Секреты прошлого - Анна Солейн
— Да, — король остановился. — Но никто не смеет указывать мне, что делать. Я король, через несколько дней, когда будет готов медальон, мы объявим о помолвке, а через месяц — сыграем свадьбу. Ты, как моя супруга, получишь титул принцессы, твой сын — станет наследником. С вас обоих пылинки будут сдувать — мы оба в выигрыше. Это достаточно честно?
Он посмотрел на меня, лицо его по-прежнему было бледным, глаза лихорадочно блестели.
Хотелось “провернуть фарш назад”, вернуться к Сорину, но, глядя на короля, я понимала — он меня не отпустит от себя ни на шаг. Слишком ценным был ребенок, который рос у меня под сердцем.
— Кэтэлина, — заговорил король. — Я знаю, что у тебя есть к Сорину чувства, но поверь, со мной тебе будет лучше. Я окружу тебя любовью, сделаю ради тебя все. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Поверь мне.
— Я…
Король шагнул навстречу мне и поцеловал. Мягкие губы, ласковые. Ничего общего с тем, как целовал меня Сорин: властно, напористо, присваивая меня себе и просто ломая любое мое сопротивление.
Отойдя на шаг, я, запинаясь, проговорила:
— Прошу меня простить, ваше величество. Я замерзла, лучше пойду в свои покои.
Я не кривила душой, руки и ноги правда кололо от мороза. Странно, в Бьертане мне казалось, что зима достаточно мягкая, а здесь, возле дворца, я отчаянно тосковала по оставленной в Москве шубе.
— Я вас согрею, — галантно кивнул король и улыбнулся. Глаза его остались холодными. — Как я уже сказал, выгода от нашего сотрудничества не мешает мне испытывать к вам чувства. Вы прекрасны, и я рад, что именно вы станете матерью моего наследника.
Я сглотнула и отвела глаза. Да какого черта! Смущаюсь, как девчонка! И из-за каких глупостей! Но черт возьми, как же приятно услышать о себе — “прекрасна”! Женя никогда такого мне не говорил. Да и Сорин тоже.
Он просто… Я вздохнула.
Между нами все было так сложно.
От мыслей меня оторвал повторяющийся короткий звук. Король раз за разом щелкал пальцами, но вспыхнувшие искры гасли, как будто он использовал неисправную зажигалку.
Кожа короля, и без того бледная, сейчас стала обморочно серой.
— Почему у вас не получается? Устали? — сочувственно спросила я.
— Не твое дело! — рявкнул он, и бросил короткий взгляд в сторону придворных. — Убирайся! Оставь меня одного!
Интересно, в этом мире есть психиатры? Успокоительные хотя бы? Его величеству пригодились бы, смена его настроений еще более непредсказуема, чем погода.
Ладно. Теперь я по крайней мере знаю, с чем имею дело.
— Прошу прощения, ваше величество. Да осенит Огненный ваш путь.
Я едва удержалась от того, чтобы свистнуть, подзывая к себе всю приставленную ко мне толпу — явно не только для заботы, но и для слежки.
Сердце колотилось от страха, и я поспешила спрятаться в отведенных мне покоях.
Ничего. Я обязательно найду, как выкрутиться. И ты, малыш мой, мой драгоценный ребенок, родишься и будешь жить в безопасности.
Вот бы увидеть Сорина, поговорить с ним!
Я скучала по ощущению безопасности, которое давали мне его объятья.
Глава 4
Утром я проснулась с тяжелой головой и слабостью в теле.
Заболела что ли? Еще не хватало.
— Крепитесь, госпожа, — сочувственно сказала приставленная ко мне повитуха. Юная, тихая и на удивление приятная. Имени ее я не запомнила. — Вынашивать дракона непросто, человеческий организм иногда не справляется. Вам лучше не вставать сегодня и есть побольше жирной пищи.
Что? Не вставать?! Я мгновенно вспомнила Аллегру, которая хотела запереть меня в комнате и кормить свиным жиром. Она что, не с потолка это взяла?
И как это — не справляется? Да я после того, как забеременела, чувствовала себя даже лучше, чем до этого. Как будто помолодела лет на десять и напиталась силами. Сорин говорил, что это наш сын поддерживает меня (“Или дочка”, — упрямо поправляла я.)
Сейчас сама себе я напоминала развалину, но, несмотря на это, села.
— Я встану, — сказала я повитухе. — Но постараюсь побольше отдыхать. Здесь есть лекарь? Или кто-то, кто разбирается… в ведовстве? Как это правильно называется?
Повитуха побледнела и прижала ладонь ко рту.
— Тише! Что вы такое говорите!
— А что такое? — удивилась я.
Почему она на меня смотрит так, как будто думает, что я хочу ее съесть? Я что-то не то сказала? Ведовство — это же что-то нормальное для драконов? Вон повитуха только что разожгла камин щелчком пальцев.
А там даже не было дров!
— Я распоряжусь, чтобы для вас приготовили чай, — пискнула повитуха. — Не вставайте!
Ничего не понимаю. Впрочем, чай так чай. Возможно, здесь найдется еще и шоколад или хотя бы сладкий нут.
Пожав плечами и дождавшись, пока она убежит, я поднялась и положила руку на живот. Пока он был совсем маленьким, срок беременности недавно перевалил за половину. Прислушавшись к себе, я сделала пару шагов. Нормально. Небольшая слабость, как бывает при простуде, и больше ничего. По телу пробежала волна искорок, как и всегда, когда я бывала голодна.
— Привет, малыш, — поздоровалась я с животом и улыбнулась. — Скоро будем завтракать, потерпи.
Если бы рядом был Сорин, он бы наверняка захотел меня погладить. Вообще он не был склонен к тому, чтобы разговаривать с животом или прикладывать к нему ухо, как делают некоторые мужчины в кино, но как будто всегда хотел его касаться. Это было приятно и, кажется, не только мне.
Надев темно-красное широкое платье, одно из тех, что я целую вечность назад заказала в драконьем ателье и которые уже успели доставить из Бьертана, я вышла из покоев и тут же столкнулась с Персом.
(Интересно, Сорин сам занимался перемещением моего гардероба? Попросил кого-то из слуг?)
— А я-то думала, меня наконец оставили одну, — пошутила я.
Перс выглядел точно так же, как во время нашей первой встречи: скромно одетый, с серыми волосами, забранными в хвост, и тонкими, как будто вырезанными кинжалом, чертами лица. Королевский стражник и, кажется, близкий друг Сорина. Тем не менее, верный его величеству. Занятная комбинация, в его присутствии расслабляться точно не стоит.
Чтоб тут все провалилось, я вообще ни в чьем присутствии расслабиться не могу!
— Я здесь для твоей безопасности, — невозмутимо обронил Перс.
Кто бы сомневался.
— Скажи, я могу как-то связаться с Со… — Я запнулась, потому что взгляд мой упал на портрет, висящий в
