Гарем для сестры султана - Людмила Вовченко
В какой-то момент Джасултан сделала резкий выпад, и деревянный меч едва не выбил оружие из рук Исхана.
Он рассмеялся.
— Вот она, истинная львица дворца!
Она тоже засмеялась, смахивая каплю пота со лба.
— Я не забыла, как держать клинок.
И да, мне нравится побеждать.
Исхан поклонился.
— Это честь для меня — быть твоим противником.
Она кивнула, довольная.
— А теперь, Исхан, принеси мне кое-что другое. Пусть проведут ко мне моего… нового питомца. Перса.
* * *
Назим вошёл в сад неспешно, без цепей, в свободной рубахе и шёлковых штанах, но с тем же нахальным блеском в глазах.
Он прошёл мимо стражи так, словно не замечал их, словно дворец — его дом, а не золотая клетка.
— Султанша решила развлечься снова? — с усмешкой спросил он, поднимая на неё тёмные, блестящие глаза.
Джасултан сделала неторопливый шаг вперёд, позволяя ему рассмотреть себя поближе.
— Я решила проверить тебя, Назим, — сказала она медленно, будто смакуя каждое слово. — Узнать, на что ты годен, кроме дерзких слов.
— А если окажусь негодным? — прищурился он.
Она улыбнулась. По-хищному.
— Тогда я тебе покажу, что бывает с теми, кто плохо служит своей госпоже.
Назим усмехнулся, но от его взгляда по коже пробежал холодок.
— Я бы хотел увидеть это, султанша.
Слуги ахнули. Исхан напрягся, готовясь вмешаться.
Но Джасултан лишь протянула персу деревянный меч.
— Бери.
— Думаешь, я не знаю, как обращаться с оружием? — его голос был ленивым, но в нём проскользнула тень интереса.
— Я думаю, ты слишком привык бросать вызов, не отвечая за слова, — сладко протянула она.
Назим взял меч.
И в этот миг его движения стали другими — точными, выверенными, уверенными. Он легко вскинул меч, словно это продолжение его руки.
— Кто тебя учил, раб? — ледяным голосом спросил Исхан.
— Я родился с оружием, — спокойно ответил он.
И тут начался бой.
Они двигались стремительно, словно тени в солнечном свете.
Назим не уступал. Более того — он был опасен. Хищный, как дикий зверь, но не безрассудный.
Джасултан чувствовала, как в груди разгорается азарт.
Вот это мужчина. Вот это кровь.
Они дрались до тех пор, пока Исхан не подал знак остановиться.
Джасултан смотрела на Назима, тяжело дыша. Их взгляды сцепились, как клинки.
— Ты годишься, — медленно сказала она, будто решая его судьбу.
Назим провёл тыльной стороной ладони по губам, вытирая каплю пота.
— А ты, султанша, слишком любишь опасные игры.
Она рассмеялась, глубоким, тёплым смехом.
— А как иначе здесь выжить?
* * *
Вечером, когда сад наполнился ночными запахами цветов, Джасултан сидела в своём покое, лёжа на подушках, пока ей разливали ароматное вино с инжиром и медом.
— Хатидже-султан, — прошептала служанка, — вас ждёт Назим. Он сказал, что пришёл… чтобы исполнить долг раба.
Джасултан хмыкнула, глядя на вуаль, за которой скрывался полумрак комнаты.
— Пусть войдёт, — сказала она, и голос её прозвучал, как шелест шёлка.
Назим появился в проёме, неспешно, лениво, но от его взгляда плавился воздух.
Он опустился на колено, не отрывая от неё глаз.
— Приказ султанши?
Она небрежно провела пальцами по краю чаши, улыбаясь краешком губ.
— Удиви меня, Назим.
Он поднялся, подошёл, склонился к ней, и его голос зазвучал у самого уха:
— А если я удивлю тебя так, что ты забудешь, как дышать?
Она рассмеялась, обволакивающе и дерзко.
— Тогда я сочту тебя своим самым полезным рабом.
* * *
За окнами гудел сад. Фонари бросали на стены пляшущие тени.
А в комнате разгоралось другое пламя — томное, тягучее, медленное, как восточные танцы, полные намёков, но с каждым движением приближающееся к точке, где правила больше не действуют.
И Джасултан знала: ей это чертовски нравится.
И что ночь обещает быть долгой.
Глава 3
Глава 3
Гарем, как оказалось, не так уж сильно отличался от обычного офиса.
Ну разве что вместо кулера с водой — фонтаны с лепестками роз, вместо строгих начальников — султан и валиде, а вместо скучных совещаний — бесконечные приёмы, встречи и интриги, замаскированные под светские чаепития.
Но атмосфера — та же самая.
Все строят глазки, улыбаются, шепчутся за спиной и тихо точат кинжалы — если не настоящие, то словесные уж точно.
Джасултан быстро поняла одну простую истину: здесь либо ты, либо тебя.
И чем быстрее она перестанет удивляться происходящему, тем выше её шансы на выживание.
Утром, сразу после рассветной молитвы, в её покои вбежала взволнованная служанка:
— Хатидже-султан! Хюррем-султан просит вас на завтрак.
Она… сказала, что хочет угостить вас новым лакомством.
Джасултан потянулась на подушках, чувствуя, как мягкие ткани ласкают кожу.
После вчерашней ночи, в которой было слишком много вина, пряных слов и того самого перса, ей хотелось только одного — ещё полчаса тишины.
Но, увы, с Хюррем не шутят.
* * *
Завтракали в павильоне, окружённом мандариновыми деревьями.
За столом, уставленном серебром и фарфором, Роксолана выглядела, как сама невинность: простое светлое платье, едва заметные украшения, волосы аккуратно убраны.
Но глаза — внимательные, цепкие.
— Ты выглядишь… расслабленной, сестра, — с лёгкой улыбкой сказала она, наливая гранатовый сок.
— Видимо, воздух гарема на меня так влияет, — лениво ответила Джасултан, откусывая инжир.
Они обменялись взглядами, полными подтекста.
— Я слышала, ты вызвала янычаров. Тренировалась? — с мягким интересом спросила Хюррем.
— Мне надо держать себя в форме. Кто знает, что ждёт нас завтра?
Иногда лучше уметь орудовать саблей, чем веером, — ответила Джасултан, намекая на слухи.
Роксолана едва заметно улыбнулась, будто признавая её правоту.
— Кстати о саблях, — сказала она чуть позже, когда служанки ушли и они остались наедине. — Этот перс.
Говорят, он хорошо владеет клинком.
— Говорят? — переспросила Джасултан, выгибая бровь.
— У нас тут много ушей, ты же знаешь, — Роксолана сделала глоток сока. — Говорят, что ты уже его… испытала.
Джасултан усмехнулась, медленно прокручивая в пальцах драгоценное кольцо.
— Я люблю проверять своих… подданных на прочность.
— И как впечатления? — тихо спросила Роксолана, словно невзначай.
Джасултан ответила не сразу. Она смотрела на цветущий сад, на бабочек, порхающих над жасмином, и наконец сказала, чуть прищурившись:
— Этот Назим — как кинжал с затейливым лезвием.
