Сквозь зомби стекло - Джена Шоуолтер
Подавив смех, я замахнулась на него.
— Шорты, — закончил он, поймав мою руку. У меня не было возможности вырваться. Он перевернул меня, вытянул мои руки над головой и прижал к полу.
«Хитрый охотник».
— Что вы теперь будете делать, мисс Белл?
«Замереть и наслаждаться?» Я чувствовала его запах хвои и мыла. Слышала, как смешивается наше дыхание. Ощущала тепло и твердость его тела, прижимающегося ко мне.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — Я встретила его взгляд, и воздух вокруг нас сгустился, заряженный электричеством.
Прикоснется ли он ко мне?
Я бы хотела этого.
— Ты еще не готова к тому, чего я хочу. — Коул не сводил с меня взгляд, когда потянулся рукой, противореча своим словам… «пожалуйста, пожалуйста…» пока медленно не задрал подол моей майки, обнажая каждый дюйм поврежденной плоти.
Он оглядел меня с ног до головы, и у меня внутри все сжалось. Черт возьми, я вся дрожала. Коул сполз ниже, еще ниже, и поцеловал один край раны, затем другой, и из меня вырвался стон.
«Пожалуйста. Еще».
Но прошло несколько секунд, прежде чем он вернулся в прежнее положение, сводя меня с ума своей близостью, но так и не сделав ничего, чтобы снять напряжение, закручивающееся внутри меня.
— Тебе нужно воздержаться от тренировок еще неделю, — сказал он, его челюсть сжалась, как будто ему пришлось заставить слова покинуть рот. — Наставление врача.
Я покачала головой.
— Тогда я попрошу Бронкса и Льда тренировать меня.
Его глаза сузились.
— Они скажут «нет». Уж я позабочусь об этом.
— Сначала, может быть и скажут. — Определенно. Все всегда следовали правилам Коула. Даже другие альфа-самцы всегда признавали более крупного и опасного хищника. — Однако у меня есть секретное оружие.
Он выгнул бровь.
— Какое?
— Уверен, что хочешь знать? — спросила я, потираясь коленями о его бедра.
— Да. Скажи мне. — Его голос стал хрипловатым.
Мои колени скользнули все выше и выше, а он оставался совершенно неподвижным, ожидая, что я буду делать дальше. У меня было два варианта. Попытаться соблазнить его, чтобы он поцеловал меня… «то, как он смотрит на меня… возможно, на этот раз у меня действительно получится…» или доказать, что я не выбыла из игры.
Порой я ненавидела свои приоритеты.
Я уперлась ногами ему в плечи и толкнула изо всех сил. Он отлетел назад и упал на колени.
— Видишь? Отвлекающий маневр, — промурлыкала я.
Смеясь, он остался на месте и поднял мою ногу, целуя ее в лодыжку.
— Стоит задуматься о своем состоянии, потому что мне нравится такое грубое обращение.
Мои щеки покраснели.
— Ты говоришь обо мне так, будто я какой-то мужик в юбке.
Он снова засмеялся, и, о, это был прекрасный звук. В последнее время Коул был таким мрачным.
— А еще нравится, когда ты краснеешь.
— Что ж, ладно, я буду доставать Льда и Бронкса, пока они не скажут «да». — Видимо, моя любознательность не всех очаровывала. Ну и ладно. — Они будут так раздражены отсутствием у них силы воли, что начнут швырять меня, как мешок с мясом.
— И? Тебе станет бо-бо, которое мне придется поцеловать, а может сделать еще кое-что. Проблема решена.
Я подавила смех и с трудом сосредоточилась, чтобы сделать строгое выражение лица.
— Я позволю тебе поцеловать меня только… если бо-бо будет на моей попе.
— Хм. Да ты извращенка. Думаю, мне нравится твоя идея, потому что… это очень хороший зад.
«Он дразнит меня!»
— Коул, — сказала я, надув губы. — Ты не можешь флиртовать со мной, а потом ничего не делать.
— О, поверь, я обязательно что-нибудь сделаю. — Хриплый голос вернулся. Его взгляд остановился на моих губах, заставляя меня замереть. — Как только тебе разрешат тренироваться.
Итак, осталось семь дней лечения фарфоровой куклы Коула? «Не хнычь».
— Мистер Анкх уже бы разрешил мне тренироваться, если бы не ты и твои протесты. — Я села и запустила пальцы в его волосы. — Я чувствую себя лучше. Клянусь!
— Нет, ты только начинаешь чувствовать себя лучше. Но если начнешь тренироваться, это может замедлить прогресс. Кроме того, ты мой, Али-гатор, и ты дорога мне. Я хочу, чтобы тебе стало лучше. Ты нужна мне. И ладно, да, мне не нравится мысль о том, что мои друзья будут к тебе прикасаться.
Али-гатор? Серьезно? Думаю, я бы предпочла что-то вроде, ну, не знаю, пирожное. Что угодно лучше, чем сравнение с ящерицей-переростком, верно?
И он только что назвал меня своей?
«Видите? Плавлюсь…»
— Бронкс тайно влюблен в Рив, а Лёд без ума от Кэт. У них нет никаких тайных помыслов. — И действительно, до Коула я ни с кем не встречалась. Я понятия не имела, что сделало меня такой неотразимой для него.
— Мне все равно, — сказал он, наклоняясь и целуя меня в шею. — Я отправлю их в больничку, если они подойдут к тебе. Я не делюсь своими игрушками.
Я чуть не фыркнула.
— Если бы кто-нибудь другой назвал меня своей игрушкой, у него бы уже вывалились внутренние органы.
— Согласен. Как я уже сказал, ты моя. И, Али, я очень хочу, чтобы ты называла меня как угодно, особенно твоей игрушкой. Я ооочень хочу, чтобы ты поиграла со мной.
Ладно, я фыркнула. Привет, противоречивые сигналы.
— Я бы очень хотела, чтобы ты доказал это, Коул Холланд.
И знаете какой была его реакция? Стон.
Я вздохнула. В этом не было ничего противоречивого, не так ли?
— Вернемся к руке сутенера, которой ты планируешь разбрасываться. — Я не сомневалась, что он может положить людей в больничку… он делал это раньше… но своих друзей? Ни за что. Я открыла рот, чтобы сказать ему об этом, но только для того, чтобы ахнуть. Он только что укусил меня за плечо, и меня пронзило восхитительное наслаждение. — Коул.
— Прости. Не смог удержаться. Решил вот немного доказать.
— Не останавливайся, — вздохнула я. — Только не снова.
— Али, — сказал он, простонав. — Ты убиваешь меня. — Коул поднялся со мной на руках и осторожно положил меня на кровать. Он лег рядом со мной, но не притянул к себе.
Я проглотила крик разочарования. Я не была уверена, наказывает ли он себя за то, что сделал со мной, или действительно боится, что сломает меня. Знала только то, что скучала по его прикосновениям и вкусу.
Я перекатилась к нему и положила голову ему на плечо. Его кожа была теплой и удивительно мягкой, когда я обвела круг вокруг пирсинга в его соске. «Плохая Али».
«Умная Али». Его сердце забилось чаще,
