Больница на Змеиной Горе - Анна Сергеевна Платунова
Лестница. Тело на полу, и одного взгляда на развороченную грудную клетку хватило, чтобы понять: не помочь. Дверь детской. Кровь. Грейс на коленях, на белой до синевы щеке кровавая полоса. Безвольно закинутая головка Лори. Кровь.
Отчаяние во взгляде.
Лори дернулась, хрипло вздохнула и расплакалась.
За окном кто-то вскрикнул:
– Шевелится! Держи!
Загудели, затрещали боевые заклинания.
– Ушел! Вот же живучая тварь!
Ланс рухнул на колени рядом с Грейс ровно для того, чтобы подхватить одной рукой – дочь, другой – оседающую без чувств жену.
*** 3 ***
– А потом маленький орчонок выглянул из норы и удивился, какой вокруг большой, белый и чистый мир. Он понял, что ночью пошел снег… – Тихий голос Ланса пробивался через пелену забытья.
Он, как обычно, читал Лори на ночь ее любимую сказку, «Зимние приключения Грызастика». Первые мгновения после пробуждения я бездумно плыла на волнах его спокойного голоса. Сквозь веки просачивался приглушенный розовый свет ночника.
«Снова Лори не спит…» – подумала я.
Лори! Дремота тут же слетела с меня. Воспоминания ударили под дых. Кровь на стенах, изуродованные тела, черные кожистые крылья твари… Я села на постели, глотая воздух и испуганно озираясь, готовая увидеть что угодно!
Перед глазами предстала мирная картина. Я находилась в нашей с Лансом спальне. Рядом на постели лежала бледная Глория, умытая, переодетая в свежую ночную рубашку. На шее белела повязка. Лори повернулась, неловко сдвинув ножку. Бедная моя девочка: магия скрепила кость, но ей все равно было больно.
Муж сидел рядом на краю кровати с книгой в руках. Увидев, что я очнулась, он мягко произнес, глядя мне в глаза:
– Все хорошо, любимая. У нас с Лори все в порядке.
«Я знаю, что ты боишься, – говорил его взгляд. – Но мы должны держаться и не показывать своего страха ради дочери».
– Привет, маленькая, – улыбнулась я нашей испуганной перебинтованной девочке.
– Мамуля, – сипло прошептала она: речь тяжело давалась ей после ранения.
Моя бедная малышка, для которой прежде самым большим потрясением была стесанная коленка, да и ту Ланс залечил в мгновение ока.
– Ш-ш-ш, не надо разговаривать, – ласково остановила я ее. – Мы рядом, мы не дадим тебя в обиду!
Ланс давно мог погрузить Лори в сон с помощью магии, но стал: мы всегда наблюдаем за пациентами после тяжелых ранений. Нужно, чтобы они как можно дольше оставались в сознании. Бывали случаи, когда из-за пережитого шока они вовсе не просыпались. Но, когда дело коснулось родной дочери, оказалось, что это невероятно трудно – смотреть в ее растерянные глаза и просто ждать, потому что все, что можно было сделать, мы сделали.
Я легла рядом, взяла ее за ручку, перебирала и гладила пальчики, слушая неровное хриплое дыхание. А Ланс продолжал читать сказку, не забывая, как всегда, говорить за орчонка басом, а за его подружку, белую мышку, – тоненьким голоском. Выдержка никогда не изменяла моему мужу. Лишь переворачивая листы, он случайно порвал страницу: руки дрожали.
Глория дышала все спокойнее и в конце концов погрузилась в сон.
– Догнал… – чуть слышно пробормотала она сквозь забытье. – Я побежала… Он за ногу схватил…
У меня в глазах потемнело от ненависти к проклятой твари! Просто чудо, что наша малышка осталась жива!
Мы дождались, пока Лори глубоко уснет, Ланс закрыл книгу и положил ее на тумбочку. Я кинулась в его объятия и залилась беззвучными слезами. Муж гладил меня по волосам и целовал мокрые веки.
– Вы поймали эту… это?
Приходилось говорить вполголоса, хотя хотелось кричать.
Ланс качнул головой:
– Нет, к сожалению. Я думал, что добил его, но тварь оказалась слишком живучей – сбежала.
– Что это вообще такое?
Муж снова отрицательно покачал головой:
– Пока не знаю. Но это – пока. Отец поставил на уши городскую управу, мы докопаемся до истины. Нападение на семью лорда-канцлера никому с рук не сойдет.
В голове, будто пчелы, роились тысячи вопросов, я не знала, с чего начать.
– Твоя мама?..
– Все хорошо. Он не успел добраться до комнат родителей. Или не собирался.
Ланс, не выпуская меня из объятий, коротко рассказал обо всем, что было известно на этот момент. Чуть позже девяти вечера, когда слуги разошлись по комнатам, монна Даттон отправилась в свои покои и телохранители заняли обычные места, смертоносная тварь, похожая на гигантскую летучую мышь, ворвалась в особняк. По какой-то причине охранные заклятия и артефакты не остановили ее. Телохранители, дежурившие в левом крыле, бились до последнего, защищая нашу малышку, но тварь оказалась слишком сильна. Экхарт, начальник охраны, и няня почти одновременно отправили сигналы об опасности.
– Он погиб? – прошептала я.
– Они все погибли…
Я уткнулась лицом в грудь Ланса, вдыхая его родной запах, не в силах поверить, что все случилось на самом деле. Все эти парни, наша славная няня Клэри – мертвы!
– Это связано с теми письмами?
Примерно два месяца назад члены партии лорда-канцлера стали получать письма – дешевые конверты без опознавательных знаков, а внутри записка с коротким посланием: «Новый налоговый кодекс не должен быть утвержден. На кону жизнь ваших близких».
Сначала все решили, что это пустые угрозы. Но потом сын одного из членов Совета выпал из окна, а сына другого пырнули ножом в темном переулке, когда он возвращался из клуба. Жена третьего отравилась за ужином несвежей рыбой. По крайней мере, именно так заявили в газетах. Казалось, что эти смерти никак не связаны, но все же граф Даттон настоял, чтобы мы перебрались в их родовое имение.
И вот теперь это чудовищное нападение!
– Ланс, что же нам делать? – спросила я.
Давно я не чувствовала себя такой беспомощной. Как целитель я всегда знала, как действовать, и никогда не теряла присутствия духа. Но как бороться с тем, чего не понимаешь? И не представляешь, как защитить самое дорогое – дочь.
– Для начала – дождаться утра и постараться отдохнуть. Пока неизвестно, связано ли нападение с угрозами, и в ближайшее время тварь точно не вернется в дом.
Хорошее предложение – постараться отдохнуть. Только неосуществимое. Я не смогу сомкнуть глаз, слушая дыхание Лори и следя за каждым взмахом ее ресниц. Ланс, не раздеваясь, прилег на постель рядом с дочерью, а я примостилась с другой стороны. Мы налюбоваться не могли на наше сокровище. Такое, оказывается, хрупкое…
– Поспи, моя родная, я сам за ней
