Ловушка любви на празднике весны - Дарья Ву
Я лавировала между лавками, наслаждаясь нежными ароматами духов и сладкими, манящими вкусами свежей выпечки. В одних продавалась еда, в других одежда, и все они беспорядочно соседствовали друг с другом. Наконец, моему взгляду попалось что-то интересненькое. Небольшая лавочка предлагала украшения: серьги, браслеты, колье и разномастные заколки для волос. Меня привлекли парные браслеты. Один белый с золотым месяцем, другой чёрный с белым солнцем. Их сцепляли застёжки и один на двоих ценник. Я протянула руку, надеясь взглянуть поближе, пощупать материал. Схватила чёрный браслет и дёрнула на себя, не заметив, что в тот же миг чужая рука ухватилась за белый. Мы ойкнули и остановились, когда цепь браслетов опасно натянулась.
Мой взгляд проследовал по руке цвета топлёного молока до лица её обладательницы. Выше меня на голову, девушка с яркими зелёными глазами и окрашенными в пшеничный цвет волосами смущённо улыбнулась. Несмотря на полноту, Мия показалась мне тогда очень красивой девушкой. Я позавидовала её пышной груди и круглым бёдрам. И цвету кожи, такому нежному и тёплому. Только чёрные широкие брови смотрелись неуместно, утяжеляя добродушный облик.
Я улыбнулась в ответ, но браслет не отпустила. Как и Мия. Ни одна из нас не отводила взгляда от другой, улыбки становились натянутей, на лицах проскакивало недовольство. Каждая хотела браслеты.
— Послушай, — начала я, — меня интересует только чёрный.
— Отлично. Мне солнца не надо, лишь полумесяц.
— Есть и вторая пара, — заверил лавочник, подскочив к нам. — С вас по сорок ронов.
— Сорок? — заголосили мы разом.
За такую безделушку цена казалась завышенной.
— Вы не поняли, мне нужен только один браслет, — сказала Мия лавочнику. — Я дам вам двадцатку.
— Они продаются парно. Это символ единения. Солнце и месяц не могут друг без друга. Их судьбы неразделимы и дополняют друг друга. Один следует за другим и всё такое. Как Яри и Ëми. Свет и Тьма.
— Двадцать и у меня есть, — сказала я больше для Мии, чем для лавочника.
Мы повторно улыбнулись друг другу. Да так, будто у нас уже была одна тайна на двоих, и полезли за деньгами. Каждая в свою сумку. Так получилось, что мы надели браслеты, не отходя от лавки. Я застегнула на левой руке, Мия — на правой. Она отметила, что солнце мне шло. Дневное светило смотрелось ярче на загорелой коже, а чёрная бархатка сидела на запястье идеально. Я поблагодарила и тоже ответила комплиментом.
Тогда мы разошлись. Я не вспоминала о Мие до вечера, когда сидела у фонтана и жевала булочку с корицей, а ко мне пристали двое местных парней.
Один подсел рядом, другой встал напротив. Я опустила руки с булочкой на подол и сузила глаза.
— Привет, милашка, — мурлыкнул усевшийся и закинул руку на спинку лавочки так, чтобы она оказалась у меня за головой. — А что это ты совсем одна?
— Не ваше дело.
— Ой, а крошка кусается, — хихикнул второй, нагло улыбаясь.
Первый сказал ещё что-то о моей дерзости, когда попросила их удалиться, и погладил меня по волосам, отчего выглянуло округлое ушко.
— Фу, человек, — тут же отсел он подальше в притворной тошноте.
— Ну и валите, — процедила сквозь зубы. — Раз противно.
— Наоборот, интересно, — заявил второй. — Говорят, ваши девицы весьма яркие кошечки. Проверим?
Я поёжилась. На улице почти не было прохожих, а те, кто проходили мимо вряд ли обратили бы на нас внимание и уж тем более помогли мне. Я рыскала взглядом по мимо проходящим, не удосуживая вниманием нелепые шуточки приставучих парней. Среди одиноких прохожих шла полная девушка. У запястья блестел полумесяц, а в пальчиках она сжимала плетёную корзинку. Девушка остановилась и обернулась, посмотрев мне в глаза. Нахмурилась и твëрдо пошла к фонтану.
Корзинка опустилась на голову одному из нагловатых пареньков. Второй получил увесистый подзатыльник. Я напряглась и забыла про булочку, боясь, что из-за меня Мие попадёт, но лица пареньков вдруг удивлённо и испуганно вытянулись. Они извинились перед ней, назвав юной госпожой.
— И перед девицей тоже, — наказала Мия, сложив под пышной грудью руки.
Моя булочка упала под ноги, когда юные задиры принялись наперебой извиняться. Они переборщили, вдруг рассыпаясь в комплиментах к людям. Мия во второй раз огрела парней корзинкой.
Так мы подружились, а парни чуть не потеряли работу в книжном доме.
— Олейна, — медленно повторила Мия моё имя. — Старомодное. Прямо как у дочки банкира Карэ.
— Не знала, что у него есть дочь.
Я чувствовала, как блуждал пытливый взгляд по моему лицу, задержавшись на серых глазах.
— Недавно переехала? Я тебя раньше не видела. Меня Мия звать.
— Я тут с десяти лет, — замялась, — только не в Винном живу.
Вопреки моим опасениям Мия легко отнеслась к моей фамилии: фом Эллерт. Её не заботило, что перед ней представитель клана Ворона. Хотя каждый в городе слышал, большинство наших семей холодны к магическому народу. Только мой отец исключение, но об этом мало кто знал.
Разговорившись, мы нашли много общего. Например, мать Мии, как и моя, никогда не выходила замуж. Только если я до смерти мамы жила то с ней, то с папой, регулярно путешествуя через всë государство, Мия о том, кто еë отец, не подозревала. Знала только, он человек. Подозревала, потому мать за него и не вышла. Когда подруга поделилась этим, я рассказала об Оливере. Моëм брате. Он, как и Мия, полукровка, только не мэо. Его отец тенери — представитель рогатого народа, берущего свою энергию из мира теней и подпитывающегося за счëт других. Некоторые говорили, что он вельможа, другие — нет. Я не знала. Лив тоже. Мама нам не рассказывала. И узнать мы не могли, так как брат был старшим, но не помнил, чтобы когда-то видел своего отца. Мы из-за этого даже иногда ссорились. Мой-то появлялся с завидной частотой.
Мия в моëм рассказе куда больше внимания обратила на то, что мама была целительницей, то есть лекаршей с магическими способностями, и заведовала собственным госпиталем. Мия мечтала стать лекаршей, только для этого необходимо отучиться десять лет и разрешение от тëтушки. Новая подруга посетовала, что та живëт далеко и категорически против. Тем более, что кто-то обязан
