(Не) ангел и ее Инквизитор - Анна Солейн

Ноги ее не держали.

— Мы упустили его! Упустили альфу! — бесновалась где-то бесконечно далеко Корин. — Мы могли бы убить его, а из-за этого отродья упустили! Еще и твоя кровь! Ты ранен, твоя кровь теперь у них, все пропало! И все из-за нее, из-за этого бестолкового ангела!

Тело Верховного Инквизитора обнимало Пенни бесконечно нежно и бесконечно бережно. Тяжело дышало в затылок и колотилось сердцем в лоб. А потом вдруг отстранилось. Пенни почувствовала, как ее опускают на траву, а затем — почудилось? — легкое прикосновение к волосам.

Лежа, Пенни видела не очень многое. Вот Верховный Инквизитор подошел к Корин, а затем… обнял ее? сдавил?

— Замолчи, — низко проговорил он. — Еще одно слово, и я вырву тебе язык. Меня никто не ранил, моя кровь при мне. Скажешь хоть что-нибудь при остальных — убью. Ты поняла меня? — Верховный Инквизитор встряхнул Корин, и та что-то пробормотала.

Потом Пенни снилось, что с земли ее поднял Верховный Инквизитор, да так и понес на руках до джипа. Еще Пенни казалось, что она чувствует на себе капли крови Верховного Инквизитора, которого все-таки ранили.

Но разве можно доверять своим ощущениям после укуса вампира?

Глава 2

Оставлять после себя кровь — великая глупость. По крови вампиры могут человека отследить, зомби — запомнить, призраки — отнять силу, а демоны… ох, демоны умеют использовать человеческую кровь сотней отвратительных способов. Проведя ритуал, они могут наслать невыносимую боль, выламывающую кости, яркий морок, сводящий с ума, а могут — лишить человека воли и забрать его душу.

Человеческая душа — высшая ценность для демона, ее потеря — хуже смерти, обречение себя на вечные муки. Пенни знала, что Верховный Инквизитор не сломается даже под пытками, скорее умрет, чем расстанется с душой. Но если к демонам попадет его кровь… даже железной воли не хватит, чтобы сопротивляться проклятью. Тогда Верховный Инквизитор даже не умрет, хуже, чем умрет.

Хоть бы Верховный Инквизитор сказал правду, и к альфе-вампиру не попало ни капли его крови.

Так думала Пенни, лежа в палатке лазарета. Глаза открывать не хотелось. Шея в месте укуса тупо болела, шрамы на лопатках привычно тянуло. Вокруг было тихо, откуда-то из-за угла слышался тихий звон, как если бы лекарь или его помощница за столом перекладывали шприцы и скальпели. Горько пахло антисептиком, резиной и тентом палатки.

У входа послышалась тяжелая поступь, затем затихла, будто вошедший остановился в пороге.

— Сэр, — раздался тихий женский голос, а затем мужской сказал:

— Ты можешь идти, Мегги.

— Но…

— Ты. Можешь. Идти.

Звон стих, тихие шаги просеменили к выходу. Наступила тишина, а затем Верховный Инквизитор направился к Пенни. Постоял у кровати, опустился на стул, откинулся на спинку и вытянул ноги. Молчал так долго, что Пенни казалось, будто тоже уснул.

— Как ты себя чувствуешь, ангел?

Верховный Инквизитор никогда не называл Пенни по имени, хоть сам ей его дал. Всегда только «ангел».

— Хорошо. — Пенни открыла глаза. — Спасибо.

Взгляд Верховного Инквизитора был тяжелым и темным, синева радужки почти превратилась в черноту. Пенни приподнялась на руках и попыталась выпрямить затекшую спину. Взгляд Верховного Инквизитора тут же прикипел к ее обнаженной груди.

Господи. Она ведь знала, что раздета. Пенни дернула выше одеяло и сжалась. Вместилище греха.

— Ты должна мне, ангел, — сказал Верховный Инквизитор, и не думая отворачиваться. — Я спас тебя. Несмотря на все то зло, что ты мне причинила, сегодня я спас тебя, — в его словах звучала такая усталая злоба, что Пенни вздрогнула. — И вот чем ты мне платишь.

— Ч-чем, сэр? — Она сильнее сжала край одеяла, который натянула до самой шеи.

Верховный Инквизитор бросился к ней, схватил за шею и за плечо, заставляя запрокинуть голову, приблизил свое лицо к лицу Пенни и прорычал:

— Не притворяйся, что не понимаешь! — Его руки до боли сжали Пенни. — Только благодаря мне ты еще не пошла на корм демонам, только благодаря мне ты все еще жива, а ты все равно продолжаешь испытывать на мне свои силы! Доводишь меня до хвори, одурманиваешь, портишь!

«О чем вы?» — одними губами спросила Пенни, и Верховный инквизитор внезапно отпустил ее. Снова сел на стул, продолжая сверлить взглядом.

— Многие считают, что падших ангелов стоит казнить, как и любую нечисть, — медленно заговорил он, скрестив руки на груди. — Сжигать на костре или лишать головы. Многие считают, что вы, изгнанные с небес, несете в себе только зло. Что вы вместилище порока. Когда-то я был не согласен с этим.

Пенни непонимающе смотрела на Верховного Инквизитора. Конечно, она знала об этом. Даже в их отряде были те, кто недолюбливал Пенни просто за то, кто она такая. Таких было большинство, по правде говоря. Почти все. Опасаясь гнева Верховного Инквизитора, они не вредили Пенни открыто, но и подчеркнутого молчания, равнодушия хватало для того, чтобы чувствовать себя лишней, ненужной.

— Я молился, — фыркнул Верховный Инквизитор и обернулся к окну, закрытому прозрачной пленкой. — Но, видно, Господу не до моих просьб. — Он снова обернулся к Пенни. — И тогда я решил, что сам решу проблему. Раз Он верит в меня настолько, что не спешит вмешиваться.

Верховный Инквизитор снова встал и подошел к Пенни. Положил руку ей на подбородок, заставив поднять лицо, погладил по щеке. Провел по губам большим пальцем, раздвигая их, проникая внутрь и касаясь плотно сжатых зубов.

— Ты придешь сегодня ночью ко мне в палатку. Одна. И никому не скажешь, куда направляешься. Разденешься, ляжешь. И станешь ждать меня.

Вздрогнув, Пенни отшатнулась. Она неверяще смотрела на Верховного Инквизитора, выискивала в его лице признаки лжи. В ушах шумело, может слух ее обманывает? Может, она все еще спит и это ей чудится?

— Говорят, что падшие ангелы как яд. Я приму этот яд и сделаю из него свое противоядие. Напитаю тобой свою страсть, и она утихнет. Возьму тебя, как трофей, который перестает быть интересным, как только оказывается в руках. Откажешься, скормлю тебя демонам или брошу вампирам. Попытаешься сбежать — накажу, — сказал Верховный Инквизитор, не делая попытки больше коснуться Пенни. — Кивни, если ты поняла.

— Имя, — выдавила Пенни хрипло и впилась взглядом в лицо Верховного Инквизитора. — Мне нужно имя.

— Тебе мало? — снова набросился на нее Верховный Инквизитор. — Тебе мало?! Мало того, что ты со мной сделала,