Ненужная дочь - Марьяна Брай
Глава 2
Сон отступал нехотя, снова и снова погружая в забвение. И когда я открыла глаза, желание опять заснуть не прошло. Сначала пришли запахи: яркие, настолько удивительно четкие, что закружилась голова. Казалось, что я попала в детство, когда спишь с открытым окном в жаркую июльскую ночь, а по утру из сада тянет туманом, цветущими травами и влажной сочной травой.
Сухость во рту была, пожалуй, единственным раздражителем. Я попыталась откашляться, потянулась к привычной тумбочке возле кровати, где стоял стакан с водой, но рука никак не могла миновать кровать. Словно она стала шире.
— Мисс Виктория, мисс, о Боже, - шептал кто-то рядом, и мне стало не по себе.
— Кто здесь? – достаточно громко переспросила я и почувствовала на своей ладони теплую, влажную, как бывает после сна, руку.
— Мисс, тихо, прошу вас, тихо, - голос метнулся куда-то в сторону, и через минуту зажегся свет. Трепещущиеся на стенах тени от свечи казались жуткими, но потом глаз выцепил и женщину, несущую к кровати подсвечник с тремя толстыми, уже сильно оплавленными свечами.
— Кто вы? – только и смогла прошептать я.
— Я Элоиза, мисс, вы что, ничего не помните? Мисс, я Элоиза. Лиззи, ваша служанка, - она присела рядом со мной на стул и уставилась на меня во все глаза.
— Я… я не знаю вас. Где я? – сухость во рту не давала говорить. Я осмотрелась и увидела кувшин. Женщина с растрепанными волосами поняла все по моему взгляду и быстро налила воду в кружку. Взгляд мой никак не мог оторваться от тонкого фарфора с причудливо расписанным боком.
— Мисс Виктория, вам надо молчать и продолжать делать вид, что вы без чувств, прошу вас. Если они узнают, вас тут же отправят в тюрьму. Сержант сторожит у входа, - испуганные глаза молодой женщины, представившейся Элоизой, были светлыми. Или голубыми, или серыми: сейчас, при плохом освещении этого было не разглядеть.
— Я ничего не понимаю, Эло-иза. Я не знаю, кто вы, где я и чем я провинилась, - оторвав от губ кружку, тихо прошептала я и, привычно облокотившись на кровати, попробовала сесть.
Было странно, что это удалось слишком легко, не переваливаясь с бока на бок, как обычно. И тут до меня дошло, что все это получилось благодаря ногам. Я чувствовала, как они сами, совсем даже без единой моей мысли о них, упирались в кровать.
— Ноги… мои ноги. Я чувствую их, - прошептала я и откинула одеяло. Во рту снова стало сухо, потому что две совсем не старушечьи, сухие от обездвиженности, а вполне жилистые молодые ноги продолжали мое тело.
Элоиза, видимо, поняла, что дело плохо, и в момент, когда я обмякла, поднесла к моему носу что-то очень вонючее, а потом приподняла голову и напоила.
— Мисс, мисс Виктория, милая, прошу, придите в себя. Иначе я не успею вам всего разъяснить. Мистер Брекстон приедет рано утром. Он с нетерпением ждет, когда я пошлю за ним. Вся надежда на сынишку прачки. Он точно не разболтает, что я это сделала, - голос светловолосой девушки, казалось, вот-вот сорвется, и она заплачет.
Страх, непонимание и слабость, видимо, от упавшего давления – вот что я чувствовала. Подкатывала тошнота, но желудок не стремился расстаться с водой. Я с силой потерла лицо руками, пытаясь прийти в себя. И здесь меня тоже ждало сильное удивление: пухлые гладкие щеки, волосы вокруг лица, шея… все было словно чужим, но прикосновения свои я чувствовала отчетливо.
Потянув локон, я отчетливо почувствовала боль. Это не парик, да и откуда ему взяться. Хотя… я ведь точно не дома.
Широченная кровать, на которой я лежала, наверное, была двуспальной. Или, как сейчас говорят: «евро». Пухлое, будто с лебяжьим пухом, одеяло, на стенах обои то ли голубого, то ли зеленого цвета в мелкий цветочек. И я прекрасно могла разглядеть каждый лепесток там, куда хоть чуточку падал мерцающий свет от свечей. Повернув голову, я увидела приоткрытое окно, а за ним глубокую, черную, как мазут, ночь.
— Мне все это снится, - я провела руками по ногам, но Элоиза моментально расправила сбившуюся на бедрах рубашку, будто увидела в этом что-то нехорошее, и принялась накрывать меня одеялом. Было душно, словно за окном и правда июль. «Вчера точно был сентябрь, и после недельного дождя я с радостью смотрела на краснеющий у горизонта закат. Я ждала солнечного дня завтра», - только и удалось мне подумать до того, как Элоиза заговорила:
— Мисс, я прошу вас, придите в себя. Я сейчас должна выйти из комнаты, чтобы найти мальчишку Ады. А вы должны лежать молча, не открывая глаз. Даже если кто-то войдет, вы не должны двигать ни рукой, ни ногой, - с мольбой в голосе женщина шептала все это мне в лицо. Я чувствовала запах трав или настойки на них и не могла понять, что же со мной происходит.
— Я не знаю вас. Я не Виктория, я Любовь. И это не мои ноги, не мое лицо, не мои руки, милая женщина, - я сама протянула к ней ладони, и она, взяв их, приложила к своему лицу.
— Милая моя девочка. Ты, видно, помешалась совсем, но это тебя не спасет. Они повесят тебя, как только узнают, что ты пришла в себя. Прошу тебя, молю, - она в слезах сползала со стула, на котором сидела и тащила меня за собой, потому что не отпускала моих ладоней. - Молю, не выдай себя…
— Так что случилось? – на смену моей панике и страху вдруг пришла какая-то собранность, внимательность. В голове стало светло, будто распутались какие-то сети и ничто не мешало быстро соображать. Тихая истерика этой женщины заставила меня собраться. Так бывало со мной, когда мама устраивала очередную сцену. И будь я хоть трижды напугана или зла, моментально начинала смотреть
