Евгения Чепенко - Записки о "Хвостатой звезде"
— Девятая.
— Так точно, господин посол. Мы давно наблюдаем за ситуацией. Не волнуйтесь, все под контролем. Мы, так же как и вы, знали о готовящейся акции. Наши люди вели корабль от Кедровки. Сейчас он стоит в частном порту. Как только мы определим куда…
На одном из экранов появилось сосредоточенное лицо молодого человека.
— Дмитрий Сергеевич. Местонахождение определено.
Третий мужчина, который нас сопровождал и молчал все это время, оживился. А я про него успела забыть.
— Действуем. Группа захвата. Выезжаем.
Он ринулся к двери, Петька следом.
Начальник же продолжил.
— Действовать аккуратно. Координирование за мной.
— Я с вами. — Ринулась вслед за уходящими.
— Нет. — Но твердые слова прозвучали мне в спину.
— Петька! Меня возьмите!
Носик недовольно обернулся.
— Иди на место!
Ничего, нормальный такой приказ! Я что собака?
— Я с вами. Я могу знать то, чего не знаете вы! — Нашлась чем ударить. Потом подумала про Тэкару. — И посол, кстати, тоже!
Мужчина, имени которого я так и не знала, не положено наверное, поэтому обозвала его про себя Черный, отрешенно кивнул в пространство и окликнул Носика.
— Пусть идет. Будет сидеть в машине.
Согласна на все!
Лифт вынес нас в гараж, откуда мы выехали с водителем на служебной машине.
— Вторая, третья и четвертая группы, загородный клуб Рыбникова. Время пять минут. — Кинул Черный.
Мы неслись по городским улицам. Я мимолетом засекла время. И правда пять минут понадобилось, чтобы на бешеной скорости добраться до здорового особняка, выстроенного в стиле помещичьей усадьбы середины девятнадцатого века.
Сказать, что строение впечатляющее, не сказать ничего! Настоящий музей, опутанный охранной системой. Привет двадцать второе столетие.
Казалось, что в доме невероятно тихо. Мы остановились вне поля зрение камер и систем обнаружения движения.
— Он вообще обитаем?
Черный сурово зыркнул в мою сторону.
Поняла! Взгляд "молчи дура", я всегда могла определить.
Петька ухватил меня за запястье и покачал головой.
Что? Тут все молчат? Ой, елки!
Я картинно вытаращила на Петьку глаза, но он только махнул рукой. Вроде, потом объясню.
Ну, потом, так потом.
Черный натянул маску и выскочил из машины. Я увидела еще молодчиков тридцать в той же экипировке. Все молчали. Черный отдавал команды жестами, остальные послушно кивали.
Группа рассредоточилась так неожиданно и тихо, что я потеряла всех из виду.
Петька что-то рассматривал на своем экране. Я нырнула ему под руку. Трехмерная карта местности и надо отметить довольно подробная, с четким планом дома, его внутренних помещений. По ней двигались и замирали огоньки маячков. Все три группы, как на ладони. Один из маячков горел зеленым. Я предположила, что это Черный. Подробнее расспрошу потом, если, конечно, ответят.
Маячки слаженно стояли, пока тройка из них двигалась вокруг дома. Потом я услышала щелчок в ухе у Петьки, и он удовлетворенно выдохнул.
— Ты нас чуть не сдала!
Я опешила.
— Как?
Он закатил глаза.
— Щука! Новейшая охранная система, выделяет человеческие голоса. Это у нас автомобиль звуконепроницаемый. Спас. А ты, Свет, помалкивай, когда тебя не спрашивают.
— Петь, скоро уже?
Он снисходительно глянул на меня.
— Не волнуйся. Ребята лучшие в своем деле. Будет твой Иекшар скоро вместе со вторым.
На карте меж тем разворачивалось целое действо. Точки прыгали скакали, перемещались по дому.
— Петь, а почему камер на них нет? Только маячки?
— Опять же. Охрана. Наши маячки с защитной системой, их не поймаешь, а вот сигнал с камеры легко. Тут мы еще не сильны… — Он схватился за ухо.
— Что? — Пискнула я.
Петька побледнел.
— Что? — Уже дурным голосом взревела.
— Они выводят из строя людей. Одного за другим.
— Как? Кто?
Я ухватилась за парня и начала трясти. Он бесцеремонно скинул меня и открыл дверь.
— Капитан со товарищем.
Рот непроизвольно открылся, потом захлопнулся, и я ринулась следом.
Ну конечно! Как я, дура такая, не догадалась, что два здоровенных сильных сиросэкайи, да еще профессиональные воины, будут сидеть в плену и тихо ждать, что их кто-то там освободит! Ага! Как же! Хренушки! А еще хвасталась, что знаю мужа.
Я бежала вслед за Петькой, не разбирая дороги. Мы миновали кованые резные ворота, парк, подъездную дорожку, фонтаны (вот развернулся же барин!), центральный вход, какие-то лестницы, залы. Носик ориентировался на голоса в своем ухе. Я ориентировалась на Носика.
Наконец до меня донесся небольшой шум, и я, приняв гениальное в своей простоте решение, заорала.
— Иекшар! Накарера! Мать вашу! Не трогайте ребят! Они же помочь хотят!
Эхо гулко разнесло слова по дому, каверкая их. Петька неодобрительно оглянулся и скрылся за поворотом.
Позади раздались гулкие удары тяжелых сапог по полу. Меня почти снесли с пути. Две крепкие руки обвились вокруг талии и возле уха прошептал знакомый голос.
— Тякшанни.
Я повисла на Иекшаре, как клещ. В таком положении нас застал Накарера, одной рукой сжимающий за шкирку Черного, а второй — знакомого мне толстопуза Рыбникова, что когда-то бесцеремонно шарил глазами в вырезе моего платья.
— Иекшар, этот, — он для наглядности потряс, побитое туловище Черного, — утверждает, что они группа захвата… О! Тякшанни! А ты тут как?
Черный сверкнул прикрывшемся покрасневшим глазом.
Я решила подать голос во спасение.
— Я же кричала. Они и вправду фээсбэшники и…
— Иекшар! — Петька вынырнул из-за угла в сопровождении троих молодчиков с автоматами. — Отпустите командира группы захвата немедленно!
Накарера пожал плечами и поставил парня на землю.
— Ну кто ж знал то? Какая-то слабенькая у вас группа захвата.
Я засмеялась, истерично неестественно и снова уткнулась в родное, теплое плечо Иекшара. Он нежно погладил меня по голове.
Эпилог
В который раз одернула кофту на муже, чем заслужила насмешливый взгляд и позвонила. Несколько минут спустя дверь открылась и на пороге показалась моя мама.
— Светик! Доченька! А что ж без предупреждения?
— Мам, познакомься. Это Иекшар, мой муж.
Мама перевела взгляд на возвышающегося рядом представителя иной планеты. Я ожидала, какой угодно реакции, какого угодно вопроса, но не того, что услышала дальше.
— Замужем? Опять?
Елки зеленые! Как ж могла забыть, откуда унаследован мой неверно подвешенный язык.
