Керрая. Одна любовь на троих. Том 2 (СИ) - Ручей Наталья
— Пусть сидят, — разрешил он.
— Но они весят прилично.
— Ага, чувствую, — улыбнулся он и каждого погладил по носику. А те старательно смотрели вдаль, делая вид, что речь не о них, и вообще, они — сплошной лебяжий пух!
— Не порвите когтями одежду Сэму, — предупредила я.
Все трое фыркнули, а мальчик заступился.
— Керрая, они ведь у тебя смышленые, пусть сидят.
— Ладно, — позволила я, тихо про себя радуясь, что мне не пришлось никого держать, потому что в последнее время они очень уж налегали на мамины булочки и пирожки.
Траула взревела во второй раз, и я приготовилась, что вот сейчас… сейчас… Закрутив нетерпеливо головой, увидела справа от нас ту женщину, с которой мы прорывались к порталу. Она тоже меня заметила и строго качнула пальцем, мол, ага, молодая девушка, все же вы спешили на скачки! Единственное, что я могла сделать в этой ситуации — это покраснеть и покаянно улыбнуться. Судя по ответной улыбке женщины, я была прощена.
Облегченно выдохнув, я снова начала осматриваться, и заприметила одну любопытную леди. Она сидела на пять рядов ниже, важно посматривала то влево, то на своего спутника, а еще то и дело поправляла свою шляпку. Очень знакомую шляпку, я бы сказала. Просто до боли знакомую. Как будто эта шляпка почти моя.
Дело в том, что ее шляпка была сделана в виде нескольких шляпок, которые, уменьшаясь в размерах, лежали поверх друг друга. И, подозреваю, стоило это произведение довольно дорого, да и носить такое на голове было весьма затруднительно. Но она умудрялась. Даже с учетом того, что сейчас эта задача была несколько осложнена. Когда дама надела на себя шляпу, в ней было пять цветных составляющих: внизу фиолетовая шляпа, сверху зеленая, самая верхняя шляпа белая, а сейчас посередине зияла предательская пустота! Она словно намекала, что здесь могла бы быть шляпка, вполне могла, а, может, даже и была, и даже желтого цвета, который так гармонировал с золотистыми бантиками на всех шляпах леди, но… Вот почему-то вместо желтой шляпки в этом шедевре портного был очень подозрительный пробел, просто очень подозрительный.
Я укоризненно посмотрела на Сэма, а тот перенял привычку у зверьков и притворился, что ничего не замечает, а если начну говорить то, что ему не понравится — то он еще ничего и не слышит.
Ругать такого смышленого и находчивого мальчика расхотелось, и я просто качнула головой, а потом еще и похвалила, повинуясь внезапному душевному порыву:
— Сэм, ты… необыкновенный.
— Это хорошо, что я всем в вашей семье так нравлюсь, — обернувшись ко мне, он сверкнул белозубой улыбкой. — Это меня очень устраивает.
— В каком смысле?
Я начала припоминать его слова и убедилась, что нет, мне не показалось, и он не раз говорил, что мама у него есть. Нет, я была бы не против, появись у меня такой братик, мальчик мне действительно нравился, и все же, хотелось разобраться. Итак, мама у него есть, значит, он намекал не на это.
Мама…
Кстати…
— Сэм, — вспомнила я кое-что странное, — а что ты сказал моей маме перед уходом?
— Сейчас начнется… — он нетерпеливо заерзал на сиденье.
— Сэм! — дала понять, что не отстану.
— А, ладно, — махнул он рукой. — Все равно она теперь тебе проболтается.
Я кивнула, подтверждая его догадку. Уж мама не станет играть со мной в словесные прятки.
— Да ничего страшного не сказал, только порадовал, — улыбнулся мальчик.
— Чем порадовал?
— О, началось! — встрепенулся он, практически заглушая звук траулы, и повернувшись ко мне, весь такой, радостный и сияющий, крикнул: — Я сказал, что очень рад, что ей и твоему папе приглянулся, потому что та девочка, которую они ждут, будет моей женой! Все, смотрим! Я за нас с тобой ставки сделал!
Он жадно уткнулся взглядом в наездников, а я не могла оторвать глаз на него. То есть… если я правильно поняла… моя мама беременна? И Сэм, этот чудесный, загадочный мальчик — мой будущий зять?!
Очень хотелось завалить Сэма вопросами, но я понимала, что вряд ли он на них ответит. Помимо того, что есть вопросы, на которые он не хотел отвечать в принципе (или не мог, как говорил), он так увлекся скачками, что я не решалась его отвлекать. В отличие от важных женщин в необъятных или смешных шляпках и кавалеров, не знающих куда деть трость, мальчику ничего не мешало, и он то и дело подскакивал с места, выкрикивая вдогонку наездникам напутствия.
Смотрелось это забавно — с учетом того, что на его плечах продолжали сидеть ежик и дикобраз, но звери мальчика тоже не нагружали. Удивительно, но они принимали самое активное участие в скачках. Если мальчик расстраивался — они громко сопели, если лошадь, за которой они следили, вырывалась вперед, они попискивали и хихикали, и, честно говоря, поглядывая на них, я почти ждала, когда они сомкнут кулачки, как Сэм и помашут грозно кому-то невидимому, угрожая разнести здесь все в пух и прах, но обошлось.
Не представляю, как бы я объясняла это тем зрителям, кто куда внимательней следил за мальчиком и зверьками, а не за скачками.
Я наблюдала за забегом с интересом, но без восторга, ощущая какую-то нервозность. Ее можно было бы списать на слова Хельги, что сегодня участвуют и Кайл, и Этан, но…
Вот знала я об их участии, но даже не попыталась выяснить, где они, под каким номером. Все наездники были рослыми, примерно одной фактуры, на головах шлемы, но тоже без особых отличий — темных расцветок. Вот в бриджах — да, в этом один из наездников отличился, и они были у него ярко-желтыми, под стать моему наряду сегодня, а у остальных — просто темные. Рубашки были белыми, хлысты и ботинки — ну, опять же темными. Возможно, цветовая гамма и отличалась, но мы сидели достаточно высоко, чтобы я могла различить оттенки.
В общем, Сэм и зверьки всей душой были в забеге, а я сидела как на иголках, да еще голова начала кружиться, а внутри расползался непривычный холодок. Заподозрив, что дело в ведьме, ведь говорил же Сэм, что у нее из-за меня откат, а ведьмы по своей сути мстительные, я собралась с духом и рискнула отвлечь мальчика от скачек.
— Сэм, — подергала его за жилетку, но никакой реакции. — Сэм, хочу кое-что спросить важное.
Тоже ничего.
— Сэм, — повысила голос, — ты так увлекся, что тебя грех не обокрасть!
— А? — он удивленно обернулся и потрогал кармашки в жилетке.
— Ты — маленькая жадина, — улыбнулась я. — Когда я говорю, что у меня важный вопрос, не реагируешь, а стоит заикнуться о деньгах…
— Ты же знаешь, как я люблю вопросы! — хмыкнул он.
— А еще как ты любишь деньги.
— Ну… — по глазам видела, он мог бы серьезно поспорить, но там же такое интересное происходит, а тут я отвлекаю. — Да, — быстро согласился он и опять отвернулся.
— Сэм, — пришлось встать. — Сэм, а где Тайра сидит, не видишь?
— Неа, тут далеко.
Он подпрыгнул и зааплодировал, ежик и дикобраз взвизгнули, а я села, потому что голова опять закружилась, переждала, когда станет легче и осмотрелась. Я понятия не имела, где места лэрда, но подозревала, что вряд ли далеко от нас. С этой стороны был хороший обзор — это раз, с этой стороны сидела дама, с которой мы пробивались к порталу, а она предпочитала только лучшие места — это два, и с этой стороны над зрителями нависал балкон. От нас он был метрах в двадцати, и, естественно, лиц я рассмотреть не могла, но для зрения оборотня это не расстояние.
— Она на балконе? — снова встав, спросила у мальчика.
— Неа, — даже не глянув в указанном направлении, сказал он, и, осознав, что Сэм просто не хочет тратить на меня время, не хочет отвлекаться от зрелища, я молча села обратно.
Ну что ж, он в своем праве. Он — ребенок, в конце концов, и то, что иногда говорит как взрослый, не делает его таковым. И вообще, он же сам говорил, что не умеет общаться с девочками, так что…
Я попыталась расслабиться, не думать о странном головокружении и холодке в животе и смотреть прямо перед собой. Все же смотрят, и им интересно. Значит, мне тоже понравится. Но Сэм неожиданно обернулся и сел рядом со мной, заглянул в лицо.
