Царевна Медного хребта - Фэй Ера
* * *
Черный дым струится вверх, путаясь в густой зелени исполинских берёз и осин. Огонь высасывает жизнь из молодых слабых побегов, поглощая их с бушующей силой, но не может побороть старые мощные стволы. Горят молодые деревья, трещат сучья и среди этого огненного беспредела под одним обгорелым пнем корчится маленькая пестрая ящерица. Бегает Веселина из стороны в сторону, мечется, в поисках спасения, да вокруг пня всё уже в огне. Оранжевые языки пламени танцуют, сжирая сухостой и прошлогоднюю траву. Искры разлетаются в разные стороны и поджигают еще большее количество старой травы, усугубляя пожар.
Веселина от паники никак не может назад в человека оборотиться, из-за чего только ещё больше боится. А чем больше в ней страха и ужаса — тем меньше получается думать, тем больше в ней паники. Ничего за треском огня она не слышит, зовёт, что есть сил, кого-нибудь на помощь.
На её удачу как раз бредёт мимо старый пастух со своей отарой. У самой опушки леса слышит треск огня и громкий, испуганный писк, словно кто-то задыхаясь из последних сил внимание привлечь пытается. Остановился он, опираясь на посох, и вслушался, пытается напрягая зрение рассмотреть что-то между деревьев. Отара его сбилась, под охраной собаки, блеют овцы, напуганные. Увидел пастух дым среди зелени вверх поднимается, а пламя словно сдерживает кто. Огня и не видно почти, языки пляшут только вокруг старого пня.
Испугался пастух, уйти уже собирался, да слышит от пня голос девичий.
— Дедушка, вызволи меня из огня!
Пригляделся старик — а под пнём маленькая пёстрая ящерица мечется, от огня спастись пытается. Жалко старику её, да только как самому-то в огонь сунуться.
— Я бы тебе помог, да куда мне… — отвечает он честно. Стар уже, не сможет так быстро двигаться, чтобы самому не обгореть. А Веселина замерла, на нетронутом огнём пяточке. Свернулась и жалобно блестящими глазами смотрит. Вздыхает старик тяжко, пытается придумать как быть. Не хорошо дивьего зверя бросать. Опирается старик на свой посох, смотрит по сторонам в надежде придумать что-нибудь. Пламя к маленькой ящерке языки свои тянет. Старик же медлит. И уйти не может и спасти не знает как. Тут пришла ему мысль в голову. Обругал себя, словами злыми, пастух. Протянул к ящерице свой длинный посох, она вокруг него как повилика обвилась, старик и вытащил её из огня. Отошёл он с ней от пламени назад к своей отаре. На большой камень помог спуститься.
— Спасибо тебе, дедушка, — благодарит Веселина и сразу предлагает, — я тебе отплачу!
— Не надо мне ничего! Живи радостно, — ответил старик и рукой на прощание махнул и пошёл со своими овцами к дому. Сидит Веселина на камне, вслед ему смотрит, пока старик совсем не скрылся. Солнце уж вниз с зенита пошло, а она с камня не уходит, всё смотрит туда, где огонь горит волшебный. Уйти не может: вдруг пламя разгорится. Да и страху натерпелась, лапки дрожат, бежать сил нет.
Ждёт, когда за ней матушка придёт.
К вечеру уже на камень рядом с ней ещё одна ящерица вбежала. Солнце по чешуе отливает, как от камня драгоценного. Покрутилась вокруг и в женщину оборотилась. Подхватив на руки Веселину и прижав к груди Малахитница гладит дочь. От маленькой треугольной головы до хвоста наглаживает, шкурку звериную стирает с дочери. Гладит она её по спинке, под рукой её ласковой Веселина снова в девушку юную и оборачивается, будто стекают с неё чешуйки.
— Янтаринка моя, — нежно прошептала Малахитница, — опять оборотиться не можешь?
Веселина как в человека обратилась, так за шею мать обняла и причитает жалобно:
— Обидели меня, матушка! Огнём колдовским волхв окружил, когда я его в лес не пустила!
— Какой огонь? — спросила Малахитница, сводя сердито брови.
— Пастух меня спас! А пламя там — я под пнём спрятаться смогла. Волхв же всё равно в лес вошёл!
— Ну пусть и бродит там, раз наглости хватило! Никто его не выпустит!
После небольшой паузы Малахитница дочь к себе крепче прижала, словно пыталась у себя на груди спрятать. Время ей понадобилось, чтобы немного успокоиться. Вздохнув глубоко несколько раз она успокоилась.
— Отблагодарила ты пастуха?
— Ушёл он, матушка.
— Ничего, найдётся.
Малахитница в ладоши похлопала и из-под камней и травы выскользнуло несколько ящерок. Постепенно вокруг неё и Веселины и землю рассмотреть нельзя было, так много ящериц собралось.
— Найдите пастуха, что спас мою дочь, — сказала им Малахитница и снова в ладоши хлопнула. Сразу же все ящерки и разбежались, словно и не было их.
— Ты его к нам пригласишь? — спросила Веселина.
Та головой качает:
— Он тебе жизнь спас, это мне надобно к нему на поклон идти, никак иначе. В глаза посмотреть, да награду дать.
Малахитница, объяснив это, снова дочь осматривает. Проверяет, что та не пострадала. Глаза зелёные сверкают сердито, молнии материнского гнева метают. Найдёт она этого волхва — в камень обратит, аль заживо замурует. За каким бы богом не следовал — ни один мать разгневанную не остановит.
Сидит Веселина на камне, позволяет матери вертеть себя. Улыбается, счастливая. Тут одна ящерка вернулась. Малахитница руку подставила, к уху малютку поднесла: слушает, что та расскажет.
Покивав немного она улыбается.
Старик Дубыня в горах уже десяток лет живёт. Волхвом был он когда-то, да разочаровался. Оставив большой мир поднялся в горы. Своими руками сложил себе дом. Всегда дары приносит как положено, духов чтит и ни с кем не ругается. Есть у него кошара, в ней десяток овец. С ним живёт старый пёс, который с ним и пришёл в горы жить. С недавних пор ещё добавилось пять котят, которых кто-то в мешке в реку кинул. Дубыне мешок тот пёс выловил и приволок. Он думал — кто припасы обронил, а оказалось у кого-то рука поднялась зверье вот так в воду кинуть. Котят изначально шесть было, да один не выжил.
Бедно старик живёт, даже освещать каморку, когда стемнеет, у него нечем. Бедно, но не жалуется. Всё выслушала Малахитница, что ей чёрная ящерка на ухо нашептала.
— Спасибо, Гордана.
Веселина к матери поближе подсела, голову на плечо положила и в глаза заглядывает, ластясь как кошка:
— Мы ведь его отблагодарим, да?
— Конечно, моя Янтаринка.
* * *
Утром Веселина в комнаты матери приходит и чинно садится на маленькую скамеечку перед большим зеркалом. Рот ладошкой прикрывает, когда зевает и сонно моргает. Зеркало — огромное, с резной рамой из красивого резного малахита. Вырезаны из камня листья и цветы, среди которых выглядывают как
