Любовь со вкусом латте (СИ) - Саша Блик
Ну кошмар же! Никаких чётких форм. Вместо того, чтобы чертить линии и знаки, как на какой-нибудь артефакторике и начертательной ритуалистике, здесь приходится гнуть пальцы. А я от природы не гибкая!
Из всех пальцевых фигур у меня лучше всего выходил кукиш. И ещё один неприличный жест. Но к магии он имел отношение весьма опосредованное.
А самое обидное? Мне даже позаниматься нормально не удавалось. На носу зачёт, а я жалась по углам в поисках хотя бы одного тихого места в академии. Кошмар!
Бубенцы звякнули, вторя распахнутой двери, а я застыла, стряхивая снег с сапог.
— Здравствуй, — донеслось из-за стойки. — Что-то случилось?
— Почему ты так решил? — нахмурилась я.
— Потому что тебя не было больше двух недель. Я и не ждал тебя больше.
— А ты ждал?
Вопрос вырвался сам собой. И тут же щёки опалило жаром от воспоминания о нашем поцелуе.
Не то чтобы я не вспоминала о нём раньше… Вспоминала, конечно. Каждый раз, когда становилось особенно невыносимо от постоянных встреч с Юстеном, его сочувственных взглядов и брезгливых гримас, я забивалась под одеяло и воскрешала в памяти тот поцелуй. С нотками горечи и ванили.
Мечтала ли я о повторении? Хороший вопрос.
Кажется, щёки мои стали ещё ярче, если это возможно.
Отвернувшись, я принялась стягивать пальто. Когда ты стоишь спиной, прятать румянец становится значительно проще. Тут выдать могут разве что покрасневшие кончики ушей. Но их всегда можно списать на мороз.
— Я искала тихое место, — ответила уже спокойнее, поворачиваясь. — Мне нужно позаниматься.
— О? И что за предмет?
— Бытовая магия, — поморщилась я и направилась к пустому столику.
Поставив на соседний стул сумку, поочерёдно выложила на стол тетрадь, учебник и методичку. С картинками. Картинки изображали все возможные фигуры, в которые можно сплести пальцы. Некоторые поражали воображение. Уверена, ни одному здоровому человеку и в голову не придёт так издеваться над собственными руками.
Со вздохом оглядев учебники, я достала кошелёк и направилась к барной стойке.
— Будьте добры латте и чизкейк, — попросила я.
— Разве мы на вы? — усмехнулся парень, принимая оплату. — После всего, что между нами было?
Щёки снова обожгло. К счастью, он как раз отвернулся и принялся колдовать над кофеваркой.
— Мы даже не знакомы, — буркнула я, отводя взгляд.
— Это легко исправить. — Он плавным движением повернулся по мне и с лёгкой улыбкой протянул руку. — Сандер.
— М… Марика, — выпалила от неожиданности.
— Ну вот, теперь можно и на ты, Марика, — тепло улыбнулся бармен.
До меня донёсся запах ванили. Соединился с ароматом кофе. Я наблюдала, как Сандер взбивает в пену сливки, достаёт зефир… Свитер, закатанный до локтей, обнажал сильные руки, и я невольно залюбовалась.
На кофейню опустилась оглушительная тишина. За окном снова падал снег, гася все звуки. Мы словно оказались в отдельном мирке. Мирке, насквозь пропахшем кофе и шоколадом.
— Прошу, — вырвал из раздумий голос Сандера. — Латте и чизкейк. И пара печенюшек для поднятия настроения.
Он обезоруживающе улыбнулся, и в моей груди что-то ёкнуло.
Сложнее всего оказалось не коситься на стойку. Я же пришла заниматься? Вот и надо, значит, заниматься. Так, вот указательный палец сюда, сверху безымянный… Ага… А между ними теперь нужно просунуть мизинец.
Арр!
Зарычав от злости, я начала всё сначала. Указательный сюда, сверху безымянный…
Что-то хрустнуло.
Подскочив от неожиданности, я принялась ощупывать собственные пальцы… И только потом догадалась перевести взгляд выше.
Напротив стоял Сандер и с любопытством разглядывал мои упражнения. Заметив, что я на него смотрю, он широко улыбнулся и протянул безе.
— Будешь?
Сфокусировавшись на лакомстве, я наконец поняла, что же там хрустело, и со стоном откинулась на спинку стула.
— Я бездарность, — простонала я. — Это просто невозможно повторить!
— Может, тебе помочь? — поинтересовались вкрадчиво.
— Бесполезно, — сообщила убитым голосом. — Ты же видишь, я стараюсь. Но как я ни стараюсь, у меня ничегошеньки не выходит. Я точно не смогу сдать зачёт. Профессор Торн не допустит меня к экзамену. Ректор Берге меня отчислит. И придётся мне вернуться к себе в глубинку и выращивать цветочки в маминой оранжерее до конца своих дней! И выйти замуж за сына лекаря! А Юстен всё это время будет разочарованно вздыхать, вспоминая то недоразумение, которое когда-то было его девушкой!
Бам!
Вздрогнув, я уставилась на стул. Сандер как-то чересчур резко поставил его напротив меня, с непроницаемым лицом обошёл вокруг и сел, пристально глядя мне в глаза.
— Тренировки, — начал он обманчиво мягко, — начинают с разминки. Скажи, Марика, ты сегодня сделала разминку для пальцев?
— Юстен говорил, что разминка для слабаков, — пробормотала я.
— И как? Получается без неё?
Я не стала отвечать — и так всё очевидно. А Сандер неуловимым движением потянулся вперёд… И я даже не успела заметить, как моя правая рука оказалась в его ладонях.
— А если совсем всё плохо, и пальцы не разработаны, помогает массаж. Расслабься.
Длинные тёплые пальцы с едва заметными мозолями скользили по тыльной стороне моей руки, массировали ладонь, растирали фаланги… Расслабиться? Да я сейчас краснее, чем сушёная рябина на окне.
Но Сандер словно не замечал моего смущения. Он действовал со знанием дела, полностью сосредоточив внимание на моей руке. И я невольно залюбовалась им. Светлые волосы чёлкой падали на лоб, оттеняя глаза. Длинные ресницы опущены, отчего на лице застыло почти безмятежное выражение. Тонкие губы сосредоточенно сжаты. Так посмотришь, и не скажешь, насколько хорошо они могут целовать.
— Неужели вам этого не объясняли? — Приглушённый голос безжалостно нарушил тишину, вдребезги разбивая магию. — Если не разогреть суставы, запросто можно что-нибудь себе сломать. Или потянуть.
— Юстен говорил… — начала было я. Но не закончила.
— И где же твой Юстен? — прозвучало холодно. — Он дал тебе плохой совет. Думаешь, теперь он возьмёт за него ответственность?
Голос звучал резко. Как и слова. А руки были такими тёплыми и мягкими… И я всё-таки расслабилась, отдавшись ощущениям.
Вот Сандер выпустил правую руку и взял левую.
— Он не мой. У него теперь новая девушка. И мне иногда кажется, что он специально появляется в тех же местах, что и я. Чтобы я сильнее страдала.
Не знаю, почему это признание сорвалось с губ. Возможно, дело в волшебном печенье, поднимающем настроение. Возможно, дело в снеге, который продолжал кружить над улицами, гася все звуки. А возможно, я просто устала держать это в себе и втайне
