Анна Гринь - Взмах веера (СИ)
— Слушай, Клант! — взвилась я. — Это все правда не твое дело. Так что прекрати мешать мне!
— Ты должна сказать, кто отец твоего ребенка, — вздохнул легард, возвращаясь к старому.
— И что ты сделаешь? А? — язвительно уточнила я и сложила руки на груди.
— Он должен взять тебя в жены, — просто ответил легард и взъерошил волосы на макушке.
Я фыркнула, наблюдая за легардом. Ситуация с каждой секундой становилась все смешнее… для меня.
— Знаешь, — смакуя каждое слово, промолвила я, — он сам не единожды повторял мне, что не собирается обзаводиться семьей.
— Значит, ему придется пересмотреть это решение. — Клант обошел меня по кругу, вынуждая поворачиваться за собой вслед.
— Ну, насколько я знаю, он очень упертый и не привык менять решения, — добавила я.
— Это не имеет значения, — приободрившись, отмахнулся киашьяр.
— Да и… Ты не учитываешь, что я сама к этому не стремлюсь? — вздернула бровь я, хотя в мыслях трижды настучала себе по голове за подобную ложь.
— Это немыслимо! — вскричал Клант и ударил кулаком по выступу скалы. Камень треснул, и часть породы крошевом осыпалась к легарду под ноги. Ветер скользнул снизу, как языком слизнув камешки, и унес их, закружив, в пропасть.
— Перестань, — попросила я. — Что тут такого?
— Так, Эмма, как хочешь, но либо ты говоришь, кто отец твоего ребенка, и мы все решаем наилучшим для всех образом… — решительно начал Клант.
— Либо? — с надеждой спросила я, и так зная, что никогда не смогу сказать блондину правду.
— Либо… мы все решаем еще проще, и ты выходишь замуж за меня, — закончил свою мысль легард.
В первую секунду мне показалось, что ослышалась, и на самом деле Клант сказал что‑то совсем другое, а потом, немного осознав, расхохоталась. Только так мой опешивший мозг смог выразить всю буру эмоций.
Уверенная, что Клант все же пошутил, я посмотрела ему в лицо, но встретила совершенно серьезный взгляд без тени сомнений, и тут же захлопнула рот, не представляя, что должна на это сказать.
«Ну, ты ведь именно этого хотела! — едко напомнила я себе. — Вот желанное…»
Не так, ох, совсем не так я хотела, чтобы все было. Клант, сам того не понимая, ухудшил ситуацию дальше некуда.
— Глупая шутка, — я дернула плечом и потерла лицо ладонями. Разговор оказался выматывающим, хотелось поскорее добраться в какое‑нибудь тихое местечко и там посидеть немного, не выслушивая больше претензий.
— Я не шучу, — в тон мне отозвался Клант и уселся, прислонившись к скале. Я непроизвольно глянула вверх, тая надежду, что один из балконов обвалиться и пришибет киашьяра.
— Не дождешься, — будто прочитав мои мысли, хмыкнул легард и прикрыл веки. — Так что?
— О чем ты? — Я отвернулась, не желая смотреть на киашьяра.
— Что ты выбираешь?
Я расхохоталась:
— А ты еще оставляешь мне выбор? Как благородно! Вот спасибо. Мой ответ будет прост… Прекрати вмешиваться в мою жизнь, Клант Ревин Диадор!
— Нет, — так спокойно, что мурашки прокатились у меня от затылка вниз по спине, ответил блондин.
Хотелось ответить, напомнить, что я не близкая родня династии королей, и киашьяр не может руководить моею жизнью, но стоило открыть рот для первых слов, как прямо передо мной возник Клант. Я сглотнула и отступила назад, вынуждаемая не страхом, а той решимостью, что притаилась в его глазах и резкой линии губ.
* * *Клант шагнул к девушке, в первую секунду не представляя, что именно хочет делать или говорить. Но затем, когда глаза Эммы расширились, а потом девушка разомкнула губы, собираясь высказать ему очередную едкую колкость, легард вдруг осознал, чего хочет.
Она даже не успела воспротивиться — когда он хотел, то мог двигаться куда быстрее обычного человека. Эмма вскрикнула и обиженно свела брови в то время, как он одним легким движением избавил ее косу от ленты.
Волосы, не сдерживаемые тугой полоской ткани, мгновенно распустились, рассыпавшись по плечу мягкими изгибами. Клант улыбнулся, рассматривая это медовое золото, и при этом опасаясь смотреть в глаза девушке.
Эмма недовольно засопела и попыталась отстраниться, но сама себя вынудила прижаться к скале. Клант усмехнулся, глядя на нее, и немного подался вперед, не удивившись, когда девушка выставила вперед руки.
Но что значило это маленькое препятствие, если он видел свою цель?
Киашьяр изогнулся, продолжая нависать над девушкой. Руками он отгородил Эмме отступление, а затем, уверенно подавшись вперед, уткнулся лицом в шелковые кудри, вдыхая насыщенный аромат.
«Липовый цвет?»
Ему всегда казалось странным, что даже кожа девушки пахнет солнцем и нежными белыми цветами липы. Этот аромат вызывал в нем жажду. Кланту хотелось прислониться к Эмме, впитывая золотистое тепло ее кожи, и бесконечно долго наслаждаться дурманящим запахом.
Девушка обиженно пихнула его рукой, но легард даже не заметил этого. Все его мысли были заняты борьбой с собой, со своими руками, вцепившимися в скалу — ему остро, до безумства хотелось сжать Эмму в объятиях.
«И никуда не отпускать, чтобы она не натворила еще больших глупостей».
— Пусти! — требовательно вскрикнула девушка и вновь его пихнула, добавив еще тычок коленом.
Это стало последней каплей. Неуловимым для нее движением он развел ее руки и шагнул настолько близко, что между ними не осталось даже прослойки воздуха.
Она была высокой. Особенно для людей. Во многом из‑за этого Эмма и выбивалась из принятых в княжествах канонов красоты, но в Лессе младшую княжну Алории принимали, как первую красавицу рода королей и одну из красивейших и желанных женщин королевства.
Он осознал это в тот день, когда Эмма появилась в столице после своего совершеннолетия. Виры на празднике в княжестве не было, обычный для людей обычай Эмма отвергла, велев не докучать ей с этим. По поводу важной даты в Лессе так же устроили празднование, где Клант первый раз увидел, как девушку атакуют его же соплеменники. Наблюдая за их соревнованиями, киашьяр вдруг понял, что малышка Эмма выросла.
Еще раз вдохнув теплый аромат ее волос, Клант наклонился чуть ниже, радуясь, что Эмма такая высокая, и мягко коснулся губами уха, уловив ответную дрожь. Зная, что поступает не правильно, он все равно собрал ее волосы в кулак и слегка потянул, пока не дождался едва различимого стона.
Ни разу до этого он не контролировал свое поведение с Эммой, не отслеживал едва различимое изменение в ее дыхании и сердцебиении. Они так много времени проводили вместе, что другие мысли о ней почти сбивали с ног, лишая остатков самоконтроля, хотя это и казалось нелогичным.
