а ноги покоились на мягкой подушечке.
Несмотря на то, что вокруг по-прежнему безраздельно царила осенняя промозглость, холода я больше не чувствовала. Девушка, занимавшаяся со мной, что-то говорила, обращаясь к трибуне преподавателей, а те отвечали, но я находилась в состоянии лёгкой оглушённости и ничего не понимала.
То, что всё окончено, и можно отдохнуть, я поняла, когда меня укутали, заклинанием вернули одежду и довели до Малой башни, передав на руки Велизии.
Горничная тоже попыталась спросить о чём-то, её встревоженный взгляд говорил красноречивее любых слов, но, поняв, что всё бесполезно, девушка уложила меня в постель и зашторила окна, чтобы дать мне поспать.
Я думала, что заснуть не смогу, но как только стало темно и тихо, провалилась в дрёму. Однако и там неведомые силы не оставляли меня в покое. Я снова увидела узор с печатки Бертольда Вильямсона и сердце, пронзённое тремя мечами.
Только на этот раз печатка оказалась не на безымянном, а на указательном пальце моей правой руки, а пока я её рассматривала, поднеся к глазам так близко, что узор стал расплываться, юный голос, принадлежавшей золотистой пыли, окутавшей меня со всех сторон, произнёс:
— Вот и всё.
— Что это значит? — спросила я, больше ничего не опасаясь, хотя природу этого явления, не раз приходящего мне на помощь, я так и не разгадала.
— Что твой выбор сделан. Ты выйдешь замуж за дракона и станешь служить своему новому племени.
— Это плохо? — снова спросила я, оглядываясь по сторонам. Непривычно было говорить с кружащейся вокруг пылью, мерцавшей в темноте. Никогда ранее не видела и не слышала ни о чём подобном.
Может, кто-то играет со мной? Ведь неодушевлённые предметы или явления природы не могут область разумом, способным взаимодействовать с магом! А тем более помогать ему!
— Как посмотреть. Зависит от того, чью сторону выбрать. Драконы бывают разными. Вот увидишь, — засмеялся голос и замолчал.
Границы воронки, в центре которой я стояла, окружённая золотой пылью, кружащейся вокруг в причудливом танце, стали раздвигаться, а пыльца меркнуть.
Я почувствовала, что если сейчас не спрошу, то и не узнаю:
— Кто ты и откуда?
— Я хранитель Академии, — прошелестел вдалеке голос и окончательно затих. А я проснулась.
В комнате было темно и тихо. Я села в постели и позвала Велизию. Сначала тихо, потом всё громче, будто боялась, что навсегда останусь одна в этой темноте и тишине, так похожих на атмосферу склепа.
— Что с вами, госпожа? — спросила горничная, прибежав на мой зов, как была, растрёпанная, с заспанным лицом.
— Который час? Почему выключены летучие огни? — сыпала я вопросами, схватив девушку, присевшую на постель, за руки.
— Половина восьмого, госпожа, — испуганно ответила Велизия, не смея высвободиться из моих цепких пальцев. — А огни я погасила. Они мешали вам спать…
Горничная вздохнула и замолчала. Я представляла, что для неё значит приблизиться к летучим огням, магией которых она управлять не умела. Видимо использовала грубую силу, залив шары водой. На свой страх и риск.
Я-то понимала, что летучие огни безопасны и не дадут обратки в виде магической защиты, но Велизия этого знать не могла. Слышала, наверное, от слуг на кухне, но не более того.
Крепко обняв девушку и поблагодарив за заботу, чем вызвала у неё приступ паники, я попросила помочь мне одеться.
— Куда это вы? — Велизия посмотрела с ещё большей тревогой и на всякий случай проверила мой лоб, не горячий ли. — Сказали, вам больше отдыхать надо. И все занятия только завтра.
— Мне надо кое-кого увидеть. Немедленно, — настаивала я, отводя взгляд. Говорить горничной к кому намерена пойти, в мои планы не входило. Она неприменно начнёт причитать, да ещё из лучших побуждений, сообщит в административный корпус.
