Король призраков - Джульетт Кросс
С тех пор, как его любимый оракул Вайла предсказала, что однажды я свергну его и заберу корону, отец держал меня в этом сводящем с ума аду. Единственная причина, по которой он оставил меня в живых, была в том, что Вайла предупредила: если он убьёт меня или хотя бы прикажет убить, он сам заплатит за это жизнью.
Интересно, что он сделал с Вайлой за её пророческое видение своей гибели? Отец явно не был рад такому известию.
И вот я здесь. Живу. Дышу. Считаю мучительные дни.
Отец, вероятно, думал, что я смирился с судьбой, что буду гнить в этой клетке вечно, сходя с ума от монотонности и одиночества. Но он ошибался.
Подпрыгнув, я ухватился за два прута в верхней части клетки и начал свою ежедневную рутину, подтягивая и опуская тело в медленном, ровном темпе. Я сосредоточился на ритме сердцебиения, напряжении мышц и лёгкой боли, напоминающей мне, что я ещё жив.
Моя кожа поблекла до бледного серого оттенка, вместо здорового тёмного цвета призрачного фейри. Но пока я дышу, оставалась искра надежды, что я выберусь отсюда.
Заколдованные прутья блокировали мою магию, но я чувствовал её, струящуюся под кожей, жаждущую вырваться, шепчущую в моей крови. За последние две недели я ощутил внезапный прилив мощной энергии в своих венах. Мелодичный припев напоминал мне, что моё время уже близко.
Я продолжал подтягиваться, пока боль не отступила, когда внезапно раздался звук — железная дверь вверху лестницы распахнулась.
Пора кормёжки.
Нежить взвыла, предвкушая свою трабезу, зная, что означает этот звук. Костяные стражи тащили бедного смертного к его гибели.
Худые руки с оголёнными костями и пальцами, покрытыми серо-бледной кожей, тянулись вверх к платформе, возвышающейся над ямой. Чёрный, запятнанный кровью крюк, на который обычно подвешивали жертву, свободно качался, ожидая свежей плоти.
Я давно понял, что отец держит меня рядом с ямой своей мерзкой нежити, своей армией костяных солдат, которые подчинялись только ему, не просто так. Он поместил меня на виду, чтобы я видел, как он кормит свою орду смерти, и это разъедало меня изнутри, разрушало мой рассудок.
Два огромных костяных стража были одеты в кожаные туники, у них не было ушей. У них также не было языка. Отец общался с охраной мысленно и сделал их глухими и немыми для любых приказов, кроме своих. Они не слышали ни стонов, ни криков своих пленников, только демонический голос их короля.
Я был рад, что боги не наделили меня даром неклии — способностью поднимать и использовать мёртвых в качестве своей армии. Но я обладал необычной силой зефилима, способностью владеть фейским огнём с помощью слов. Хотя за этими решетками это не приносило мне никакой пользы.
Костяные стражи тащили мешок между собой, и существо внутри, чей шум служил ужином для нежити, слабо сопротивлялось. Мои заострённые уши уловили приглушённый звук, и я вздрогнул: этот голос был… женский.
Скривившись, я подскочил к прутьям, крепко вцепившись в них. Никогда раньше они не бросали женщину на растерзание нежити. Жертвами, которых сбрасывали в яму, обычно были мятежники — духи фейри, которые якобы предали моего отца, или светлые фейри, пойманные у границы. Но женщины — даже самая немощная старуха, лишённая магии — не была обречена на участь быть скормленной чудовищам.
— Отпустите меня, — раздался слабый крик из холщового мешка, когда один из стражей положил его на платформу над ямой.
Я сжал зубы, услышав её отчаянную мольбу, но ничего не могло подготовить меня к тому, что случилось, когда они развязали мешок, и она рухнула на каменный пол платформы.
Из глубины моего горла вырвался рык, когда комната озарилась мягким сиянием, окружившим это прекрасное существо — избитое и покрытое синяками — чьи тонкие руки теперь были крепко зажаты мерзкими костяными стражами. Когда она пыталась вырваться, я заметил открытую рану на её спине, видимую сквозь разорванное платье. Её крылья были оторваны от тела. Мои пальцы сжали прутья ещё сильнее.
Её кожа была такой же гладкой и белоснежной, как мрамор, добываемый в северных горах Сольгавии. Белоснежные волосы были грязными и спутанными, пряди каскадом спадали вокруг её лица, залитого страхом. Её платье из тончайшей ткани было разорвано и обветшало.
Хрупкая светлая фейри. Она была юной, совсем девочкой. Невинной. Внутри меня все сжалось от жестокости этого зрелища.
Когда она повернула своё ангельское лицо к яме, в её взгляде отразился ужас.
— Нет! — Первое слово, произнесённое мной за всё время заключения, вырвалось из моего горла грубо и неистово.
Моя магия откликнулась на этот призыв, пронзая тело дрожью, ударяясь о чары клетки, словно ликуя от искры жизни.
Костяные стражи прицепили её к крюку, свисавшему над платформой, и привязали её потрёпанными верёвками. Вместо того чтобы бороться, она вцепилась в крюк, будто он мог стать её спасением.
Отчаянно она смотрела то на стражей, то вниз, в глубину ямы. Один из костяных стражей нажал на рычаг, и её медленный спуск начался. Она вскрикнула, и её крик пронзил мои плоть и кости, пробегая по телу, как ядовитая змея, проникая внутрь. Эфемерная сила будто стегала меня, принуждая действовать. Сейчас.
— Нет, — повторил я, горя гневом, направляя его в свою магию, позволяя силе, скрытой в моей королевской крови, взорваться потоком. Магия ответила, наслаждаясь агрессивной яростью, сжигая темноту, жившую во мне и сдерживаемую слишком долго.
Сила тёмного фейри была живой, доминирующей, жаждущей свободы. И моя сила вырвалась наружу.
Мои мышцы напряглись, и я направил свою энергию в железо, разорвав цепи с неожиданной лёгкостью. Казалось, что чары вовсе не были для меня преградой. Мне лишь требовалось сильная эмоция, чтобы освободиться.
Мой взгляд устремился на испуганную фейри, чьи тонкие руки цеплялись за крюк, опускавший её к смерти.
Как только нижний край крюка достиг протянутых рук шипящей и стонущей нежити, я заревел от ярости.
Взрыв красного света прорезал тьму, чары разлетелись, и железные прутья покорились моей воле с пугающей лёгкостью. Я проскользнул сквозь открывшееся пространство и помчался к яме.
Она вскрикнула, когда нежить начали рвать её тонкое платье, царапая её обнажённые ноги. Её рот открылся в беззвучном крике, а я снова заревел.
Мчась по подземелью, я взмахнул рукой в сторону существ, которые тянулись к крюку, пытаясь затащить её вниз. Фейский огонь хлынул из моего тела, и волна восторга охватила меня, когда пламя превратило дюжину нежити в пыль. Тёмная победа наполнила меня воодушевлением, которого я не знал прежде.
Девушка подняла глаза
