Короли анархии - Кэролайн Пекхам
— Выходи, красавица. — Мортез шагнул за дерево, и я взмахнула веткой, бесшумно, как крылья смерти, яростно метнув ею в его голову. Она врезалась в его лицо, и он закричал, отшатнувшись назад, зацепившись ногой за корень дерева и упав на землю.
Я снова замахнулась в его голову, но он поднял пистолет, и я была вынуждена сменить направление, вместо этого с гневным воплем ударив его по руке. Пистолет выстрелил, и звук срикошетил у меня в ушах. Но я не была мертва. Пуля ушла куда-то в небо.
Пистолет упал на землю, и я снова опустила ветку с криком решимости. Мортез вскинул руку, и ветка сломалась о нее, разлетевшись вдребезги у меня в руках.
Он бросился на меня с диким рычанием, бросившись вперед всем своим весом. Я попыталась вывернуться, но его руки сомкнулись вокруг моих ног, и я рухнула на землю под ним.
Я перекатилась и вцепилась ногтями ему в лицо, пока он полз по мне, придавливая меня своим огромным телом, его горячее дыхание согревало мои замерзшие щеки, когда он подался вперед.
— Ты гребаная шлюха, — выплюнул он, и горячая, влажная кровь закапала мне на щеки из раны на его лбу.
Я толкнула его в плечи, царапаясь, извиваясь, пиная и пытаясь сбросить его с себя, но один его вес обездвиживал.
Его рука сомкнулась на моем горле, и он сильно сжал, чтобы заглушить мои крики. Он провел языком по моему рту, по щеке и до уха. Я скривилась, когда желчь подступила к моему горлу, мои конечности напряглись от отвращения к его прикосновениям.
— Я позабочусь о том, чтобы сейчас было больно, милая. Интересно, будешь ли ты звать своего папочку? — он тяжело дышал мне в ухо.
Он отпустил мое горло, потянувшись к поясу, но я приподнялась и ударила его головой так сильно, как только могла. Боль пронзила мой лоб, и мой череп зазвенел от удара, когда он с воплем отшатнулся назад, его нос был разбит и из него лилась кровь.
— Черт! — взревел он, его руки взлетели к лицу, и я воспользовалась своим преимуществом, ударив кулаками, один из которых попал ему в живот, а другой — в горло.
Он перенес на меня достаточную часть своего веса, и я, высвобождаясь, ударила его ногой в живот, опрокидывая его обратно на задницу в грязь и выигрывая себе несколько драгоценных секунд. Мне удалось подняться на ноги, и я бросилась к пистолету, который освещался светом телефона Мортеза, брошенного рядом с ним на земле.
Я выхватила его из грязи, развернулась и прицелилась в него с колотящимся сердцем. Он стоял на коленях, глядя на меня широко раскрытыми глазами, и я сделала шаг к нему, когда победа пронзила мое тело.
Я прижала дуло к его лбу, моя верхняя губа оскалилась, когда мной овладела холодная, спокойная отстраненность. Я не боялась нажимать на курок. Я хотела это сделать. Мне чертовски хотелось это сделать.
— Ты забрал мою единственную семью, — прошипела я, мой голос в тот момент звучал совсем не так, как мой. Это звучало ужасно. Безжалостно.
Я сжала челюсти и подумала об отце. Затем я нажала на курок.
Мортез вздрогнул, когда раздался громкий щелчок.
Чертовски пусто.
Нет.
У него вырвался смешок, прежде чем я оборвала его яростным ударом по голове, используя приклад пистолета как дубинку. Он в шоке отшатнулся, а я не переставала наступать, не колеблясь ни мгновения, не давая ему ни малейшего шанса снова взять верх. Я опустилась, чтобы оседлать его, ударяя и ударяя, в то время как его кулаки колотили по моей плоти. Я не чувствовала боли, я не чувствовала ничего, кроме того, что пистолет размозжил ему череп, и того, как его крики разнеслись в воздухе, словно чистейшая музыка. Я была полна ненависти, мести и яда.
Сопротивление покинуло его, но я на этом не остановилась. Я била, и била, и била, пока кровь не покрыла меня, и от его лица ничего не осталось. Только тогда я поняла, что кричу. Мое горло было разорвано, когда я выплеснула всю боль, которую этот мужчина причинил мне сегодня вечером, позволила ей пронзить мое тело и наполнить ночь звуком. Слезы смешались с кровью на моих щеках; я была пропитана его смертью, ее запах был повсюду. Я выглядела точно так же, как чувствовала себя внутри, когда Мортез нажал на спусковой крючок в моего отца, когда он сбил Сэйнта. Он отнял у меня слишком много, и уничтожить его было недостаточно. Но я все еще не прекращала бить пистолетом по его изуродованному лицу. Я не могла остановиться.
Дерьмовый мотоцикл, принадлежавший отцу Татум, рычал и скулил подо мной, когда я мчался по дороге, игнорируя его протесты, когда я разгонял его до предела. Мне было наплевать, взорвется ли двигатель подо мной, лишь бы я добрался до своей девушки до того, как это случится.
Холодный ветер обжигал мне щеки и леденил мокрые брызги крови на коже, пока я ехал быстро, но в конце концов я был вознагражден за свои усилия, увидев свет фар, привлекший мое внимание к дороге впереди.
Я помчался за машиной Монро, 68-м Мустангом, наполовину стоявшим на обочине, его фары отбрасывали тени между густыми деревьями слева от дороги.
Моя собственная фара освещала пустые сиденья внутри, а широко открытые двери давали понять, что здесь никого нет.
Слишком знакомый крик привлек мое внимание, когда я ударил по тормозам, и мотоцикл, заскользив, остановился на гравии у обочины, заставив меня протащить каблуком ботинка по асфальту, чтобы остановить занос мотоцикла.
Заглушив двигатель мотоцикла, я спрыгиваю с него и позволяю ему с тяжелым грохотом упасть на дорогу, прежде чем скрыться за деревьями.
Я слышал, как Татум кричит где-то в темноте, и мне показалось, что вся моя душа кричит вместе с ней, когда я крепче сжал биту в руке и помчался к ней.
Земля круто пошла под уклон,
