Бессонница Черного Зверя - Кира Евгеньевна Полынь
Но на удивление Черного Зверя, кончик пера легко скользил по бумаге, вырисовывая все то, что он смог запомнить. Точенный подбородок, длинные пальчики, узкий стан. И волосы… Да, темные! Чуть ниже груди… А еще родинка под правой ключицей и пухлые губы с будто нарисованным контуром. Закрасив штрихами все, что в памяти упорно терялось, Аксар взглянул на свое творение критично, и недовольно нахмурился.
Неопытный рисунок не выглядел похоже даже на одну десятую того, что он видел темными ночами, передавая лишь самые яркие пятнышки, из того сумрака, что окружал незнакомку.
— Найди меня… — тихо повторил он, и тяжело вздохнув, вернул письменную принадлежность в чернильницу, все еще неотрывно глядя на свой набросок.
Если бы он мог объяснить художнику то, что видел, все было бы куда проще. Но с самой первой встречи он был твердо уверен — она его тайна. И рассказывать кому бы то ни было о ночных встречах было бы опрометчиво с его стороны.
Что за блажь, рисовать нечто из сна?
Единственное мужчина знал точно — встрется на его пути именно она, он был узнал ее с первого взгляда. Сразу бы понял, что это именно она, забирается в его спальню каждую ночь, не позволяя даже заглянуть в лицо и запомнить цвет глаз.
— Каждую чертову ночь, ведьма, — вновь обратился к рисунку, проводя пальцами по все еще жидким чернилам и оставляя на бумаге неряшливые полосы. — Найду — убью.
— Господин, — Верен неуверенно заглянул в комнату, и Аксар неторопливо накрыл картинку лежащей рядом книгой по очередному годовому отчету слуг. — У нас гости.
— Кого там принесло, — недовольно воскликнул Черный Зверь, принимая решение сперва взглянуть на гостя своими глазами, прежде чем отдавать распоряжение о том, чтобы слуги впустили его в поместье.
— Девушка, — растерянно ответил слуга.
— Девушка?
Верен интенсивно закивал головой, пропуская своего господина вперед.
Таких гостей никто не ждал, если и заходили случайные путники, надеясь на временный приют, то чаще всего они были обычными охотниками, выискивающими дичь в местном лесу и застигнутыми врасплох непогодой.
Но девушка….
Подгоняемый странным беспокойством, Аксар быстрым и четким шагом направился к воротам поместья, не страшась промокнуть, даже позабыл набросить на плечи плащ, и как был, в рубахе, вышел под проливной дождь.
— Ай! Да подожди же ты! — кричал маленький силуэт за кованной железной решеткой, отбиваясь от беснующийся поблизости птицы, агрессивно хлопающей крыльями. — Мы же уже пришли! Ай! Имейте терпение, господин Ворон! — возмутилась, судя по голосу, молодая гостья, и Аксар рывком дернул решетку ворот на себя:
— Вы к кому?
— Похоже к вам, — тихо ответила девушка, и взглянула на мужчину из-под капюшона заставляя провалиться на мгновение в темных глазах.
Глава 3. Птичка в клетке
Черный Зверь, наверное, впервые на своей памяти потерял дар речи. Он просто немо смотрел на незнакомку, даже не подумав о том, что хотя бы ради приличия, стоит что-то у нее спросить. Открыть рот и произнести вежливое «Добрый день» или резкое «Чего вы хотели?», и не мог.
Перед ним стояла его бессонница, собственной персоной. Точь-в-точь такая же как в ночных видениях, или кошмарах. Смотрит на него бездонными черными глазами и даже не улыбается. А губы… Они были созданы для улыбки. Или поцелуев.
Жадных, голодных до исступления! Чтобы она забывала, как дышать и умоляла его еще…
Впервые Аксар смотрел на женский рот и не чувствовал желания его заткнуть чем-то съестным к примеру, чтобы обрести долгожданную тишину. Ему хотелось, чтобы она сказала еще хоть слово, но девушка упрямо молчала, продолжая смущенно его разглядывать из-под темных пушистых ресниц.
— Ты что здесь делаешь?!
Слова, наконец, нашлись, но совсем не такие как он планировал, а в точности наоборот. Девушка вздрогнула и отступила, прямо под проливной дождь, покидая укрытие арки и прижала сжатый кулачок к груди.
— Простите… Я… Я… Я уже ухожу! — развернулась и поспешила как можно скорее затеряться в лесу, но ворон, во время их молчания усевшийся на верхнюю перекладину ворот, неожиданно громко закаркал:
— Кар! Кар! Аксар!
Услышав свое имя из уст птицы, мужчина словно очнулся, сбрасывая оковы оцепенения и устремляясь вслед за незнакомкой. У Аксара горели пальцы от того, как сильно ему хотелось коснуться своего видения, ощутить его кончиками пальцев, понять, что это не мираж выдуманный его измученным бессонницей мозгом.
Но она так торопливо и напугано бежала прочь, что он едва успел нагнать ее так, чтобы не сбить своим широким шагом, а успеть ухватить тонкое плечо, разворачивая гостью к себе.
— Не уходи, — сорвалось так паршиво-жалобно, что захотелось ударить себя по лбу.
Привычная повелительность голоса будто бы на мгновение осыпалась искрящимися песчинками, оставляя после себя только голую одержимость.
Темные глаза незнакомки расширились, и она крохотным толчок попыталась выбраться из захвата сильных пальцев, но они инстинктивно сжались крепче, не выпуская свою жертву из плена.
— Вы делаете мне больно, — пискнула девица и вновь попыталась вырваться, но и эта попытка провалилась с оглушительным треском, прозвучавшим у нее в голове.
— Ты кто такая? — уже более собранно, и нарочито раздраженно спросил Аксар, склоняясь к вымокшему и белокожему личику девушки, смотрящей на него с опаской и готовностью к бегству.
— Я… Я…
— Быстро. В дом, — выдавил он, разворачивая ее к воротам, но малышка заартачилась и уперлась старыми сапогами в грязевое болото у себя под ногами.
— Я не пойду!
— Еще как пойдешь, — дернул ее за руку, приподнимая в воздух, и вздрогнул.
Не вырвать бы.
Конечно, ему куда привычнее был тяжелый палаш, или боевая дубина, а вот женское тело было непривычно легким и хрупким. Испугавшись, что ненароком вывернет ей плечо, разжал пальцы, но спустив ладонь между лопаток, надавил, буквально укатывая девушку по грязевой дорожке в воротам поместья.
— Отпустите меня! Вы что себе позволяете!? — возмущенно кричала она, упираясь руками и ногами, в попытках развернуться и сбежать, но Аксар был куда сильнее и без труда затолкал девушку за забор, закрывая за собой створ ворот. — Выпустите меня немедленно!
— Аксар! Кар-кар! Улва!
Мужчина задрал
