Шеррилин Кеньон - Рождество Темного Охотника
– Знаешь что? А почему бы тебе не остаться до Нового года, раз уж ты все равно здесь?
Джейми фыркнул:
– Мне не нужна твоя жалость.
– Это не жалость – это приказ. Поскольку Кириан отошел от дел, Талону может понадобиться помощь. В это время года ситуация ухудшается. Даймоны направляются на юг, туда, где теплее и люди выходят на улицы отмечать Новый год.
– Ты спятил или как?
Прежде чем Эш успел ответить, эльфийка вышла из палаты, прижимая к своему бедру малыша.
– Акри? – позвала она Эша странным певучим голосом. – Могу я его оставить себе? – Она потрепала пухлую ножку, выглядывающую из-под больничного халата. – Смотри, он – хорошая еда. Тут много жира.
Черноволосый малыш рассмеялся.
– Нет, Сими, – твердо ответил Эш. – Ты не можешь оставить ребенка себе. Его мама будет скучать.
Она надулась.
– Но он хочет домой с Сими. Он сам так сказал.
– Нет, Сими, – повторил Эш.
Она обиженно засопела:
– Нет, Сими, никакой еды. Бла-бла-бла. Твой папочка тоже такой зануда? – Спросила она у малыша.
– Не-а, – ответил он, вцепившись руками в один из ее красно-черных рожек.
Эш вздохнул.
– Сими, отнеси ребенка обратно.
Она подошла к нему ближе.
– Ладно, поцелуй меня и я пойду.
Эш выглядел так, словно ему было жутко неуютно, когда он взглянул на Галлахера, а потом снова на нее.
– Только не перед Охотником, Сими.
Она издала странный животный звук, глядя на Галлахера.
– Сими хочет поцелуй, акри. Я буду ждать сто лет. Ты знаешь, что я это могу.
Сказать, что Эш выглядел недовольным, было бы явным преуменьшением. Он наклонился и быстро поцеловал ее в бровь.
Она засветилась от гордости и ушла с малышом.
– Кто это? – спросил Галлахер, – Или лучше спросить – что это?
– Если коротко, то тебя это не касается. – Эш потер рукой лоб, как будто ему было больно. – Так на чем мы остановились?
– Я спросил, почему ты предоставляешь мне временные обязанности в Новом Орлеане?
– Потому что Талону может потребоваться помощь.
– Интересно мне знать, что сказал бы сам Талон?
– Он сказал бы не бесить меня.
Галлахер издал полусмешок:
– Ладно, тогда я воспользуюсь советом и приму твое предложение.
Эш наблюдал за девушкой в палате.
– Ты можешь остановиться у Пельтье в Убежище. А мне лучше пойти прямо сейчас, пока один из тех детишек не очутился на коробке с молоком[3].
Галлахер увидел, как Эш поспешил в палату, где отобрал у своей спутницы маленькую девочку и усадил ее в сторонку. Эльфийка, пританцовывая, двинулась к другому ребенку.
Пытаясь избавиться от ощущения странности, Галлахер встряхнул головой и направился к лифту, чтобы снова попасть на нижний этаж и узнать о состоянии его пациентки. Медсестра сказала ему, что с ней все будет в порядке. Галлахер вздохнул с облегчением.
Медсестра поднялась со стула и потрепала его по руке.
– Пройдите со мной, – сказала женщина, указывая головой позади себя, – Она хочет поблагодарить вас.
– Мне не нужна благодарность.
– Не стоит так. Благодарность нужна нам всем. Пойдемте.
Прежде чем он успел остановить себя, Галлахер позволил медсестре провести себя в маленькую палату скорой помощи со шторой вместо двери. Невысокая брюнетка сидела на кровати с огромной повязкой на шее. Большие зеленые глаза были слегка затуманены, но прояснились, как только она взглянула на него. Медсестра оставила их одних.
– Это вы спасли меня? – спросила она.
Чувствуя смущение, он кивнул.
Девушка теребила одеяло, которым была укрыта.
– Спасибо. Правда.
– Не за что. Я просто рад, что нашел вас вовремя.
– Да, я тоже.
Галлахер повернулся, чтобы уйти.
– Ладно, мне нужно…
Он замер на полуслове, когда симпатичная молодая женщина отодвинула занавески и вошла. Она была высока, что-то около пяти футов десяти дюймов[4] с черными волосами и голубыми глазами.
–Дженна! – воскликнула она, увидев подругу на кровати. – Слава богу, с тобой все в порядке. Леди на телефоне сказала, что на тебя напали. Глаза Дженны заполнились слезами.
– Я не знаю, что произошло. Я шла к машине, а потом больше ничего не помню. Если бы не он, я была бы мертва.
Девушка повернулась и замерла. Она глядела так, словно увидела призрака.
Галлахер пристально глядел на нее в ответ.
– Что-то не так? – спросил он.
Девушка нахмурилась.
– Нет. – Она махнула рукой, как будто чувствовала себя глупо. – Извините, просто вы мне кое-кого напомнили.
– Бывшего парня?
– Нет, моего прадеда.
– Это не особенно лестно. Я думал, что неплохо выгляжу для своего возраста.
Девушка рассмеялась.
– Да нет, я имею в виду…о, забудьте…
Джена чуть наклонила голову, рассматривая его.
– Он точно на него похож, Роуз. Ты права.
Роуз. Имя поразило его, словно удар.
Не успел Галлахер шевельнуться, как девушка по имени Роуз подошла к нему. Она вытащила золотой медальон с гравировкой из-под своего коричневого свитера. Это было украшение, которое он очень хорошо знал. От цепочки и бриллиантов, образующих круг на крышке до надписи сзади.
«Моей Роуз. Счастливой годовщины 1930.»
Девушка открыла медальон и показала ему две фотографии. На одной из них был он – за несколько месяцев до его смерти Розали попросила Джейми сфотографироваться, а на другой его двухлетний сын.
– Видите, – сказала девушка, указывая на фото, – Вы выглядите точно, как мой дедушка Джейми.
Галлахер сглотнул, пытаясь преодолеть боль в сердце. Он хотел коснуться медальона, но руки дрожали так сильно, что он не осмелился.
– Откуда это у вас?
– Моя прабабушка подарила мне его прошлой весной. Поскольку меня назвали в ее честь, она хотела, чтобы он был у меня. – Девушка грустно улыбнулась, закрыла медальон и вернула его под свитер. – Папа говорит, что дедушка Джейми был гангстером, но я не верю. Бабуля Роуз никогда бы не вышла замуж за такого человека. Она была святой.
Галлахер едва мог вздохнуть. Ему хотелось сжать ее в руках и плакать. Его правнучка.
Розали.
Эта энергичная молодая девушка была живой ниточкой, связывающей его с женой. Когда Галлахер заговорил, его голос был глубоким, наполненным чувствами:
– Она должна была сильно любить вас, чтобы подарить этот медальон.
– Я знаю. Она носила его всю свою жизнь, прежде чем подарить мне. Это просто странно, знаете? Вы так на него похожи.
Галлахер закашлялся.
– Да, странно.
Он не мог оторвать от нее глаз. Джейми не видел в Роуз сильного сходства с собой или Розали, но глубоко в сердце ощущал родственную привязанность.
