Как стать многодетной за один день - Екатерина Лира
«Ладно, что-нибудь придумаю…»
Вздохнула и, прихватив с собой Лилечку, побежала в магазин.
Кролика заперла дома, а старшие остались гулять во дворе.
В магазине купила три пачки риса, тощую курицу, три пачки самого дешевого мороженого в вафельных стаканчиках (рассудила, что разделю каждое на две части и всем, в том числе и Злыдню, дам по половинке), буханку хлеба, пару картофелин, пару луковиц, пачку молока и овсяных хлопьев, чтобы сварить на завтрак кашу.
Домой бежала бегом. В планах было сварить суп, какое-то подобие плова из риса с курицей и домашних остатков морковки.
Кажется, первый раз за те три дня, что я себя помнила, у меня поднялось настроение, и появилась хоть какая-то надежда. И пусть ощущала я себя при этом окончательно сошедшей с ума.
«И с мужем сегодня обязательно поговорю, как вернется!» — убеждала я себя. Пусть грубит, пусть злится. Но поговорить — необходимо!
Дети запах с кухни учуяли еще с улицы. В итоге все время, пока я готовила, стояли под дверью узкой маленькой кухоньки.
Из-за печки стол тут было поставить негде, и места хватало только под небольшую плитку, холодильник да шкафчик, на котором я нарезала и чистила овощи.
— Мама, а ты точно не того кролика сварила? — подозрительно спросил у меня Феденька.
Надя, как всегда не отходившая от брата, тряхнула кудряшками.
— Если из него, ты скажи сразу. Мы решили, что есть не будем!
Она говорила это, а сама то и дело сглатывала слюну. У меня от их вида чуть слезы не навернулись.
Я понятия не имела, чем думала до потери памяти, но как можно было довести до такого, чтобы дети голодали?
Пришлось продемонстрировать им кролика, чтобы успокоились.
— Только вы не подходите к нему, хорошо? Его обижали раньше, так что он теперь людей боится и может укусить.
— Обижали? Как папа тебя, да? — бесхитростно переспросил Аркашка, но Анечка его сразу же строго одернула.
Список вопросов к «папе» моментально пополнился. Я скрипнула зубами, едва удерживая в себе волну гнева. Несколько вдохов и выдохов.
Детей решила не расстраивать лишними расспросами.
Едва мой «плов» был готов, положила всем по полной тарелке. Только ложки застучали.
— Мамочка, как вкусно!
— Спасибо, мамочка!
Улыбнулась, глядя, как они уплетают за обе щеки. Даже двухлетняя Лилечка проворно орудовала сама ложкой, хотя я думала, что придется кормить ее.
Убедившись, что покушать детишки смогут и без меня, заперлась с кроликом на узкой кухне, отрезав и положив ему на блюдечко половинку мороженого.
— Оно не фисташковое! — запротестовал Злыдень, — И тут только половина!
— Найдешь больше денег, будет тебе какое захочешь. А мне нужно детей кормить.
— Было бы у вас тут что искать, — фыркнул кролик, но мороженое все же есть начал. — Курицы тогда дай, что ли. Только филе. Я только белое мясо ем.
Закатила глаза. Ну что за привередливая животина! Но все же кинула ему еще и мяса. Когда я отпустила руку, Злыдень царапнул меня лапкой.
— Ей! Ты чего?! — Я дернулась, на тыльной стороне ладони алела царапина. Даже блеснули выступившие бисеринки крови.
— Просто думаю, кто ты. Явно не ведьма. Судя по ауре, кто-то из низших. Но на кикимору не похожа.
— Сам ты кикимора!
— Я — фамильяр своей госпожи. Ну-ка дай как мне руку. Давай, давай.
Посомневавшись, все-таки снова протянула ему ладонь. Кролик пододвинул ближе мордочку и лизнул царапину шершавым языком.
Он точно не кот?
— А твоя госпожа за тобой не заявится?
— Я знаю! Ты подменыш! — довольно вскрикнул зверёк. — А госпожа, нет. — Он мгновенно погрустнел. — Ее в «Теневерс» забрали.
— «Тене…» — это куда?
— В магическую тюрьму, — закатила глаза животинка, словно бы я спросила что-то элементарное.
— Ужас какой! — прижала ладонь к щеке. — А за что?
— Детей ела, — как нечто само собой разумеющееся, произнес он. — Что? Смотришь на меня так, будто я тоже. Со мной она не делилась. И вообще, ее рацион — это ее дело. Нехорошо нечисть за такое осуждать. Ты прям как вчера родилась. Хотя… давно ты подменышем стала?
— Не понимаю, о чем ты. Я обычный человек. — Правда, прозвучало не слишком уверенно.
— Память последнее время не теряла?
— Теряла. — Внутри что-то оборвалось. — Пару дней как.
— Ну вот. Значит, скорее всего, тогда ты и стала подменышем. И кто твой хозяин?
— У меня нет хозяина.
— Детка. Все фамильяры по своей сути — подменыши. Так что поверь, я знаю, о чем говорю. Берется тело недавно умершего животного. Чаще всего — специально убитого перед этим. Дальше берут еще одно животное. Уже живое. Донор души, так сказать. А затем все это сдабривают огромным количеством магической силы. И вуаля. Труп оживает и радостно служит тому, кто его оживил. Ну или тому, на кого ожививший покажет.
— Но я не животное!
— Как тебе сказать, — занудным тоном начал кролик, — класс млекопитающих, отряд приматов, подотряд настоящих обезьян, семейство гоминид, род человек, вид и подвид — человек разумный. Хотя насчет разумности я бы, конечно, поспорил.
— У меня голова от всего этого идет кругом. Я, наверное, просто сошла с ума. — Я зажмурилась с дикой надеждой, что, когда открою глаза, все это пропадет.
Но нет. Не пропало. Рядом все еще был говорящий кролик, нагло уплетающий остатки растаявшего мороженого с тарелки и принимающийся за куриное мясо.
— Не переживай. Я тоже, когда госпожа только меня сделала, не сразу понял, что и как. Тебе просто нужно найти своего хозяина, и тогда ты сразу поймешь, что отныне твое предназначение — служить ему, и успокоишься.
— Мое предназначение — это заботиться о детях.
— О да. Детей у тебя явно перебор. — Он вздрогнул всем телом, видимо, вспомнив, как дочка бегала за ним по дому.
— Так, это все надо как-то уложить в голове… — Зарылась руками в волосы, пытаясь хоть как-то собрать в кучу мысли. — Значит, я — чей-то фамильяр.
— Плохо то, — прочавкал он, — что делать из людей фамильяров вроде как запрещено. Но, с другой
