Мой обольстительный босс (СИ) - Вилке Веста
Блад почувствовал себя так, будто ему вырезают сердце без анестезии. Он снова был со своей парой, и в то же время, был один. Приложив колоссальные усилия, он поднял руку и коснулся ее щеки:
— Ты нужна мне, Аврил. Я так по тебе скучаю…
Словно услышав этот призыв, Аврил открыла глаза и посмотрела на него. Ее взгляд снова был осмысленным и грустным:
— Это не продлиться долго, — тихо, почти шепотом ответила она. — Ты встретишь другую…
— Не будет другой, — также тихо ответил Блад. Он слишком устал, чтобы снова бить себя в грудь, доказывая свою любовь, вкладывая в слова нужные эмоции. И сейчас у него было такое ощущение, что Аврил воспринимала слова больше, чем чувства. — С тех пор, как мы столкнулись в коридоре, для меня можешь быть либо ты, либо никто.
— Почему я? — задала мучивший ее вопрос сэфэра. — Почему ты не можешь оставить меня в покое и дать мне жить моей жизнью?
— Потому, что без тебя моей жизни нет. Без тебя все это, — он сделал неопределенный жест рукой, намекая на дом, богатство, положение в обществе и карьеру, — не имеет смысла. Я всю жизнь к чему-то стремился. Но только встретив тебя… Нет. Только чуть не потеряв тебя, я понял, к чему. Все обрело смысл и для меня это ты. Я люблю тебя, все в тебе!
— Не нужно так говорить, — в глазах сэфэры не было ни гнева, ни упрека — только мольба, которую она от усталости не могла передать голосом. — Ты уже затащил меня в кровать, уже со мной переспал и до конца жары еще переспишь не раз…
— Это не просто секс, — Блад пытался протестовать, но против воли голос получился угрюмым.
Аврил вздохнула и прикрыла глаза. Как показалось Бладу — не от усталости, а чтобы скрыть свою боль. Он даже представить себе не мог, как ей хотелось слышать, что она хоть кому-то нужна, что в этом мире есть место и для нее. Как хотелось довериться этому большому и сильному роуггу… открыться перед ним, поддаться теплому, щемящему чувству, расцветающему внутри, когда он так смотрит. Чувству, название которого она биться произносить даже в мыслях. Но Аврил гнала от себя это желание. Жизнь достаточно ее била, чтобы научить простой истине: если кто-то хочет дать тебе что-то хорошее — не бери, за это придется дорого платить.
Поэтому Аврил снова постаралась оттолкнуть Блада:
— Держу пари, ты всем женщинам так говоришь…
Они лежали в двадцати сантиметрах друг от друга, но между ними была пропасть. Терять было нечего, и он решил быть откровенным. Ничего другого не вытащит его из той задницы, в которую он по молодости и по глупости сам нырнул.
— И ты его проиграешь, — ответил Блад. — Я никогда ничего не говорил женщинам о чувствах. Этого не требовалось. Нужны были подарки, продвижение по службе, путешествия в экзотические места на отдых. Или просто партнер для ночи жаркого, безудержного секса. Я ни одной женщине не говорил, что люблю ее, потому, что никого никогда не любил кроме тебя. Мне никто, никогда не нужен был. Кроме тебя. Ни одну женщину я не отмечал, как свою пару. Кроме тебя. Ты для меня не просто секс и не просто развлечение. Расскажи мне о своих сомнениях и переживаниях. Расскажи мне о том, что тебя гложет…
— Блад… — попыталась остановить его Аврил, но роугг взглядом заставил ее молчать.
— Неужели ты не видишь, Аврил? Ты все для меня, — сказал он, и переплел свою руку с ее, желая уменьшить пропасть между ними. А сэфэра, будто наоборот, желая сделать расстояние между ними еще больше, закрыла глаза. От этого было больно, и Блад снова попытался достучаться: — Я знаю, что не достаточно хорош для тебя. Но если ты дашь мне шанс…
— Это я! — вдруг с болью отозвалась Аврил. — Я недостаточно хороша!
— Аврил! — возразил Блад. Но сэфэра удержала его, крепко сжав ладонь, которую он сам и переплел с ее.
— Блад, перестань. Умоляю, перестань вести себя так!
— Как? — тихо спросил роугг.
— У тебя есть мое тело, — по щеке сэфэры скатилась слеза. — Хватит вести себя так, словно тебе нужно мое сердце. Я всего лишь сэфэра и знаю свое место. Ты наиграешься и бросишь меня. Уйдешь искать новую экзотическую забаву. А я останусь с разрушенной жизнью и разбитым сердцем… Возьми, что хочешь, но не требуй большего!
— Ты уже осудила меня и вынесла приговор, — наверное, сейчас Блад должен был испытывать боль, но ощущал пустоту там, где должны быть эмоции. — Лишаешь нас шанса из-за предубеждения. Почему тебе кажется, что два одиночества, два разбитых сердца лучше, чем одна счастливая жизнь, разделенная между двоими?
— Потому, что ты и я… это не сработает! — почти с отчаяньем воскликнула Аврил. — Такой, как ты… такая, как я… Мы не можем быть парой.
— Почему? — Блад все не мог понять, откуда растут ноги у ее возражений.
Аврил перекатилась на спину и уставилась в потолок. Что ж, раз упрямый роугг хочет это услышать, она это скажет.
— Потому, что ты сильный красивый успешный… а я сэфэра, — сглотнув, Аврил продолжила, хотя слова приходилось будто выдирать из горла — так они не хотели быть произнесенными. — Ты хочешь себе пару, но твоя пара не такая, как я. Я ущербна. Родилась такой и если ты останешься рядом, то в какой-то момент все равно не выдержишь. В тебя будут тыкать пальцем, будут отказывать в работе из-за меня. От тебя отвернуться друзья. Со временем ты потеряешь богатство и власть, потому, что из-за меня тебе перестанут доверять важную работу. А что получишь взамен? Плохо образованную сэфэру, с которой тебе не о чем будет говорить; с большими долгами; с тяжелым грузом прошлого за плечами, грузом, который однажды снова о себе напомнит. Что ты будешь делать, если встретишь одного из тех мужчин, которые делали со мной что хотели, пока у меня была жара?
— Убью его, — оскалился в многообещающей улыбке Блад. А Аврил захотелось заплакать. Он что, издевался над нею? Или правда не понимает и не слышит то, что она говорит? Теперь ей захотелось его ударить! Хорошенько поколотить упрямого роугга! Почему он так упорно говорит с нею как с равною? Почему смотрит так, словно собрался перед нею преклоняться?
— Я даже детей родить тебе не могу! — прокричала Аврил ему в лицо с отчаяньем, с желанием рассказать самое худшее, чтобы он отвернулся, ушел! Чтобы не видеть, как это благоговение в его глазах смениться разочарованием и ненавистью. Как это обычно и бывает. Лучше быть одной, чем отягощать кого-то своим присутствием, своим существованием.
А ему все было нипочем! Он только плечами пожал в ответ. И не стал смотреть на нее менее обожающим взглядом. Слезы, слезы, которые, как ей казалось, давно высохли, снова ручьем потекли по щекам, а судорожные всхлипы мешали дышать.
Блад привлек Аврил к себе. Ему стало понятнее, почему она так к себе относится, почему не верит в их отношения. Но он не видел того, о чем она говорила: не видел ущербности, не видел необразованности, не видел недостатков. За то недолгое время, что они провели вместе, Блад видел только доброту, старательность во всем и смиренность. Может у нее и есть пробелы в образовании, но это решаемо. К тому же, то, чему не научилась с помощью пластин, Аврил смогла изучить, ежедневно в этом практикуясь. Блад читал ее личное дело, можно сказать — заучил на память. Многое из того, что ему открылось в последние несколько дней, там не значилось. Но это не из-за того, что Аврил пыталась быть кем-то, кем не есть. Сейчас он думал, что девушка просто пыталась оставить свое прошлое позади.
Глупая. Как ты собиралась это сделать, если каждый день наказываешь себя за то, в чем не виновата?
Он дал ей выплакаться, прижимая к себе, давая опору. Аврил носила в себе тяжелый груз, не имея возможности побыть слабой, переложить эту тяжесть на кого-то. Он думал про тех, кто окружал ее и те обстоятельства, которые довели бедняжку до этого, и глухое рычанье вырвалось из его груди, а клыки во рту удлинились. Даже не думая, что делает, он поднял руку и начал поглаживать свою метку. Ему вспомнились те двое, что напали на Аврил, пытаясь изнасиловать. Должно быть, это были громилы, посланные Рейфом Тьери за долгом. Если бы рядом был хоть кто-то из тех подонков, Блад дал бы волю инстинктам и разорвал бы этого нойта снова. Только в этот раз медленно, смакуя каждое мгновенье. Этому желанию не суждено сбыться. Зато у него будет возможность защитить Аврил в будущем.
