Татьяна Корсакова - Ведьмин круг
Анук разглядывала ее долго и очень внимательно, а потом густые брови удивленно поползли вверх, как будто она узнала про гостью что-то совсем уж невероятное.
– Не стойте на пороге, – сказала она наконец и улыбнулась. Улыбка была чудесная, белозубая, удивительным образом расцветившая ее старое и некрасивое, в общем-то, лицо. – Я как раз собиралась пить кофе. Ты ведь любишь кофе, Арина?
Ответить она не успела, в разговор вмешалась Софья.
– У нас проблемы! – сказала толстуха и зло щелкнула веером по раскрытой ладони.
– Мы ведь это предвидели. – Пошире распахнув калитку, Анук велела: – Входите! Незачем привлекать ненужное внимание.
Вслед за хозяйкой они прошли на залитую солнцем веранду.
– Садитесь здесь. – Анук кивнула на стоящие вокруг небольшого стола плетеные кресла. – Я сейчас.
Кресел было ровно три. Места хватило и живым, и мертвым. Марго тут же воспользовалась предложением: с комфортом расположилась в одном из кресел, закинула ногу на ногу, положила свою черепушку на раскрытый веер Софьи, мстительно улыбнулась. Толстуха в кресло не села, а буквально упала, откинулась на спинку, закрыла глаза, а через пару минут ее шумное дыхание превратилось в храп. Арина садиться не стала, оставляя место для Анук, опершись локтями о перила, принялась разглядывать двор. Здесь тоже было много зелени, как и у Флоры, но если та любила цветы, то хозяйка этого дома отдавала предпочтение кустам и плодовым деревьям, а столбики веранды обвивал виноград. Арина сорвала желто-зеленую, прозрачную на просвет ягоду, положила в рот.
– В этом году виноград не удался, – послышалось за ее спиной. – Слишком много дождей, слишком мало солнца.
Анук вышла на веранду с подносом в руках, принялась выставлять на стол чашки с кофе, сахарницу, вазочки с засахаренными фруктами и шоколадными конфетами. Рядом с дремлющей Софьей поставила высокий стакан и запотевшую бутылку минеральной воды.
– Ей нельзя кофе, проблемы с сердцем, – объяснила Анук, поймав удивленный Аринин взгляд. – А ты не стой, присаживайся. Да не переживай, места всем хватит, я сейчас принесу стул, – сказала и снова скрылась в доме.
– Она меня чует, – объяснила Марго, с тоской разглядывая угощения. – На колени ко мне точно не сядет, не бойся.
Анук вернулась через пару минут, поставила рядом с креслом Арины мягкий плетеный стул, из складок платья достала портсигар, зажигалку, миниатюрную портативную пепельницу и похожий на кинжал нож с украшенной странной вязью костяной рукояткой. Сказала, глядя на Арину:
– Можешь закурить. Я вижу, тебе хочется. – И тут же закурила сама, помахала ладонью перед лицом, разгоняя ароматный, какой-то совершенно не табачный дым, отхлебнула из чашки, довольно прикрыла глаза.
Арина последовала ее примеру, в душе надеясь, что сигареты Анук – это всего лишь сигареты, а не какая-нибудь дурь.
– Не бойся, – усмехнулась та, не открывая глаз. – Это просто элитный табак. Очень дорогой. Иногда хочется позволить себе хоть какую-нибудь слабость.
Она сказала это таким тоном, что сразу стало ясно – слабости в ее жизни вообще нет места.
Проснулась Софья, всхрапнула, по-лошадиному мотнула головой, потянулась за минералкой, с жадностью отхлебнула прямо из бутылки.
– Жарища! – сказала она, осушив бутылку наполовину, и потянулась за веером.
Марго проворно забрала черепушку, подмигнула Арине.
– Попробуй кофе. – Анук придвинула к Арине чашку. – Варю по старинному рецепту.
Кофе и в самом деле был отменный, черный, как деготь, маслянистый, ароматный.
– У нас проблемы, Анук. – Софья снова потянулась за водой. – Очень серьезные.
– Погоди, дай нам с девочкой пять минут. Случившееся все равно уже не исправить, а в жизни слишком мало ароматных мгновений, чтобы ими разбрасываться.
И Арина как-то враз поняла, что жизнь человека с таким тонким обонянием на самом деле может оказаться кошмаром. Потому что хорошим кофе и дорогим табаком пахнет не везде и не всегда.
Пять минут прошли в абсолютной тишине. Анук заговорила, когда был выпит последний глоток кофе и сделана последняя затяжка.
– Кто? – спросила она, вперив взгляд в уже снова задремавшую Софью.
– Альбина! – Толстуха встрепенулась, потянулась за минералкой. – Я нашла ее в беседке у пансионата. Анук, кто-то взрезал ей горло! – В голосе Софьи послышалась паника, от недавнего показного равнодушия не осталось и следа. Она затряслась вся сразу: губами, щеками, животом. Бутылка выпала из толстых пальцев, покатилась по столу. Арина поймала ее у самого края.
– Что она делала у пансионата? – спросила Анук, разглядывая гроздья винограда. – И ты?
– Мы хотели призвать Марго. – Софья скосила глаза на пустое кресло рядом с собой.
Анук понимающе кивнула.
– Я опоздала, а когда пришла, Альбина была уже мертва.
– На сколько? – спросила Анук скучным голосом.
– Что – на сколько?
– На сколько ты опоздала?
– Минут на двадцать-тридцать, не больше.
– Кто-то еще знал о вашей затее?
– Нет, я никому не говорила.
– А Альбина?
Вместо ответа Софья пожала плечами.
– Понятно. – Анук перевела взгляд на Арину: – Откуда взялась ты?
– Марго пришла к ней после своей смерти, – ответила Софья, словно этот факт все объяснял.
– Помолчи, – велела Анук и, не сводя взгляда с Арины, потребовала: – Рассказывай!
И она рассказала. Почти все, без утайки. В конце концов, она ведь именно затем и искала встречи с этими странными женщинами, чтобы рассказать, переложить хотя бы часть груза со своих плеч на чужие, а заодно получить ответ на самый волнующий вопрос: что происходит?
Увы, у Анук не было ответа, только бесконечные вопросы, иногда совершенно не относящиеся к делу, порой опасные, касающиеся Арининого прошлого. И тогда Арина просто замолкала, по-детски упрямо отводила взгляд, сжимала руки в кулаки. Молчание лучше лжи. По крайней мере, ей хотелось так думать.
Когда разговор, больше похожий на допрос, подошел к концу, Арина снова потянулась за сигаретами Анук. Потянулась нагло, без разрешения, как за моральной компенсацией. Наверное, она что-то сделала не так. Возможно, жест этот был воспринят хозяйкой как оскорбление. Потому что на запястье сомкнулись крепкие смуглые пальцы, а в ладонь впилось что-то острое. Отдернуть руку не получилось, хватка Анук была не по-женски сильной.
