Я – хранитель света! - Викки Латта
– Кхм, – кашлянул в кулак Толье, поняв, что поспешил. – Но имей в виду, у нас даже для стажеров отличное жалование…
– И сложные задачи. – О службе безопасности я, слава богам, знала в основном понаслышке.
Я искоса внимательно глянула на отца Мора. Если сын был тем еще интриганом, то папочка… Как говорится, гены пальцем не раздавишь и в баре не пропьешь. И такой матерый комбинатор и прожженный, расчетливый стратег не будет просто так делать предложение какой-то безродной адептке. Попасть на стажировку к безопасникам дорогого стоит. А тут…
Это была взятка. Не деньгами, а гораздо большим. Золото всегда, конечно, в цене. А вот возможности и перспективы, которые открывает такая стажировка, безграничны. И главное, у них нет срока годности. Все зависит от личных качеств молодого сотрудника…
– Не без этого, – согласился канцлер. – Дела порой и правда непростые.
– Например, такие как найти пропавшую почти двадцать лет назад из комнаты общежития адептку из аристократической семьи?
– Догадалась, – произнес Толье, но несмотря на то, что он скривился, в его голосе не было досады.
– Мор был куда прямее, когда делал мне предложение… – я не успела договорить, как канцлер зашелся кашлем. Видимо, его мысли в этот момент приобрели строго свадебное направление. Вклинившись в паузу в его кхеканье, я все же сумела договорить: – О сотрудничестве. В поисках его тети.
Мои слова подействовали лучше любых микстур. Толье-старший сразу же излечился.
– Знаешь, я всегда считал, что Совет Министров – тех еще упертых козлов – нужно бояться спереди, наемников – со спины, а умных девушек – со всех сторон. Особенно в разговоре. И сегодня в очередной раз в этой истине убедился.
Так и подмывало съехидничать, что заход на новый круг интриг засчитан, но тут Толье удивил меня второй раз за этот вечер своей прямотой.
– Знаешь, Ники, я не вправе тебя просить, тем паче требовать, с учетом всего, что с тобой случилось, но тебе удалось то, перед чем спасовали мои лучшие агенты…
Он не договорил, оборвав себя на полуслове. А я на несколько секунд замерла, взвешивая все. Потому что цена и у моего «да», и у «нет» была высокой. Но канцлера больше не шантажируют. А это значит, что моральные терзания о судьбах тысяч невинных людей больше не будут меня мучить. И это перевесило все остальное.
– Стажировка в вашем отделе – большая честь. Но боюсь, я ее не достойна.
Толье правильно понял мое «нет». И лишь усмехнулся. Огорченным он не выглядел.
А я вдруг поняла, что на мне, возомнившей себя великой сыщицей, свет клином не сошелся. И вообще, может, все показалось и не было от канцлера никаких намеков на то, чтобы я попробовала найти тетю Мора. Тоже мне, детектив Николь Роук… Пф-ф-ф… Да у канцлера полный штат специалистов… Демоны! Как же сложно среди этих аристократов с их иносказаниями, недомолвками, экивоками. И дальнейшие слова канцлера это только подтвердили.
– И все же у вас есть еще четыре года, чтобы изменить свое мнение, – как ни в чем не бывало ответил Толье.
С кухни я ушла не прощаясь.
Думала, не смогу после этого разговора уснуть, но ошиблась. Провалилась в Мир Грезника, как в омут с головой: раз – и все. Да так глубоко, что едва выплыла утром. Аккурат к опозданию на занятия. И хотя идти на них жуть как не хотелось, но лекции и практики, четко выстроенные в расписание, были для меня сейчас единственным островком стабильности в этом с ног на голову перевернувшемся мире.
Кажется, осознал это и Мор. Он требовательно забарабанил кулаком в дверь:
– Ники, просыпайся, пора в академию!!! Если ты сейчас не встанешь, то я войду и увижу тебя непричесанной и сонной.
– Этим пугай своих столичных штучек, – зевая, возмутилась я и, запахнув поплотнее махровый гостевой халат, открыла дверь, ничуть не заботясь о том, насколько всклокочены мои волосы.
Судя по изумленному виду Мора, который так и замер с занесенной для очередного удара о дверную створку кулаком, видок у меня был на все сто. Лет.
Зато собралась я быстро. И была благодарна за новую одежду, которую принесла горничная канцлера. Спортивный костюм был новенький, с бирочкой. Мое вечернее платье после всего, что ему вчера довелось пережить, годилось скорее для помойки, чем для выхода на улицу.
Авто домчало нас с Мором до академии вмиг, а там я уже заскочила в общежитие, чтобы переодеться и захватить нужные учебники. Вот только, когда складывала в сумку тетради, увидела, что мой магофон, оказывается, разряжен в ноль. А энергии, чтобы напитать артефакт, у меня не было. Пришлось просить ложившуюся спать после ночного практикума на погосте Дару. Рыжая соседка скептически хмыкнула, но магофон все же зарядила. И едва она закончила сжимать в руках амулет, как тот разразился трелью.
Я узнала эту мелодию и нервно сглотнула.
Мама… С ней после поступления я созванивалась всего пару раз. Все было некогда. Дела. То меня пытался убить ликвидатор, то демон… Хотя разговору с матушкой я бы предпочла схватку с демоном. На границе империи. Вот прямо туда бы сейчас и отправилась, чтобы сразиться с этими тварями и немножко оттянуть беседу с деятельной госпожой Роук.
И вовсе не потому, что мама у меня была злом во плоти. Скорее наоборот. Мы, ее дети, оказались отягощены ее всепоглощающей любовью со всеми вытекающими. Ма могла «тактично», тихо, как ей казалось (но так, чтобы весь школьный магобус слышал), спросить, надела ли я рейтузы с начесом. А то, не приведи небесные силы, застужусь. А мой братец порой был вынужден сразу брать зонтик, вязаную шапку и солнечные очки. И на вопросы своих друзей, зачем это ему все и сразу, лишь вздыхал со словами: «Ты говоришь так, как будто у тебя не было мамы…»
И сейчас, чувствую, все младшие завидовали мне не только потому, что я поступила, но и потому, что я живу са-мо-сто-я-тель-но. Да, именно так. По слогам. Но счастье не могло длиться вечно. И оно закончилось.
Напомнив себе, что я уже достигла того возраста, когда, глядя маме в глаза, могу сказать, что не буду есть манную кашу, а по трубке магофона и вовсе соврать, нажала на кристалл соединения и, натянув на лицо бодрую улыбку, бодро произнесла:
– Да, мама…
– Ники! – радостно выдохнули за несколько сотен миль от столицы. – Наконец-то ты ответила. А то я этой ночью вся извелась. Мне вчера в одиннадцатом часу
