HD1 - Lama Lieutenant
Гарриет (так зовут моего обсоса) целыми днями бьёт свою грушу, пристроенную в углу, да пялится в потолок. Иногда его подбивает выйти на прогулку или заняться уборкой. В остальном — овощ овощем, но я вижу прогресс. Теперь уже одна банка пива вечером, а не три. Притащил ему как-то аспирин, так он даже и не пользуется: опохмелять нечего.
Одно плохо. Что у меня в голове что-то сбоит. Проснулся как-то утром в человеческом теле. Коробку всю разломал, лежу голый, мёрзну. Испугался, как малолетка, что даже на миг позабыл, как обратно обращаться.
В итоге нормально всё, только Гарриет глядел странно, когда увидел мою разъёбанную коробку. А я ему: «мяу», — важно так. Он меня за ушком почесал, коробку унёс. Теперь у меня одна коробка. Маленькая. Но это ничего. Главное, чтобы я её опять не разломал.
Сегодня мы ели пиццу. С двойным пеперони и сыром. Кажется, мой обсос понял, что я сыр люблю. Сейчас у меня в любой еде сыр. Даже в мясном рулете. Звучит жутко, конечно, но Гарриет его прикольно синтезировал, мне понравилось. Ему бы в шефы, а не вот это вот всё.
Сейчас яйца полижу, и спать. Гарриет ложится часа в три ночи, а я всё нализываю у него за спиной, пока не мараю паркет. Приберётся, не маленький. Никогда что ли кончу за котами не вытирал?..
Прыгаю на кровать и сворачиваюсь в комочек у его живота. Мурчу, как трактор и, пока не засыпаю, перестать тарахтеть не могу. Просёк я пару недель назад, что бестолку у Гарриета на лице спать, так он меня и об стену расшибёт когда-нибудь, а вот если рядышком приткнуться, так тепло и хорошо сразу, так спокойно…
Просыпаюсь я от того, что кто-то гладит меня по морде. Мфмр. Фр. Ну прекрати…
Открываю глаза… глаз, снова жмурю, оценив нудное утреннее ебало Гарриета и запашок у него изо рта, переворачиваюсь на спину, подставляя пузо. И чуть не спихиваю его с постели.
Чуть не спихиваю его с постели. Спихиваю. С постели. Я. Маленький белый котик.
Смотрю на свои лапы, которые руки. Потом на Гарриета. Ёбврот, чтоб тебя!.. Он же грёбаный полицай, а я беглый, в жопу, пират!!!
Вскакиваю с постели перепившей цаплей, перепрыгиваю через его тушку, ныряю в сторону окна и — свобода была так близка! — чувствую болезненный удар ебала о деревянный пол. Руку противно заламывает, и сейчас я услышу над головой это поганое «Вы имеете право хранить молчание»… Но Гарриет ничего не говорит, лишь:
— Ш-ш-ш… — И гладит кончиками пальцев по позвоночнику, типа успокаивает.
И я затихаю. Скашиваю глаз, лёжа щекой на древесине. Немного расслабляюсь.
— Всё хорошо… — продолжает Гарриет. — Я сейчас тебя отпущу… а ты не делай глупостей. Понятно?
Хмурюсь, но киваю. Мяу, блять.
— Хороший котик.
Не выдерживаю и фыркаю в ответ на комментарий, а Гарриет отпускает моё запястье и встаёт с моей голой задницы.
Я, было, намереваюсь драпнуть к двери, но меня мгновенно останавливают, ухватив за ухо.
Морщусь и хнычу, пока этот козёл ведёт меня к кровати и вынуждает сесть.
Обижено потираю ухо. Не хватало мне ещё одноухим остаться, совсем красота будет… А этот. Нет, ему что, совсем насрать?! Меня усадил, а сам пошёл синтезатор греть. Сыром пахнет…
— Трусы надень, — бросает, не глядя.
Я подчиняюсь, вяло раздумывая во-первых, как бы мне так свалить по-тихому, а во-вторых, почему этот дебил не схватил беглого преступника. Ясень пень, порядочный гражданин не станет кошкой притворяться…
Жру свою яичницу с сыром и помидорами и поглядываю на придурка исподлобья. А ему вообще на все насрать. Сидит жуёт… Ну подумал я и решил, что, видимо, пронесло. В конце концов, какая ему нахер разница? Ну живёт в его доме скрывающийся от закона мужик. И что? Зато у этого мужика шёрстка мягонькая и фырчит умильно.
Короче, с тех пор я перестал особо париться за то, в какой я форме, если я дома. В коробке я теперь не рискую ложиться, только если отдохнуть, пока обсос мне еду готовит, а так сплю носом в его солнечное сплетение. Иногда, конечно, просыпаюсь человеком. Частенько, на самом деле, но Гарриету пофиг. Единственное, что раздражает — это то, что мы по утру друг в друга хуями упираемся. Один раз проснулся, а мне его палка в зад тычет, было неприятно, но я забил. Типа ну палка. Ну тычет. Ну в зад. Зато мне тепло, хорошо и на завтрак оладьи. Попросил я оладьи. Захотелось чего-нибудь без сыра, знаете ли… Так этот дебил умудрился мне оладьи с сыром сделать! Ну я психанул, швырнул в него едой. Забыл, что я не в кошачьей форме. Это котам всё можно. А человекам всё нельзя. Ну и получил пизды. За дело, конечно, но было обидно. В ухе весь день звенело.
Я тогда обратился и прыг в окно. Так и не вернулся, хотя уже два дня прошло. Даже на звёзды не приходил смотреть. Некогда мне!
Гулял около полицейского участка. Он у нас один на весь спутник. Есть там одна шоколадная леди, которая мне сливок наливает и в здание пропускает. Че взять с этих провинциальных копов? Они меня однажды и в допросную пропустили, а как-то раз и в архив. Это мой коп — с какого-то элитного подразделения, он бы сразу просёк, а эти… эх…
В общем, полакал я жирных сливок, посидел на коленках у шоколадки, помял ей лапками сиськи, помурчал, пофырчал и свалил на склад. Нашёл там парочку безвизовых пропусков. Если над ними помудрить немного, то можно с ними хоть всю жизнь по межпланетке таскаться. Если осторожно, конечно. Мне такая вещичка точно понадобится, когда срок истечёт, и я наконец смогу гулять в человеческой форме, а обсосу… ну, это будет ему подарок. В конце концов, он меня и приютил, и
