Истинная одержимость дракона - Алиса Князева
Глава 3. В новую жизнь
По спине пробегают колючие мурашки. Вояка, кажется, тоже это чувствует и надменно ухмыляется:
— Славная девочка. А теперь полезай в экипаж и притворись милашкой, чтобы путешествие понравилось нам обоим.
— А если я далеко не милашка? — сама не знаю, зачем огрызаюсь я.
— Тогда поедешь у меня на коленях, — он сужает непроглядно чёрные глаза. — Как капризный ребёнок, которому не хватает внимания.
— Вот ещё! — хмыкаю я, упираясь в его грудь ладонью. Удерживать он не стал. — А император тебе морду не начистит за такие вольности в отношении его потенциальной невесты?!
Черноглазый хмыкает и надменно поднимает подборок.
— Шпилька, ты уж определись, будешь прикрываться его именем или сделаешь всё, чтобы избежать замужества. Тут, знаешь ли, и рыбку съесть, и на… — он осекается, но быстро придумывает вариант приличнее. — Кхм, в общем, на двух стульях ты с такими формами не усидишь.
Нет, ну вы поглядите на него! Гад какой! У нас в деревне и за меньшее можно по роже получить!
Мне приходится взять короткую паузу, чтобы сбившееся дыхание пришло в норму:
— А не твоего ума дело, на чём или ком я собираюсь сидеть!
О том, что ляпнула очередную глупость, я понимаю по дрогнувшим уголкам его губ. Ой, да плевать уже!
— В карету, — эту фразу произносит таким тоном, что чётко понимаю: либо подчинюсь, либо всё равно окажусь внутри, но как-нибудь позорно.
Поджимаю губы и, откинув за спину волосы, иду к экипажу, пытаясь выглядеть гордой и невозмутимой. Только бы не споткнуться — не хочу радовать гада.
Карета внутри, ожидаемо, такая же чёрно-золотая. Лямка моей сумки выглядывает из-под лавки. Садиться на мягкий диванчик в своём заляпанном после пробежки платье несколько неловко, но что поделать. Надеюсь, вояка потом сам будет потенциальную грязь с бархата счищать. Казённое имущество, как-никак.
Черноглазый залезает следом и садится напротив. Я надеялась, он застрянет в проходе, но увы, судьба ко мне не так благосклонна.
Хмыкаю и отворачиваюсь к окну. На глаза наворачиваются слёзы. Обидно до жути. Я понимаю, конечно, что он просто выполняет приказ, но не могу не злиться. Куда проще жить, если знаешь, кто твой враг. У меня — этот вояка.
Припёрся, гад такой, и жизнь мою в грязь втоптал. Нормально, да? Когда родители ребёнка меняют на мешок блестяшек? Его бы кто так выкупил, может и не был бы таким муд…
— Платок нужен? — в хрипловатом голосе слышится что-то напоминающее заботу.
— Зачем?! — вспыхиваю я.
— Ты у меня не первая, — отвечает он. — И не одной тебе паршиво, когда приходится прощаться с домом.
— Нормально всё, — цежу сквозь зубы и пытаясь задушить слёзы. Только перед военными я ещё не плакала!
— Ну да, сделаю вид, что поверил, — он наклоняется и кладёт платок на сидение рядом со мной, а после стучит по стене, и экипаж плавно трогается с места.
Само собой, колесить по дорогам общего пользования для таких как он слишком скучная задача. По всей империи разбросаны арки порталов, связывающих крупные города единой сетью и организующую быстрые перемещения, но не каждый мог воспользоваться. Нужен специальный артефакт, в некоторых случаях с особыми пометками доступа, чтобы попадать на закрытые от посторонних территории. Академию, например.
Уверена, у моего конвоира такой есть.
— Не держи зла на родителей, — говорит он, когда мы проезжаем кукурузное поле и минуем ведущий в деревню перекрёсток. — Сейчас слепы и радуются золоту, а к ночи осознают, что наделали, жалеть начнут.
— Мне-то что? — голос всё же подводит и скатывается в скрип. Кашляю, чтобы вернуть ему нормальное звучание. — На моей жизни поставлен крест, раз руку украсило клеймо.
— Необязательно. Если не пройдёшь, тебе подыщут мужа среди знати. Девушек хорошо учат.
— Замечательная альтернатива. Быть игрушкой у извращенца помельче.
Он смотрит на меня с неискренним интересом.
— Ты уже определилась, каких женихов к себе подпустишь?
Снова отмечаю липкий взгляд. Вот чуть ли рожу не облизывает, как кот, объевшийся сметаны. Как много ему позволено?
Или ему скучно ехать, и он специально меня бесит?
— Даже не надейся, — огрызаюсь я. — Рядовые мне неинтересны.
Черноглазый сперва вскидывает бровь, а после усмехается:
— Уверена, что правильно читаешь знаки отличия?
Я смотрю на его нашивки, делая вид, что разбираюсь в них. Это, конечно же, не так. Положи передо мной две разные, я ещё соображу, какая «старше», но так — увы.
— Попёрся за девчонкой в деревню, которой даже на картах не отмечают. Либо ты в чём-то провинился, либо просто прикидываешься важным, а на деле обычный рядовой.
Опять он весело скалится!
— Или ты слишком интересный экземпляр, чтобы оставлять без серьёзной охраны. Бестолковая, импульсивная и совсем не приспособленная к реальной жизни. Что глазами сверкаешь? Скажешь, ошибаюсь? Ты в лес рванула с какой целью? Умеешь искать еду? Строить укрытие? Разводить костёр так, чтобы не было видно дыма? Нет? Значит это было идиотское решение.
Закатываю глаза и отворачиваюсь. Нашёлся мне, наставничек. До академии доеду, там научат.
Мечта была, попасть в академию, это верно. Магию понять, может даже пользоваться чем-то начать… Вот только сбылась она совсем не так, как ожидала. Теперь получу образование, но не для того, чтобы исполнить другие цели, а на потеху императору, которому от меня совсем не это нужно.
За окном мелькают знакомые пейзажи. Грустно знать, что вижу их последний раз. На миг задумываюсь, не попробовать ли надавить на жалость и попросить отпустить меня. Впрочем, эта затея точно обречена на провал.
Вояка достаёт записную книжку и вносит туда пометки. Иногда я чувствую на себе его взгляд, но стоит обратить внимание, как он снова сосредотачивается на записях. Досье, что ли составляет? Умный самый?
Вот зуб даю, этот тип на низшей ступени «пищевой» цепочки. Не пошлёт император кого-то ценного на такое дурацкое задание. Я бы и сама смогла какую-нибудь девчонку в карету заманить. Может признаться, что я не хочу быть невестой, а лучше поработаю на них?
Впрочем, нет. Я бы просто отпустила всех по домам.
Поездка отнимает час или около того. Я смотрю в окно, вояка что-то пишет, все в плюсе. Наконец, впереди показывается каменная полукруглая площадка, на которой стоит арка. Солнце уже село, так что в темноте хорошо видно голубоватое свечение, расписывающих её рун. Конвоир убирает записи и складывает ладони перед собой.
Когда он снова размыкает руки, от кончиков пальцев друг к другу тянутся светящиеся голубые нити. Я замираю: впервые вижу магию.
— Держись, — мужчина ловит мой взгляд.
Я непонимающе свожу брови, а потом
