Развод по-драконьи - Екатерина Белова
Наша с Каеном мать была иномирянкой, после ее смерти только мы остались друг у друга, за нашей спиной не стоял сильный материнский род. Повезло, что мачеха не выкинула мамины вещи, и только заперла на чердаке. Пусть и старомодные, но можно найти и теплую униформу, и пару летних платьев, и мужской наряд для дружеских поединков.
— Здесь немного денег, закладные и купчая на дом в Верцене. Я себе купил, думал сбежать от обожаемого клана, но пусть у тебя побудет.
Он протянул мне документы и поспешно распрощавшись ушел, стражники и так трижды его торопили.
Инес помогла надеть мне домашнее платье, и мы взялись разбирать вещи. Хоть мне и дозволили остаться в старых покоях на время болезни, взять отсюда я ничего не могла. Вся моя одежда с гербовыми печатями императорской семьи, на сумочки, туфли, шкатулки, веера, книги нанесено гербовое тиснение. Да что там, бумага и та с вензелями.
Я покидала императорский род, поэтому была благодарна Каену за старые платья матери. Хоть не придется выходить отсюда в сорочке.
Так. Стоп. Сорочка-то тоже с императорской символикой.
— Ну хоть не голая уйду, — усмехнулась, откидывая очередной магический камень.
Пустышка.
Видно, многие догадывались, что недолго мне осталось быть женой принца, если не пополняли магический резервуар. Итог… печален. Уйду с чем пришла, минус десять лет жизни. Ах да, еще минус титул, минус магия, минус семья… А ведь когда-то считалось, что я удачно вышла замуж. Молодой наследник, первый красавец Вальтарты и ее первый меч, богат, силен, любезен. Красив той жаркой языческой красотой, что выписывают на древних фресках…
Императрица взяла меня под свое крыло с первой секунды пребывания во дворце. Обучение было жестким, но в милостях мне никогда не отказывали. Лучшие платья, драгоценности мастеров из Старого города, личный загон кайранов, личная гвардия, карета, обитая бархатом, личный сад, отдельная кухня, покои в семь комнат, фрейлины из высокопоставленных семей... Мне оставили Инес, что стало величайшим подарком для меня. Даже принцу не позволили оставить старого учителя, поскольку тот был простолюдином.
Наверное, тогда между нами и пробежала черная кошка.
Императрица благоволила мне. Мы часто завтракали вдвоем на ее террасе с видом на золотое озеро. Я пару раз видела метку Истинной на ее предплечье, и для меня оставалось загадкой, почему император потворствовал Теофасу в разрыве нашей связи. Ведь он-то знает, каково иметь эту связь — как горит в груди магия, как наполняет силой меч эта маленькая метка. Даже, не будучи рыцарем, я ощущала беспомощность после ее потери.
— Вейра, настольный секретер брать? А несессер? Оба меченые, но ведь личные вещи-то, кто ж ими пользоваться будет?
Инес потрясла шкатулкой, с которая отвалился императорский герб, поэтому ее можно было отнесли к спорным вещам.
— Не бери, ничего не бери. Возьмем только мамины вещи, приготовь ее коричневое платье на выход, а заколки возьми малахитовые.
Брат даже не представляет от какого позора меня спас. Уж не знаю, кто додумался до такой тонкой мести, а только уйти я отсюда могла, только переодевшись в платье своих горничных, точнее платье Инес, которая была вдвое выше и втрое толще. Других ко мне не допустили. Фрейлин моих и тех разогнали по дворцовым покоям.
Хихикнула истерически.
Дверь распахнулась с громким стуком.
С изумлением я наблюдала, как в покои даже не вошла, вплыла баронесса Вашвиль, юная и хорошенькая, будто цветок персика.
2. Баронесса
Ему, оказывается, такие нравятся. Чтобы заполучить Теофаса ей не потребовались ни знание экономики, ни магический дар, ни умение за пять минут организовать званый вечер на двадцать политических персон. Достаточно мило краснеть и визжать, как потерпевшая, если встретила дворцовую мышь. Говорили, так они и познакомились. Тео доблестно спас ее то ли от крысы, то ли от гусеницы.
Инес уже уперла руки в бока, чтобы отчитать баронессу, но я быстро подняла руку, заставляя умолкнуть. Интуиция подсказывала мне быть очень осторожной с этой юной иномирянкой.
Когда императорский род Таш взял над ней опекунство, вызволив ее из рода Вашвилей, которые по слухам, были с ней жестоки, я надеялась с ней подружиться. Не дружба на века, а просто немного общения. Моя мать была иномирянкой, и я верила, что нас это сблизит.
Ну что сказать? Я ошиблась.
Хуже, я просчиталась, как имперский лучник на дозорной башне. Эту историю мне рассказывал нир Шелен на занятиях магией. Лучник в ночном дозоре обнаружил неизвестного воина, подошедшего к воротам города, и крикнул: «Кто ты, добрый вей, куда идешь?» В ответ добрый вей вскинул лук и выпустил стрелу — на одну секунду быстрее имперского лучника. Имперский лучник был сражен в самое сердце и перед смертью услышал: «Я — вейр, и я иду в твой город».
Я бы посмеялась, да только история была правдива. Всего три века назад вейр Саншо взял таким образом свою первую крепость и сделал ее оплотом темной магии. Триста лет ритуалисты держат Ленхард в вечном страхе перед нападением перевертышей, потому что вейр Саншо выпустил стрелу на одну секунду быстрее.
На первом же балу, где была представлена баронесса Вашвиль, я, сгорая от нетерпения, подошла к ней и открыто предложила посетить вечернее чаепитие в своем будуаре.
— Прошу прощения, Ваше Высочество, я только недавно начала обучение, у меня совсем нет времени поразвлечься.
Баронесса взглянула на меня чистыми, как лесной ручей, глазами, и смущенно опустила голову. Мне вежливо нахамили, и понадобился весь мой придворный опыт, чтобы вывернуться из гадкой ситуации без видимых потерь. Главное слово «видимых». Я настолько привыкла, что блеск императорской печати защищает меня от конфликтов, что была обезоружена в два счета полуобразованной иномирянкой одного со мной возраста.
То есть, юной, очень юной.
Невдомек мне было, что дружить ей со мной незачем. Она уже дружила с моим мужем.
Но теперь-то баронесса чего от меня хочет?
Благодаря Тео она, выражаясь языком драконьих дуэлей, уложила меня на лопатки и приставила меч к горлу.
— Вам что-то угодно, вейра Вашвиль?
Вейра кинула на меня быстрый взгляд и тут же прикрылась веером. За ней в комнату проскочили две безвозрастные фрейлины, шаря по стенам любопытными взглядами. Дверь они не закрыли, и даже отсюда было слышно, что в коридоре собралось немало народу.
Свидетели. Но зачем, я ей не
