Сергей - Ошибка
- Здорово, конкурент! - радостно приветствовал его Люцифер тесня широкими плечами в узком проходе.
- Изыди, сатана! - брезгливо ответил тот, резко отстраняясь к ширмам и неуклюже роняя некоторые из
них.
Мужик в фуфайке радостно захохотал, а Максим, воспользовавшись легким замешательством,
неожиданно для себя самого быстро пристроился к встречной группе, энергично втиснувшись между
сухоньким старичком и молодым человеком спортивного вида, который недовольно покосился на него, но
ничего не сказал, молча посторонившись и сбавляя шаг.
- А вы куда идете? - тихо спросил Максим, ни к кому впрочем не обращаясь. И ему никто и не ответил.
Вскоре, поднявшись по широкой лестнице, они прошли мимо бесконечных рядов умывальников,
неприятно режущих глаз своей белизной, и очутились в другом гигантском зале, стены и потолок которого
также терялись где-то вдали. Впрочем, здесь было гораздо светлее, чем в полуподвале. Да и ширм здесь
не было вообще - на белом полу идеально ровными рядами стояли абсолютно одинаковые кровати,
аккуратно застеленные ярко-белыми хорошо наглаженными простынями. А немного правее на тоже белом
стульчике в чистом белом халате сидела толстая добродушная нянечка, умильными глазками и чуть ли не с
любовью оглядывая вновь пришедших.
А где-то высоко в невидимом небе огромные расплывчатые головы врачей тихо переговаривались между
собой - Пульс? - Нет пульса.
Рай
- Ну что, - тихим ласковым голосом бодро сказал толстячек, - принимай, Матреновна, пополнение. -
После чего он повернулся и степенно удалился, важно покачивая бумажным нимбом.
Нянечка, близоруко щурясь, оглядела их добрыми-предобрыми глазками.
- Родненькие, - ласково сказала она, - разбирайте свободные кроватки, одевайте пижамки и
укладывайтесь баиньки. Вам сейчас надо хорошенько поспать. А потом будут игры.
- А игры-то какие? - спросил кто-то из неуклюже сбившейся толпы.
- В мячик, милок, - улыбнулась нянечка. - В обруч. В ленточки. Есть еще кубики.
Больше вопросов ни у кого не было.
Максим кое-как нашел свободное место в этом бесконечном ряду теряющихся вдали лежанок. С
отвращением переоделся в тщательно отутюженную и еще теплую полосатую пижаму. Молча лег, хмуро
укрывшись прохладным свежехрустнувшим покрывалом. И к нему тут же подсеменила нянечка, заботливо
поправляя по краям.
- Спи, родненький, - сказала она все также ласково улыбаясь. - Отдыхай, голубок.
- Нянечка, - вяло позвал Максим, которого мягкая кровать и белизна постели сразу же сморили в сон. - А
где здесь более старые квартиранты? Княгиня Ольга например, Пушкин, Багратион?
- Там они все, родненький, - кивнула она рукой куда-то в глубину бескрайнего зала. - Далеко. Спи,
касатик. Времени у тебя сейчас будет много, со всеми успеешь познакомиться, со всеми переговоришь и
наиграешься.
- А из древнего Рима есть кто-нибудь? - продолжал спрашивать Максим, широко при этом зевая. -
Цезарь, Клеопатра?
- Эти все ниже, - поморщилась добрая нянечка. - У них там своя компания. Вам они не пара. Не стоит с
ними играть.
И еще раз подоткнув одеяло нянечка ласково улыбнулась на прощанье и тихо ушла. А Максим, перед
тем как окончательно закрыть глаза, вяло огляделся по сторонам. Слева, чему-то глупо улыбаясь,
расположился этакий божий одуванчик, явно пролежавший на этой койке уже не одну сотню лет - судя по
внешнему виду его ночного горшка. Справа нетерпеливо ерзал и крутился совсем молодой еще паренек, у
которого под пижамой проглядывала застиранная тельняшка.
- Слушай, новенький, - не выдержав, позвал морячок хриплым шепотом.
- Это вы мне? - повернулся к нему Максим, продолжая отчаянно зевать.
- К тебе, конечно, к кому же еще? - удивился сосед. - Давай, как толстая уснет, сбегаем к девчонкам, а?
Там, внизу, к соседям партия новеньких поступила.
- А может, темноты дождемся? - рассудительно предложил Максим.
Сосед посмотрел на него с плохо скрываемым сожалением.
- Салага, - протянул он. - Это же верх, темнота. Здесь никогда не темнеет.
С этими словами паренек отвернулся и надолго затих.
Максима тоже разморило, глаза сами собой стали слипаться, и он уснул.
И снилась ему земная жизнь, работа, походы на лыжах, Горная Шория, Алтай, палатки, сплав по Катуни,
ночные костры и волнующий девичий смех под гитару…
Вылазка
И как обычно - на самом интересном месте его разбудили. Кто-то осторожно толкал в плечо.
- Что? Где? - метнулся Максим. - Который час?
- Тише ты, - прошипел парень, прижимая его к кровати. - Разбудишь местных обормотов - достанут
своими проповедями. Давай-ка аккуратненько за мной, пока смена караула.
И Максим, сонно выбравшись из под теплого одеяла и ничего еще не понимая, вяло пригибаясь и
неуклюже прячась за кроватями, зачем-то устремился за мелькающей впереди тельняшкой.
Спустившись в подвал по какой-то грязной и явно давно уже заброшенной лестнице, они долго шли
замусоренными и плохо освещенными коридорами. Максим порядком устал от этой бессмысленной ходьбы
и от желания повернуть назад его удерживала одна только мысль - обратной дороги он самостоятельно
уже не найдет.
Наконец провожатый резко остановился и Максим непроизвольно уткнулся в его крепкую жилистую
спину.
- Пришли, - удовлетворенно прошептал морячок, придерживая Максима, чтобы тот не упал в грязную
лужу.
Они стояли перед покосившейся дверью со слабо освещенной вывеской - Бар 'Последняя радость'.
Моряк критично осмотрел максимовскую полосатую пижаму.
- Да уж, - присвистнул он, - это, конечно, не фрачный костюм.
Сам он оказался в джинсах и тельняшке.
- Ладно уж, пошли, - кивнул он и решительно открыл дверь. И их обдало волной громкой энергичной
музыки, запахом бесконечной пьянки и шумом сотен голосов.
Веселье было в самом разгаре. Новенькие девушки имели ошеломляющий успех, а, значит, и выбор у
них был просто огромадный, и Максима и морячка, с трудом пробившихся сквозь толпу новоявленных
поклонников, они снисходительно отшили, блестя открытыми коленками и шокируя своими миниатюрными
нарядами.
- Да и не очень-то и хотелось, - оптимистично заметил морячок, весело отряхиваясь, когда они также с
трудом выбрались обратно. - К тому же у меня здесь есть одна знакомая, - сказал он. - Пойдем лучше к ней
заглянем. Надеюсь, у нее найдутся симпатичные подруги. Как ты? Не против?
