Хранитель ядов (СИ) - Карпо Катти
– Ты не… не пугаешь, Эксель. Ты… как то деревце… на озере. Тонкая… и ломкая. И синие глаза… они такие… синие. И кожа… как у статуэток на полке в лавке Руары. Фарфо… фарфоровая. И даже твои короткие волосы… как будто лазурь в паутине… Очень красиво. Я хочу сказать… что ты… ты…
Мне показалось, что от Дакота вот-вот пойдет пар – столь быстро он переводил взгляд от предмета к предмету, минуя меня, и столь сильно алела его многострадальная переносица.
– Дакот…
– А твоя страсть к кружеву! – выкрикнул он, наконец, на выдохе.
И тишина. Я точно не знала, было ли сказанное комплиментом, но на всякий случай сохраняла серьезное выражение на лице. Однако на последнем восклицании выдержка мне изменила, и я прыснула.
– Кружево – это важно, мальчик. Правда, важно, – хихикнула я и, под шумок пользуясь близостью юноши, вскинула левую руку, добираясь до его шевелюры, чтобы в мгновение ока создать там последствия миниатюрного урагана.
Дакот досадливо цыкнул и тряхнул головой. Все еще сдавливая ладонями мои щеки, он разогнул палец и щелкнул им по моему носу.
– Я не мальчик, Эксель. Уже не мальчик.
– Эстер тоже уже не мальчик. – Я сглотнула и выпалила: – Поэтому прекращать создавать эссенции и эликсиры я не намерена! Ради него!
Понятия не имею, почему у меня это вырвалось, но эффект был впечатляющим. Глаза Дакота остекленели. Он выпустил из плена мое лицо, поднялся и со всего размаху ударил кулаком по стволу дерева над моей головой.
Злой Дакот – редкое зрелище. Но ярость его не беспричинна.
Наш мир, Утопия, существовал на определенных правилах. Магия, в общем ее понимании, была под запретом, а создание магических предметов вроде зелий и волшебных артефактов или владение ими становились причинами обвинения в злоупотреблениях.
Улучшил свою внешность с помощью мудреного ведьмовского зелья – злоупотребил. Повысил качество урожая, налегая на заговоренные удобрения, – злоупотребил. Воспользовался магией, спасите и помилуйте Первосоздатели, – злоупотребил в высшей мере. Политические кампании правителей Королевств Утопии и эра борьбы со злоупотреблениями символизировали в себе поддержание идеализированного мира ради благополучия населения. А избавлением от ведьм, заклинателей и прочего сброда, нарушающего величайший баланс со времен Первосоздателей, занималась Организация – Святая Инквизиция. Ее воины носили багровые рясы, их компетентность не имела границ, а слово «пощада» в их лексиконе отсутствовала напрочь. НЕ связывайся с магией, о законопослушный гражданин.
Так что не было ничего странного в том, что Дакот беспокоился за меня.
– Безопаснее для тебя – прекратить создавать эликсиры. – Юноша с отсутствующим видом осмотрел поцарапанные от удара костяшки пальцев и проникновенно уставился на меня. – Не желаю, чтобы в будущем кто-нибудь случайно сделал неверные выводы.
– Исключено. – Я протянула руку, и друг с легкостью помог мне подняться. – В первую очередь я делаю это для Эстера. Если сумею обеспечивать себя сама и накоплю достаточно денег, то покину Королевство Скорпиона. Отправлюсь в Королевство Весов. Или Водолея. Где сейчас поспокойнее.
– Твое желание уехать все также велико, – с горечью сказал Дакот.
– Так нужно. – Я чувствовала, что причиняю боль другу, но, к сожалению, на первом месте у меня всегда был брат. – Бескрайнее разочарование отца во мне заставит его взглянуть на Эстера другими глазами. Эстер намного лучше меня. Во всех смыслах. Я мелочная и эгоистичная. А брат добрый и рассудительный. Просто отец пока не желает замечать этого. Он все еще в плену своих прошлых иллюзий, а я, как податливая глина, продолжаю лепить из себя воплощение его желаний.
– А Эстер знает о твоих планах?
– Братец думает, что я стремлюсь к самостоятельности, поэтому пропадаю в селении, работая в бакалейной лавке, и время от времени ухожу в горы за травами. Он не воспринимает всерьез мое увлечение фармацевтикой, считая, что в этом занятии я нахожу отдушину после отцовских нравоучений. Еще бы. Эксель слишком ответственная, чтобы подвести отца. На Эксель можно положиться. Эксель – отцовская гордость.
– Но на самом деле Эксель – маленькая интриганка. – Дакот усмехнулся, и я порадовалась, увидев на его лице выражение прежнего озорства. – Сестренка кинет мрачную тень на свой идеализированный образ, чтобы солнце братика наконец-то взошло.
– В этом вся суть. – Я вспомнила о цели похода и пару раз глубоко вздохнула. Наклонившись в сторону, я нащупала скрытую в тканях юбки булавку и отцепила ее, освобождая края разреза на левом боку. Так-то лучше. Азартно подмигнув ошалевшему Дакоту, безотрывно пялящемуся на мою ногу и часть бедра, виднеющихся в разрезе платья, я подобрала кружевной подол и кинулась вниз по тропинке. Ноги почти не путались в юбке, отчего бежать было гораздо легче. Такая концепция бега была выверена до мелочей, а ее идеальностью я была обязана многочисленным экспериментам, по подсчетам доходившим до отметки «пять сотен». Рухните навзничь пару сотен раз и научитесь не только бегать в платье, но и летать.
Вскоре до меня донесся топот бегущего следом Дакота.
– Ты… не… ответила! Куда… мы…
Моя резкая остановка была полной неожиданностью для юноши. Поэтому, чтобы не сбить меня с ног, он вильнул в сторону и благополучно влетел в гущу колющейся зелени.
– Поранился? – сочувственно поинтересовалась я и тут же получила полномасштабный взгляд разряда «а ты догадайся!» – Обещаю по возвращении вылечить тебя.
– Пару царапин не заставят меня стать твоей добровольной жертвой для экспериментов, – проворчал Дакот, стряхивая с волос и плеч малюсенькие листочки.
– Ты недооцениваешь мои умения, сын мясника. – Я кровожадно потерла ладошки. – Излечу так, что ты воспрянешь к небесам.
– Вот именно, – юноша ткнул пальцем в небо и иронично хмыкнул: – пря-я-я-ямо к небесам.
На последнюю реплику отреагировать я не успела. Слева послышался шорох, и я, стремительно прыгнув вперед, вжала Дакота в стену из колючек теперь уже спиной.
Там, где мы затаились, ветви деревьев клонились к самой земле, создавая идеальный покров для нас. Шорох повторился, перерастая в отчетливое шуршание. Мимо нашего убежища прошествовал низенький паренек в очках. Покачивалась на ветру снежно белая ткань жабо, блестели серебряные пуговицы длинного зеленого сюртука. Он беспрестанно оглядывался на свою спутницу – миловидную светловолосую девушку в простеньком темно-бордовом платье. Остановившись у плотной стены зелени в какой-то паре метров от нас, паренек смущенно вытер пот со лба и сделал робкий приглашающий жест. Девушка неуверенно кивнула и проследовала мимо юноши прямо в гущу колючек – похоже, в живой изгороди был проход.
Когда пара скрылась из виду, я отодвинулась от Дакота и позволила себе облегченно вздохнуть. Все-таки успела!
– Эксель, а это не тот парень, что приходил к тебе сегодня? – Брови Дакота как-то странно подрагивали, и я сильно понадеялась, что он, без опоры на мои объяснения, не успел надумать себе всяких ужасов.
– Верно. Его зовут Квин. Он славный малый, работающий в библиотеке соседнего селения. – Я сложила перед собой руки, едва не лопаясь от гордости. – И одновременно он – смельчак, готовый вот-вот испытать мой новый эликсир «Шато».
– Ты продала Квину непроверенный эликсир? – От ужаса на лице Дакота заходили желваки.
– Непроверенный, а потому не продала, а подарила, – поправила я друга. – Тем более что Квина я предупредила о возможном отсутствии результа… Ай!
Дакот неожиданно сильно вцепился мне в плечи.
– Эксель, нельзя экспериментировать на людях!
– Можно, при их согласии. А у Квина проблемы, и мой «Шато» может решить их!.. Если сработает.
– Святые Первосоздатели! – Дакот, паникуя, оперся на изгородь и тут же взвыл – колючки живой изгороди не дремали и восторженно приветствовали всех подряд.
– Тише! – Я всмотрелась сквозь зелень, опасаясь, что парочка может нас услышать. – Мы здесь для наблюдения конечных результатов.
