Замужем за повелителем - Нина Ахминеева
Поджав от досады губы, Елизавета указательным пальцем почесала кончик длинного носа. Её дела шли из рук вон плохо. Эта девушка была первой, кто зашел за три месяца. Упустить эту клиентку, она просто не могла себе позволить.
— Пелагея, вы меня немного не верно поняли! Я просто хотела избавить вас от ненужной траты времени! Конечно-конечно я вам всё-все покажу и расскажу!
Повернувшись ко мне спиной Елизавета задумчиво смотрела на стоящие вдоль стены стеллажи с папками. Выбрав одну из толстых папок, она с трудом сняла её с полки. Смахнув пыль с обложки, положила на стол и внимательно посмотрела мне в глаза.
— Готовы? — дождавшись утвердительно кивка с моей стороны, она многозначительно улыбнулась. — Значит, начнем!
Это длилось долго… Очень долго!
Слушая занудное бормотание Елизаветы, я успела узнать, что паутина под потолком имеет хозяина и с интересом следила за тем, как хозяйственный паук упаковывает тонкими нитями свой обед. Хотя нет… Скорее поздний ужин!
Утратив совесть напрочь, Васька нагло храпел, развалившись на моих коленях. Украдкой потирая покрасневшие и чешущиеся от пыли с многочисленных папок глаза, я из всех сил сдерживала зевоту.
В моей голове творился полный кавардак. После пятой папки, я утратила связь с реальностью и уже не понимала, что там бормочет Елизавета. Описание районов, участков, домов, расположение комнат следовали непрекращающимся потоком. Я уже не понимала, что в каком доме есть и где он именно находится.
Конечно дом я всё еще не выбрала. Но было и хорошее. Теперь у меня было понимание, какие тут цены на хорошие дома. Какие на средние. И какие на совсем уж плохонькие.
«Надо запросить банк об остатке средств на счете. Мало ли, что… Мне ж чеком расплачиваться», — слушая краем уха Елизавету, я незаметно порылась в рюкзаке.
Достав маленькую книжечку для чеков и персональных писем в банк, быстро написала запрос. Удовлетворенно отметив, что текст впитался в бумагу и значит банком получен, я тяжело вздохнула и попыталась слушать Елизавету. Но видимо женщина и сама уже плохо соображала, что мне рассказывает! Как на втором этаже жилого дома могут располагаться стойла для лошадей, я искренне не понимала. Хотя… Мало ли какие причуды у хозяев бывают?!
Через несколько минут, твердый переплет книжки потеплел, извещая меня, что ответ поступил. Быстро открыв нужную страницу, я внимательно вчиталась в текст.
«Не может того быть!» — не веря своим глазам, я вновь и вновь читала сообщение из банка. Эта новость ломала все мои планы! На моем счете денег больше не было…
Выражая глубокое уважение, сотрудник гномьего банка информировал графиню Пелагею- Тильду- Марию Клоуз о том, что по заявлению её отца счёт заблокирован. Искренне сожалея, банк уведомлял, что достопочтенный граф и советник короля человеческого государства Фердинанд Клоуз, что являлся вносителем средств, полностью лишает её ежемесячного содержания и всех накоплений, имеющихся на счете.
Покусывая нижнюю губу, я невидяще смотрела на бубнящую Елизавету и принимала не простое для себя решение. Наличные у меня были, но не так уж и много. Но ведь планы-то были громадные! Я хотела не только купить приличный дом в хорошем районе, но и открыть в нем кабинет целителя! Еще и жить на что-то надо было, пока заработаю собственные деньги.
«Дом выберу попроще. Как ни будь справлюсь…»- упрямо поджав губы и усиленно напрягая память, я пыталась вспомнить описания домов и их цены. Однако это выходило у меня из рук вон плохо.
Как выяснилось, запомнила я только то, что говорила Елизавета в самом начале. Чтобы не показаться полной дурой, переспрашивать я не хотела, а привередливая память услужливо говорила, что особого выбора у меня нет. Я могла позволить себе купить один единственный дом: он был не далеко от центра столицы, да и цена была очень привлекательной. Однако дом был настолько неказист, что … покупать этот дом мне, как-то не очень хотелось.
«Буду брать его…» — сомнения раздирали душу, но иного варианта не имелось. Негромко покашляв, привлекла внимание женщины.
— Я сделала выбор.
Озарившая, словно солнышко, лицо агента радость, существенно померкла, когда я сообщила, какой именно выбрала дом.
«Строила-то из себя! Самый дешевый дом берет! Столько времени на нее угрохала! — думала Елизавета, зло блестя глазами и шурша документами — Хотя… Столько лет этот дом стоит пустой. Уже и надежды не было, что хоть кто-то купит. Вот из принципа не скажу, что дом-то, проклятый и его все стороной обходят! Будет знать, как корчить из себя богачку!» — заполняя документы на покупку дома, женщина многозначительно улыбалась своим мыслям. Она получит-таки свои проценты, правда меньше, чем рассчитывала… Но и от неликвида избавиться, что очень её радовало. Этот дом стоял на продаже много лет и его никто покупать не хотел!
Взяв кожаный мешочек из моих рук, Елизавета, не торопясь и очень тщательно пересчитала золотые. Встав со стула, она с язвительной ухмылкой на губах вручила мне документы и с каким-то непонятным злорадством поздравила с чудным приобретением. Проводив меня к выходу, Елизавета предупредительно распахнула дверь на улицу и прощаясь, неожиданно посоветовала:
— Гонор-то, девонька убавь. Проще жить-то будет! По средствам надо жить, милая! По средствам! Сразу бы сказала сколько есть денег-то, мы бы и не сидели так долго. Да и скидку я б тебе возможно сделала… А, так сколько положено, столько и отдала! Вот так-то… Жить надо по средствам и вести себя надо соответственно! — гулко захлопнув дверь, прежде доброжелательная женщина, оставила меня одиноко стоять на темной улице.
Грустно усмехнувшись, я погладила спящего на моих руках Василия. Такое резкое изменение поведения Елизаветы, не удивило. Те, у кого было мало денег и в моём привычном круге общения, даже обладая титулами не могли рассчитывать на то уважение и почтение, что проявляли к богатым.
«Везде всё одинаково…» — шмыгая носом, грустно размышляла я, пытаясь свыкнуться со своей новой, безденежной жизнью.
Поступок отца был крайне болезненным, но чего-то подобного я должна была ожидать. Я ж сбежала не только от Итана, но и от родителей…
Тягучий ночной воздух щекотал ноздри и не развеивал, но напротив, усиливал печаль в моей душе: я в чужом, незнакомом городе. Любимый мужчина вроде бы и рядом, но боги, как же он далеко! Родители любят, но почему-то решили, что лучше знаю, как мне
