Надежда Башлакова - Мифическая Средневековия
— Может быть, они сбежали? — Предприняла Виктория последнюю, несколько глупую, но всё же попытку выкрутиться.
— Не пори чушь, — раздражённо отверг её предположение Мерден. — Они прожили у меня более пятидесяти лет, вырастили не одно поколение драков и вдруг на старости лет надумали бежать. Бред! Чистейшей воды бред. Так ты точно ничего не хочешь мне рассказать.
— Я ничего не знаю. — Упрямо твердила Виктория.
— Хорошо, тогда ты будешь наказана. Хотя мне действительно жаль, ты хорошо управлялась с делами. — Колдун вызвал драков. — Я навещу тебя через пару дней. Может, к тому времени ты одумаешься и захочешь мне обо всём поведать. А если нет, тебе придётся пенять на себя.
* * *Подъехав на более близкое расстояние, Дерек с друзьями отчётливо различили детский плач. Дети? Посреди Драконьей равнины? В сумерках? Это обстоятельство их очень удивило и обескуражило. Когда же они увидели несколько десятков худых оборванных женщин с младенцами на руках, то испытали настоящий шок.
* * *— Значит, она жива. Я знал, я чувствовал это и, о, как это похоже на Викторию, прийти на помощь нуждающимся. — Дерек присел на корточки и обхватил голову руками. — А ведь именно сейчас она сама как никогда нуждается во мне, а я не в силах ей помочь.
— Надо завтра пораньше выйти. Боюсь, у Вики могут быть неприятности из-за помощи беглецам, — произнёс маленький человечек стоявший рядом.
— Думаешь, я этого не понимаю, да я бы отправился хоть сейчас, но все воины слишком устали от длительного перехода, а впереди нам предстоит нешуточное сражение. К тому же в сумерках драконы наиболее активны, нам ещё надо пережить эту ночь. Они верят в меня, и я не могу их подвести.
Наступило недолгое молчание.
— Как только вернёмся, распоряжусь на счёт завтрашнего утра, — молодой человек окинул печальным взглядом женщин, с помощью мужчин взбирающихся на лошадей.
Они едва могли держаться в сёдлах. Обессиленные от недавних родов и суточного перехода, женщины полулежали на шеях боевых скакунов, в то время как их малютки спокойно посапывали на руках принявших их воинов. Скорее бы добраться до виднеющегося на горизонте лагеря, чтобы несчастные смогли наконец-то поесть и отдохнуть.
— Я всё делаю правильно, я должен…. Прости меня, Виктория, — еле слышно прошептал Дерек, — но я не могу их сейчас оставить. Не могу поступить иначе.
Николас тяжело вздохнул, расслышав слова Дерека, и задумчиво посмотрел на друга.
* * *Виктория вырывалась и кричала, когда её вновь волокли по тёмному коридору. Похоже, это уже становилось закономерностью. По злой иронии судьбы, среди трёх её провожатых был всё тот же наряженный. Девушку потянули вниз по выбитой в скале грубой лестнице. Стены и пол были покрыты какой-то мерзкой слизью и, несколько раз Виктории почудилось, будто она шевелится. Чем ниже они спускались, тем сильнее распространялся запах мертвечины и гнили. Они прошли достаточно большое количество пролетов, прежде чем остановились. Вокруг была кромешная тьма, и лишь несомый одним из драков факел охватывал небольшой пяточёк вокруг них. Надзиратели и их подопечная вошли в помещение где трупный запах был настолько силён, что невозможно было вдыхать его не испытывая при этом приступа тошноты. Девушку подтащили к стене и заковали в висевшие на ней цепи. Довольно-таки высокий рост Виктории сыграл ей сейчас весьма хорошую службу. Она едва касалась носками каменного пола, но этого было достаточно, чтобы уменьшить нагрузку на руки.
— Повесишь здесь, может, одумаешься, — ехидно произнёс наряженный. — А я пока мест поговорю о тебе с хозяином, если выживешь, и волосы твои наберут былую красоту, то я, пожалуй, не отказался бы сменить тотем на своём шлеме. Знаешь, уж больно твои волосы запали мне в душу. Жаль, конечно, что трудный переход на столько испортил их внешний вид. Дождёмся ли мы теперь до тех пор, пока они отрастут, точнее ты дождёшься ли.
Он протянул руку к её коротким теперь волосам, Виктория резко дёрнулась, не дав ненавистной лапе дотронуться до себя. При этом цепи сильнее впились ей в руки, а ноги ненадолго оторвались от пола, и она испытала приступ сумасшедшей боли.
Люди-драконы усмехнулись. Для них она лишь одна из многих самок, что-то вроде инкубатора производящего их на свет, но в тоже время не принимающего никакого участия в их воспитании и дальнейшей жизни. Человеческие женщины, которых они используют по их прямому назначению, а затем выбрасывают за ненадобностью, а точнее скармливают драконам, убивая этим сразу двух зайцев. Но Викторию меньше всего сейчас интересовали их выгоды, чувство юмора и красноречие. Она пыталась как можно лучше осмотреть помещение, пока драки ещё не унесли факел. Оглядевшись, девушка поняла, откуда этот отвратительный гнилостный запах. Начиная от её ног, и по всей освещаемой факелом поверхности пола, лежали тела людей, гномов, эльфов, оборотней и других ещё неведомых ей существ. Все они были либо с признаками трупного разложения, либо горстками голых обглоданных костей. Весь пол просто кишел большими крысами со сверкающими злобными красными глазами и не меньшими слизняками, поблёскивающими в неясном мерцающем свете своими толстыми телами. Ей опять стало дурно, как вдруг до неё донёсся едва различимый стон. Девушка осмотрелась. Неужели она здесь не одна? Приглядевшись, Виктория в нескольких метрах от себя различила смутное очертание распятой таким же образом девушки. Незнакомка была по-детски сложена и имела небольшой рост, из-за чего её ноги сантиметров двадцать не доставали до пола. Голова её опустилась на грудь, и длинные тёмные волосы скрывали лицо. По всему было видно, что вывернутые запястья причиняют ей невыносимую боль. Из-под железных оков, по содранным предплечьям, стекали капельки свежей ярко-красной крови. За что же была так жестоко наказана эта несчастная?
Виктория перевела взгляд на людей-драконов. Но их, похоже, нисколько не трогали человеческие страдания, они по-прежнему что-то увлечённо обсуждали между собой. Придя к определённому решению, драки пошли обратной дорогой, унося с собой единственный источник света. Кромешная темнота накрыла пленниц своей пеленой, оставив их наедине со своими переживаниями душевными и телесными.
Прикованная неподалёку девушка, по-видимому, была без сознания. Она не шевелилась и не издавала ни звука, если не считать редкие стоны, вырывающиеся из её уст от причиняемой цепями нестерпимой боли. Виктория посочувствовала ей и в очередной раз порадовалась, что пусть с трудом, но всё же может опереться на ноги.
Мёртвая тишина уже начала угнетать своей оглушающей пустотой, когда её соседка зашевелилась.
