Ульяна Соболева - Венганза. Высшая мера

Я не могла с ним говорить после всего, что было. Более того, я не могла думать ни о ком, кроме Диего. Мы не договорились о новой встрече. Мы вообще ни о чем не договорились. Он в спешке привёз меня к дому и умчал на своём байке.

Я прекрасно понимала, что здесь нет продолжения. Как с его стороны, так и с моей. Может, будь я в другой ситуации, надеялась бы на что-то, а так… так даже лучше. Для него я мимолётный секс, для меня он первый мужчина, о котором я буду вспоминать всю свою жизнь.

Я сидела на заправленной постели, обхватив руками колени, и вспоминала его глаза, прикосновения, голос, запах. Не могла уснуть. Тихо играла моя любимая музыка. Когда закрывала глаза — снова видела его. Я ни о чем не жалела.

Моментами хотелось плакать…я даже ловила себя на том, что смахиваю слезы со щёк. Я уже точно знала, что именно чувствую — я влюбилась. Это пройдёт. Обязательно. Неделя, две, я пойму, что Диего забыл обо мне, и это пройдёт. Я очень хотела надеяться, что так оно и будет. Влюбиться и любить — разные вещи, влюблённости проходят очень быстро…

Я закрыла глаза и прислонилась головой к стене, тяжело выдохнула, потянулась за наушниками, звуки на улице раздражали. Послышался шорох, но я не обратила внимания, а потом мне показалось, что мир вокруг меня завертелся. Увидела силуэт за шторами, Диего легко запрыгнул на подоконник и мягко приземлился на пол напротив меня. Я выпрямилась…Первые эмоции — самые настоящие, самые живые. У меня это была дикая радость его видеть. Все мысли пошли к черту, все исчезло и испарилось. Я смотрела на него и видела слегка прищуренные глаза, с безумными искрами в них, словно там миллион чертей, мальчишескую улыбку. Я радостно вскрикнула и бросилась к нему, обхватила за шею. Почувствовала, как сильно он прижал меня к себе.

— Сумасшедший…там же высоко! Как ты сюда забрался? — прошептала я и закрыла глаза, наслаждаясь его запахом. Божеее, кому я лгала всего несколько минут назад? Да я с ума от него схожу.

Я услышала, как он вдыхает мой запах и это заставило сердце биться так быстро, что у меня перехватило дыхание. Словно дышать друг другом — недостаточно. Почувствовала его горячие губы на своей шее.

— Плевать, — слегка хриплый голос, от которого всё тело пронзила дикая волна первобытного голода, — на всё плевать.

Вместе со мной развернулся к подоконнику и усадил, я обвила торс Диего ногами.

Он жадно впился в мой рот, проникая в него языком, жёстко, властно выдыхая мне в губы, словно выпивая мое дыхание, невольно застонала в ответ, зарываясь пальцами в его волосы, притягивая ещё ближе за затылок. Он уже расстёгивал мою рубашку, завязанную в узел под грудью.

Я почувствовала, как твердеют мои соски под тонкой материей, касаясь его груди. Я стянула с него куртку, отшвырнула на пол, лихорадочно проникая руками под его футболку, сминая гладкую кожу жадными руками, от прикосновения к его сильному телу снова застонала Диего в губы. Ничего подобного я не испытывала, словно превратилась в голодное животное, жаждущее его тела, запаха, ласк.

Он разорвал на мне рубашку, отшвырнул в сторону, тут же обхватывая мою грудь ладонями. Меня трясло как в лихорадке, я кусала губы, запрокидывая голову. Его поцелуи сводили меня с ума. Нетерпеливый, страстный, голодный каким-то совершенно диким и не знакомым мне голодом, и именно это лишало разума. Мы громко и рвано дышали, а я срывалась на стоны, чувствуя, как его приоткрытый рот спускается поцелуями от шеи к груди. Когда он прикусил сосок, а потом втянул его в рот, я вскрикнула, между ног стало влажно и непривычно потянуло низ живота. Желание причинять боль. Я смотрела, как Диего сходит с ума вместе со мной, и перед глазами плыл туман. Почувствовала, как он опускается все ниже, скользит губами по моему животу, к резинке шорт, продолжая сминать ладонями мою грудь. Между нами уже нет нежности, и она не нужна, я хотела сильнее, хотела, чтобы он оставлял на мне следы. Ощутила касание его языка к коже внизу живота и вцепилась пальцами в подоконник, запрокидывая голову назад.

Треск материи, и я широко распахнула глаза, замирая в его руках, чтобы уже в следующую секунду сойти с ума от прикосновения его рта там, внизу, к моей плоти. Я всхлипнула, пытаясь свести ноги вместе. Меня никто никогда так не ласкал, но Диего крепко держал за бедра, а когда его язык заскользил по складкам плоти, я протяжно застонала, снова запрокидывая голову назад, теперь его губы творили со мной немыслимое, а язык трепетал на чувствительном клиторе, готовом каждую секунду взорваться. Не осталось стыда, ничего, кроме сумасшедших, безумных, умелых ласк.

— Господи… — я кусала губы, чувствуя эти жалящие наслаждением, острые прикосновения, пальцы проникающие в мое лоно, ритмично, на всю длину, — О Божеее…что…ты делаешь со мной?

Ласка становилась невыносимой, по телу проходила дрожь, я цеплялась за подоконник, ломая ногти, внезапно закричала, выгибаясь и замирая в его руках. Оргазм был настолько оглушительным, что по щекам покатились слезы, а низ живота свело судорогой, я все ещё чувствовала его губы, язык и пальцы, он не отпускал, продлевал мой экстаз, пока я билась в его руках, по моему дрожащему телу стекали капли пота, я задыхалась, вздрагивая от последних вспышек наслаждения.

— Ты сводишь меня с ума, — прошептал мне в губы, затуманенным взглядом смотрела ему в глаза, потянулась за поцелуем, чувствуя собственный привкус у него на губах. Почувствовала, как он резким толчком вошёл в меня, вскрикнула, впиваясь в его плечи. На секунду затаилась в ожидании боли, но моё тело отозвалось дрожью желания на вторжение. Диего обхватил меня за ягодицы и сделал первый толчок, от которого мне показалось, что моё тело снова наэлектризовалось. Я чувствовала, как он дрожит и понимала, что, наверное, сдерживается, подалась вперёд, глядя ему в глаза:

— Я хочу тебя…сильно, безумно хочу.

Нашла его губы, сама проникая в его рот языком, царапая его спину ногтями, слегка прикусила его нижнюю губу. Внутри меня зарождалось голодное животное, о существовании которого я даже не подозревала.

Голод сводил с ума, отзывался болью во всем теле, я целовала его, впиваясь в волосы, ударяясь губами о губы, наверное, разбивая их и в кровь, а мне было всё равно, боль усиливала желание, удесятеряла потребность. Я никогда не испытывала ничего подобного. Моё собственное дыхание вырывалось со свистом из лёгких, а стоны переходили в крики. Я никого и никогда так не хотела. Я вообще до этого момента не понимала до конца значения этого слова, почувствовала, как он вышел из меня, а потом резко вошёл до упора, заполняя меня всю, растягивая изнутри, и вместо ужаса я испытывала дикую потребность получить ещё больше, чтобы сминал мою кожу, оставлял на мне следы от своих пальцев, целовал до крови. Покоряться ему. Принадлежать. Я целовала его шею, слизывая капли пота, задирая футболку, касаясь жадными губами его тела.