Запасная мама. Служанка Черного замка - Полина Верховцева
Мне хотелось ее убить. Задушить и закопать под кустом. Но сдержалась, проглотила все слова, готовые сорваться с губ. Пока не разберусь что к чему, надо контролировать эту истеричку, иначе натворит дел.
— Заткнись, — сильнее ее плечи сжала, — заткнись и послушай меня.
— Иди к черту! Ты просто поняла, что Игорь ко мне уйдет! И поменяла нас местами, чтобы остаться с ним, — зло выплюнула она, — ведьма.
Какой Игорь?! Да пусть он катится на все четыре стороны вместе с этой белобрысой дрянью! Мне плевать! Верните мне моего ребенка! Он мой!
И я любого порву, кто захочет вред ему причинить!
— Не пори чушь! Я тут ни при чем! Я больше, чем ты заинтересована в том, чтобы все вернуть обратно.
— Лжешь! Я не верю тебе!
— Плевать, веришь или нет. Мы во всем разберемся, все вернем назад, главное запомни — попробуешь навредить моему сыну и тебе конец! Ты поняла меня?
— Пошла ты!
Я сжала ее так сильно, что она жалобно ойкнула:
— Ты меня поняла?!
Наверное, в этот момент я действительно походила на страшную ведьму, потому что моя спутница испуганно скукожилась:
— Да поняла, поняла, — ее истерика начала затихать.
— То-то же, — я отпустила ее и отошла в сторону. Запрокинула лицо к небу, жмурясь от дождя и пытаясь найти островок спокойствия внутри. Я не имела права расслабляться и впадать в уныние, мне надо вернуть свой живот.
Холодные капли лупили по лицу, по ресницам, губам, над головой полыхали молнии, а я все стояла, успокаивалась, и только когда, наконец, смогла выдохнуть, развернулась к ней:
— С телами разберемся потом, сначала надо найти укрытие, пока ты не простыла.
— Моя сумка! — внезапно встрепенулась Юля. Бросилась куда-то в сторону и вернулась с крохотным ридикюлем, — сейчас я позвоню Игорю! И все ему расскажу! Все! Он меня заберет от сюда!
Неприятный привкус, очень напоминающий горькое отчаяние, наполнил рот. Что-то подсказывало, что ни черта Юляшка не дозвонится.
Так и случилось:
— Проклятье, нет сигнала.
— Стой здесь, — скомандовала я, и бросилась в те кусты, откуда Юлька вылезла. По логике, моя сумка должна быть там.
Так и оказалось. Схватив грязную сумку, я быстро вернулась назад, опасаясь, что в мое отсутствие эта бестолочь что-нибудь натворит.
Как и ожидалось, мой телефон тоже оказался бесполезен.
— Помогите! — внезапно Юлька заорала во весь голос, так что я даже подскочила. Истошный вопль утонул в новом раскате грома.
— Спасите! — снова завопила она с таким же результатом, — есть тут кто-нибудь!
— Я тут есть, устроит? — проворчала сердито.
Блондинка, а ныне брюнетка, нагло присвоившая мое тело, взглянула на меня со всей возможной ненавистью и снова заорала как дурная:
— Помогите!
— Заткнись! — я раздраженно схватила ее за руку, — никого здесь нет. Только мы! А может еще волки какие-нибудь, или медведи! И твое «помогите», они слышат, как «кушать подано, идите жрать»!
Ее проняло. Она заткнулась и начала испуганно озираться по сторонам, дрожа как осиновый лист. Не заболела бы!
— Что нам делать? — в капризном голосе слезы задрожали, — придумай что-нибудь!
— Я пытаюсь! — огрызнулась на нее. Тоже мне командирша нашлась. Если бы дрянь не сунулась ко мне сегодня, то ничего бы не произошло. Ненавижу!
Ливень не стихал, и перспектива провести ночь под непрерывными потоком с обезумевших небес становилась все более реальной и оттого пугающей. Ладно я. Переживу. А вот Юльке нельзя мерзнуть и болеть. Ни в коем случае! У нее мой ребеночек.
Я осмотрелась по сторонам, пытаясь найти какое-нибудь укрытие. Ничего подходящего не увидела — кусты с размашистыми, как лопухи, но редкими листьями, стройные осины, рябина низенькая — все не то.
— Вон там ельник впереди, может найдем место посуше.
Я побрела вперед, оборачиваясь через каждые два шага, чтобы убедиться, что зараза топает за мной. У нее был разнесчастный вид, надутые губы. Она нелепо размахивала руками и недовольно ворчала в сторону своего…то есть моего живота, вызывая стойкое желание треснуть по губам.
Нам несказанно повезло, когда, обогнув небольшой, наполненный водой и ветками овраг, мы обнаружили высокие раскидистые ели, склонившие ветви до самой земли. Помню, в детстве, когда в деревню приезжала, то с мальчишками бегала по лесу и играла под такими.
Приподняв колючую лапу, я заглянула внутрь, но там стояла такая тьма, что ничего не видно было. Пришлось доставать мобильник, включать фонарь и только после этого лезть вперед.
— Ну что там? — трусливо завопила Юля, оставшаяся одна снаружи.
— Все хорошо, залезай! — я водила фонариком по сторонам, осматривая наше временное убежище.
Во весь рост не выпрямишься, но стоять на коленках вполне удобно, и для двоих места вполне хватит. Несмотря на то, что отчаянно пахло сыростью и прелой хвоей, на самом деле здесь было относительно сухо. Лишь в некоторых местах сверху лениво сочилась вода.
Юля со стоном согнулась в три погибели и, охая, когда еловые иголки немилосердно цеплялись за волосы, протиснулась ко мне.
— Уродский живот! — опять начала причитать, но, словив мой предупреждающий взгляд, заткнулась. Потом пробларалсь к стволу и, тяжело опустившись, привалилась к нему спиной.
На земле ведь сидит! Застудится! И подстелить ей нечего.
Я встала на четвереньки и начала по всему периметру сгребать прошлогоднюю мягкую хвою.
— Что ты делаешь? — поинтересовалась Буренка, даже не думая озаботиться своим удобством.
— Отвали! — я чувствовала себя очень несчастной. Мало того, что она на моего мужа залезла, что моя беременность оказалась у нее, та я еще и ухаживать за ней должна, потому что ей глубоко плевать на ребенка. Очень несправедливо.
Насобирав внушительную кучу, я процедила сквозь зубы:
— Поднимайся.
— Зачем? Я устала.
— Тебе нельзя сидеть на земле! Простынешь.
— Плевать.
— Поднимайся я сказала! — прорычала на нее, еле сдерживаясь.
Юля обиженно надула губы и с кряхтением встала на ноги. Пока
