Леди тигрица - Леся Яковлева
— Давай с самого начала и по порядку, — попросил Бослав.
Мы подождали, когда служанка поставит поднос с булочками и чаем. Как только служанка ушла, я начала рассказывать все с самого начала и по порядку, ничего не скрывая. Нет, одно я все таки скрыла. Я не рассказала родным, кем является отец моего истинного. Отцу не стоит этого знать. С него станется обратиться к императору, чтобы он ему выдал первого советника. Тогда разгоротится такой дипломатический скандал, что о дружеских отношениях Алисты с нашим княжеством можно забыть. Так что об этом я тактично умолчу. И так придется успокаивать отца, чтобы он не кинулся выяснять отношения.
К концу повествования, мама ревела в два ручья. Она судорожно сжимала мою руку. Оказывается, я так углубилась в свой рассказ, что не заметила как слезы медленно текли по щекам. Я думала, что выплакала их все. Но я ошиблась. Мне больно было снова вспоминать. Да и прошло всего ничего. Несколько дней.
Мама меня обняла и я не удержалась — разревелась на ее плече. Ни мама, ни Бослав не стали применять ко мне свою магию. Они понимали, что мне нужно выплакаться. Выплескать всю боль. Но почему, сколько бы я не плакала, легче не становилось? Эта боль преследует меня. И не знаю сколько еще будет преследовать.
— Все будет хорошо, — успокаивала мама. — Мы вместе. Мы поможем тебе воспитать малыша.
— Малышей, — сказала я, успокоившись. И снова на меня уставились как на диковинку. Хотя я такой и являюсь с двумя малышами под сердцем. — У меня двойня.
— О! — и смогла только воскликнуть мама и откинулась на спинку дивана.
— Вот это да! — протянул Бослав. — Твой истинный постарался на славу.
— Бослав! — одернул его отец.
— А что? — Бослав посмотрел на отца. — Разве я не прав? В клане белых тигров никогда не рождались двойняшки.
— Бослав прав. За всю историю существования клана, у белых тигров никогда не рождались двойняшки, — сказал отец. Он немного отошел от шока. — Остальные члены клана удивятся. Император тоже. Ты же понимаешь, Осена, я должен об этом сообщить императору. Ты княжна и будешь матерью-одиночкой.
— Я все понимаю. И готова к последствиям. И ты ничего не будешь предпринимать? — слегка растерялась. Я ожидала чего угодно от отца, но не этот спокойный тон.
— А ты хочешь?
— Нет, — я замотала головой. — Уже ничего не изменить, а дипломатического скандала я не хочу. У нас и так хрупкие отношения с Алистой. Побыв там три месяца и понаблюдав за императором и его окружением, послушав о чем говорят, я поняла, что император готов найти любой повод, чтобы разорвать с нами отношения. А если ты попытаешься что-то сделать, то дипломатического скандала не миновать.
— Хорошо. Раз ты не хочешь, я не буду ничего предпринимать. — Я покосилась на отца. Что-то я сомневаюсь в его спокойствии. — В открытую. — Но кто бы сомневался. И я уверена, что его тени будут часто гулять в Алисту.
— Все. Я больше не хочу не о чем говорить. Я все решила. У моего истинного своя жизнь, у меня своя. Мне еще нужно растить детей. — Я встала. — Я спать, — сказала и ушла.
Но спать я не собиралась. Я послала тень. Она должна была сообщить, когда Бослав будет у себя.
Сделав вид, что я легла спать, я спровадила Голубу и стала ждать. Через час ожидания, моя тень-шпион доложила, что брат у себя.
Я не стала использовать коридор теней, чтобы пройти к брату. Брат не любил, когда к нему в комнату приходили без разрешения.
Выглянув в коридор и убедившись, что никого нет, я тихо пробралась к комнате брата. Благо его комната была рядом с моей. У аэйрисов так принято — дети живут в соседних комнатах. Если дети разных полов. Одного пола, по желанию, могли жить в одной комнате. И пока взрослые дети не вступят в брак, они продолжают жить в соседних комнатах.
Я постучалась. Через минуту дверь открылась и перед моими очами возник брат в одних пижамных штанах. Мой брат предпочитал так спать. Вот честное слово, если бы он не был моим старшим братом, затащила бы его в постель и не выпускала из кровати до самого утра. Это поджарое мускулистое тело с широкими плечами и кубиками пресса! Не одной лишней складки жира! А эти сильные мускулистые руки с ухоженными длинными пальцами! Сама себе завидую, что у меня такой старший брат. Честное слово!
Но я пришла к нему не за тем, чтобы им любоваться. Я протиснулась к нему в комнату и закрыла дверь. Бослав возмущённо на меня посмотрел.
— Бослав, возмутишься в следующий раз. У меня к тебе дело, — я повернулась к брату.
— И какое? — Бослав сложил руки на мощной груди от чего мускулы на руках перекатились под светлой кожей. Говорила, что сама себе завидую? Повторю — сама себе завидую. — Только не проси стереть тебе память.
— Нет, — я быстро замотала головой. — Мне не нужно стирать память. Я хочу помнить отца своих детей, когда они о нем спросят. Я решила, что ничего от них скрывать не буду. Когда они о нем спросят, расскажу все как есть. Я хочу попросить тебя о другом. Ты можешь сделать так, чтобы было не так больно? Я хочу вспоминать о нем и не плакать. Разбитое сердце ты склеить не можешь, но в твоих силах хоть немного притупить боль. Прошу тебя. Я не вынесу. Я хочу спокойно вспоминать о проведёном с ним времени. Хочу показать детям, что мне с ним было хорошо.
— Ты уверена?
— Уверена. Я знаю, ты иногда так делаешь вдовам, чтобы они не горевали о погибших мужьях. Мой истинный, конечно, не умер, но горевать о нем я не хочу. Хочу спокойно жить и растить детей. Хочу, чтобы, когда они будут спрашивать об отце спокойно отвечать, а не реветь. Когда я сегодня вам рассказывала, что с нами приключилось, я поняла, что сколько бы лет не прошло, я буду всегда вспоминать это со слезами на глазах и с болью в сердце. А я не хочу, чтобы мои дети видели меня постоянно плачущей.
— Я могу тебе помочь. Поставлю блок. Но ты сильная магиана. Сильный эмоциональный всплеск может снять с тебя мой блок и вся скопившеяся в тебя боль может лавиной на тебя обрушиться. Ты на это готова?
