Истинная для волка (СИ) - Соломахина Анна Fjolia
— Точно! — подхватила Ольга. — У меня тоже было ощущение, что камень изменился. И засосал её.
Ужас застыл в её глазах.
Надо ли говорить, что уже спустя час вся команда и ещё несколько местных полицейских стояли вокруг камня и пытались его простучать. На недовольные замечания аборигенов о неприкосновенности памятника им предъявили видеозапись, причём камеру подключили к ноутбуку, дабы было видно картинку в высоком разрешении. У тех сразу отпали все претензии…
[1] Оригинальное название шоу — «Орел и решка». Я его нежно люблю, посему захотела использовать в качестве стартовой площадки для путешествия неугомонной героини. Кто не в курсе, суть шоу такова: ведущие подкидывают монетку, загадав, кто орёл, а кто решка. Кому выпадает его сторона, проводит уик-энд на полную катушку с золотой картой с неограниченным лимитом (ну почти, есть всё же порог полного свинства, когда карта блокируется до следующего дня). Второй ведущий пытается выжить в незнакомой стране на сто долларов, умудряясь на эти деньги посмотреть что-нибудь интересное, поесть, переночевать и прочее. В общем, кто не смотрел — всем советую!
И да, предупреждаю сразу: съёмочный процесс проекта мне знаком лишь по бэкстейджу «Кругосветки». Передача об острове Пасхи снималась в другом сезоне, так что, как именно происходило её производство, мне неизвестно. Посему вся техническая часть — плод авторского воображения, основанного на закадровых съёмках другого сезона. Все имена также изменены.
Образ главной героини, несомненно, берущий своё начало от Регины Тодоренко, собран из разных личностей. Так, имя и некоторые нюансы биографии от моей подруги Ренаты, любовь к грибам — от меня, ну а песни и вовсе нас всех объединяют. Безбашенность тоже.
Глава вторая, в которой Рената познает новый мир
Пара чалых лошадей тяжело ступала по лесной дороге, таща за собой ветхую кибитку. Семья бродячих певцов ютилась в ней, каждый день чиня то прохудившуюся ткань навеса, то треснувшую ось, то ещё что-нибудь. Муж — высокий, худой мужчина со светлыми длинными волосами обладал недюжинным музыкальным талантом, который, к сожалению, мало помогал в ремонте. Основную работу тянула на себе жена и её брат. Правда, стоит отдать должное, охотился Прас на уровне. А уж когда они приезжали в город, то вся творческая часть лежала на нём. Его многие знали, с удовольствием приглашали петь в княжеский замок, а уж народ любил… За весёлые песни, за душещипательные баллады, за боевые напевы и виртуозную игру на гудке[1].
Вот только был бы он чуть понахрапистей, смог бы куда больше зарабатывать, а так более ушлые конкуренты частенько перебегали ему дорогу и старались урвать место потеплее да кусок пожирнее.
Его супруга — огненноволосая Жолана — красиво играла на флейте и задорно плясала, а её брат подыгрывал им на барабанке. Петь Жолана тоже любила, но голос её терялся на фоне мужниного, да и слух не отличался идеальностью — приходилось много репетировать, чтобы в ответственный момент не дать петуха на сцене. Впрочем, она была мудрой женщиной, философски относилась к своим талантам и до безумия любила Праса.
Её брат — крепкий коренастый парень, чуть менее рыжий, нежели сестра, слухом не обладал вовсе. Зато имелось чувство ритма и руки из нужного места росли. Положа руку на сердце, их повозка давно бы развалилась, если бы не его мастерство и набор инструментов, доставшийся ещё от погибшего отца.
— Жоль, подай молоток, — крикнул он сестре, лёжа под телегой, сломавшейся в очередной раз.
— Держи, — Жолана аккуратно, стараясь не повредить живот, наклонилась и подала требуемое.
Через пару месяцев они ждали пополнение семейства. Событие радостное и одновременно сулившее дополнительны трудности. Поэтому им было как никогда важно вновь хорошо показать себя при дворе Гирдира, дабы именно их пригласили в состав придворных лицедеев на этот сезон. Впрочем, Прас был действительно талантливым музыкантом, которого любили и ценили.
— Милая, иди лучше поешь, — Прас нежно приобнял супругу, поцеловал в висок и настойчиво повёл к костру, возле которого стоял котелок с готовой похлёбкой. — Я сам помогу Видару.
Уставшая от долгой дороги, готовки и жары женщина отказываться не стала. Да и ребёнок давал о себе знать постоянным чувством голода. Прожорливый рос малец!
То, что она носит мальчика, ей сказала ещё старая провидица в Магроде, где они проводили лето. Солнце, море, множество отдыхающих, обеспечивавших отличный заработок — что ещё нужно для здоровья и хорошей жизни? Вот только зимой там делать было нечего. Море становилось холодным, с небес бесконечно лилась ледяная вода, а местные жители не спешили тратиться на представления, ибо заработанные за лето деньги им предстояло растягивать до следующего курортного сезона.
Посему весь листопад бродячие артисты неспешно ехали в столицу Гардалии[2] — Староград, где в высоком тереме восседал сам Гирдир — великий и премудрый, как его величали в народе.
Правил он действительно мудро. Тех, кто служил ему верой и правдой, награждал сполна, простой народ не гнобил без веских на то причин, разве что с врагами не церемонился, отправляя тех осваивать дальние земли. Суровые, беспощадные к слабым, берущие дань смертью. Зато те, кто там выжил, мог вернуться обратно спустя десять лет и даже получить хорошее место в княжеской гвардии, ведь после такой закалки этими людьми можно было даже гвозди гнуть. Ну и дурь из головы хорошо выветривалась суровыми северными ветрами.
Впрочем, эти певцы-сказители были гражданами законопослушными и в заговорах не участвовали, даже если им за это деньги предлагали.
Только-только Жолана прилегла отдохнуть в тени дерева, как её чуткий слух уловил… песню. Странную, незнакомую, визгливую:
На лабутенах, ах,
И в восхитительных штанах[3]
Рената летела долго. Едва она ощутила, что гигантский исполин растворяется под её руками, попыталась выровняться и отпрыгнуть, но… увы. Её засосало в липкую темноту. В какой-то миг ей показалось, что она ослепла, оглохла и вообще умерла, так как перестала чувствовать собственное тело. Любимое, холимое и лелеемое в спа-салонах, а ещё хранимое для того самого. Единственного. Которого она пока так и не встретила.
А как его встретишь, если ты всё время в перелётах? Принимать всерьёз пару сотен предложений руки и сердца от случайных встречных было бы несусветной глупостью! Последний раз её пытались захомутать в Марокко, причём весьма настойчиво — еле отбились. Спасибо Жоре — он мог любого уболтать, а ещё имел воистину энциклопедические знания о тех местах, куда его заносила судьба. Рената тоже много дополнительно читала, но больше об искусствах и интересностях той или иной страны. И если фраза: «за неё уже дан выкуп», — ей была понятна, то зачем Жора приплёл, будто её жених (несуществующий, между прочим) купил ей квартиру, она не догнала. И спросить забыла — всё как всегда завертелось, закрутилось и понеслось галопом.
Впрочем, сейчас это не имело никакого значения, разве что было до слёз обидно умереть вот так, не познав, что такое настоящая любовь, не почувствовав, каково это — выйти замуж, родить ребёнка… на худой конец просто переспать с мужчиной. И это не говоря уже о карьере, которую она старательно строила вот уже второй год!
— Аллах, Иисус, или кто там всем этим делом заправляет, — Рената не отличалась особой набожностью, да и не заставляли её вдаваться в ту или иную религию в смешанной семье, взращённой на советском атеизме. Но сейчас, когда происходило что-то за гранью нормальности, она истово взмолилась: — Спасите-помогите! Я больше никогда не буду трогать каменных истуканов! Я… я возьмусь за ум, не знаю… крестиком научусь вышивать, или что вы хотите. Я даже согласна каждый день варить борщ своему мужу, если он у меня всё-таки будет.
Несмотря на отсутствие в этой жуткой тьме каких-либо ощущений, она почувствовала, как что-то горячее зарождается в груди. Мгновенье, и жгучие слёзы катятся по её высоким скулам, омывают пухлые губки, солонят язык. Глухое, словно не её, рыдание срывается с уст.
