Мама поневоле. Алмазный принц (СИ) - Поздно Джулия

Из насущного меня больше огорчало то, что у нас не было вещей, а тех денег, что мне удалось обнаружить в сумочке, едва ли хватит на пару ужинов.

Уж в этом Виттория меня быстро убедила, рассказав о расценках на вокзале. И даже если от стоимости откинуть те же двадцать процентов, это не особо спасало наше положение.

За дверью купе раздался звук колокольчика, и мелодичный женский голос оповестил о том, что пассажирам нашего вагона положен обед и пора открывать двери.

***

Я сидела за столиком в своем купе и наблюдала, с каким аппетитом Виттория поглощала еду.

— Милая, — обратилась я к девочке, — сколько же ты не ела?

— Меня покормили в пекарне на пути к Сторнеэлю. Два дня назад, — Виттория как раз закончила со своим блюдом и вопрошающе покосилась на мою тарелку.

Я тут же кивнула и пододвинула к девочке еще и свою порцию. Себе же я оставила чай, булочку и небольшую порцию сушеных нарезанных яблок.

— Как же ты решилась на подобный шаг? Это же так опасно для твоей жизни!

— Я думала, что, сбежав из пансиона, смогу быстро достигнуть Сторнеэля. Он так близко располагался на карте к нам.

— Ох, — я выдохнула, понимая, в какой растерянности пребывала малышка, когда она осознала, насколько была далека от своей цели.

Но раз Виттория все-таки попала на этот поезд, то это означало лишь одно: девочка умела подстраиваться под возможные внезапности. — А как ты оказалась в пансионе?

— Мой папа, — девочка прожевала хорошо приправленное специями и соусом мясо, затем продолжила: — Он сказал, что возникли сложности и его присутствие нужно там, в Плайесване. А пока я должна побыть у леди Челтнем. Слушаться ее во всем … и что она меня не тронет, а наоборот… А потом пришло известие о гибели папы, а дальше вы знаете.

— Виттория, — я обдумывала, как задать следующий вопрос, но все-таки решилась и спросила: — Ты знаешь, кто я? В бумагах написано, что воспитательница твоего пансиона.

Девочка отрицательно покачала головой. И это еще больше меня озадачило.

Как так могло случиться, что леди Буарон очутилась с нужными документами именно в этот самый момент?

Но сколько бы я себя об этом ни спрашивала, ответа не находила.

Витторию я больше ни о чем не спрашивала. Позволила так сильно оголодавшей девочке спокойно поесть.

Я осторожно сняла перчатки со своих рук, потому для меня это был очень неудобный аксессуар, положила в рот кусочек сушеного яблока и отпила глоток чая из чашки.

Вновь посмотрела в окно нашего купе, но в этот раз ничего причудливого и непонятного я там не рассмотрела. Бескрайние коричневые поля простирались на довольно большое расстояние, а затем резко стемнело — и мало что можно было уже увидеть. Сплошная темень без единого просвета. Ни фонарного освещения, ни чего-то другого.

— А разве этот поезд едет без остановок? — посмотрела я на Витторию.

— Да, — бодро отозвалась девочка. — Уже совсем скоро мы прибудем Плайесван.

Я улыбнулась, глядя на порозовевшую мордашку девочки. И совсем перестала тревожиться.

Скоро мы сойдем с поезда, а в городе я смогу придумать, как нам дальше действовать и где искать отца Виттории Летресс. Возможно, после того как мы его отыщем, я смогу вернуться домой и наконец-то понять, кто такой Эдгарс.

Глава 2

— Плайесван, Плайесван. Через пять минут, — оповестил нас проводник, проходя по узкому коридору вагона и позванивая в колокольчик. — Проверьте свой багаж! — делал последние наставления мужчина, когда завершался наш путь.

— Леди Буарон, — проговорила девочка, когда я возилась с атласной лентой, вплетая ее в косу Виттории. — Я должна вас предупредить.

— О чем именно? — поинтересовалась я.

— Когда поезд прибывает на вокзал, все пассажиры проходят обязательный досмотр.

— Прости, но я не понимаю, о чем ты. У нас есть билет и сопроводительное письмо о том, кто мы. Я думаю, этого будет вполне достаточно, для того чтобы все было хорошо.

Девочка кивнула, принимая мою уверенность, что ничего страшного нас не ожидает. Но затем, как будто осмыслив все сказанное, добавила:

— Папа во сне… он попросил меня не называть нигде моего настоящего имени.

И тут мне стало совсем нехорошо.

Если ничего не озвучивать на досмотре, то получалось, что мы… Плохо получалось. Нас могли задержать. И, скорее всего, именно так все и произойдет.

— Виттория, но документы уже в моей сумке. Порвать их нельзя, это единственное доказательство моих прав на присутствие рядом с тобой.

— Я могу их спрятать в надежном месте, — проговорила малышка, посмотрев на меня своими лучезарными глазками. — Вот…

Сделав пасс руками, девочка приоткрыла пространство.

— Что это такое?

— Мое тайное хранилище. Когда папа пропал, — девочка избегала говорить о возможной смерти родителя, — леди Челтнем забрала много вещей из моей комнаты. Она сказала, что денег недостаточно, и той суммы, что заплатил папа пансиону, не хватит на мое содержание и проживание на чердаке.

Я ужаснулась тому, чем делилась со мной Виттория. И мое воображение рисовало образ владелицы женского пансиона, как жесткой, бессердечной и угрюмой особы.

— Ну что же, давай рискнем.

Я открыла сумку и достала все бумаги, что имели хотя бы малейшее указание на происхождение Виттории и мою причастность к пансиону «Челтнем».

— Мне просто нужно их положить сюда? — я посмотрела вопросительно на крошку.

— Лучше просто бросить, иначе хранилище может и тебя забрать.

Прозвучало устрашающе, но я решила довериться Виттории, потому что, в отличие от меня, в магии у девочки было больше практики, а со своей мне предстояло еще разбираться и разбираться.

Я забросила бумаги в пространство хранилища и, когда оно закрылось, проговорила:

— Зажми уши. Виттория, когда нас будут спрашивать, кто мы друг для друга, говори всем, что я твоя мама…

Девочка раскрыла рот от удивления, но затем выполнила мою просьбу, закрыв ладошками свои красивые маленькие ушки.

— А-а-а, обокрали, помогите! — закричала я что было сил.

Меня услышали. Все, кто находился в вагоне и, наверное, в соседних тоже, имели честь слышать мои невероятные вопли.

— Откройте! — воскликнул проводник.

Я открыла дверь, только перед этим предварительно нащипала себе щеки и дополнительно побрызгала в лицо водой.

— Спа-а-асите, — вцепилась в рукав проводника, очень сильно округлив глаза. — Документы, деньги — все исчезло!

Виттория умело подыгрывала рядом.

— Я так испугалась. Как же мы теперь без денежек? — громко всхлипнула девочка.

Бледное лицо проводника выдавало его откровенную панику. Мало было ему одной орущей потерпевшей, так ко мне присоединился еще и ребенок.

Пассажиры выдвигали предположения, как такое могло произойти в самом надежном экспрессе «Горная ладья». С многочисленной магической защитой и прочими другими примочками.

— О, что же теперь будет? Я не могу дышать…

И я стала изображать, как мне не хватает воздуха в груди. Для пущей убедительности я расстегнула три пуговицы своего кружевного ворота.

Тут глаза проводника и вовсе вылезли на лоб.

— Давайте успокоимся. Среди пассажиров есть лекарь? — с надеждой в голосе уточнял проводник.

Но все молчали. Никакого оживления после вопроса мужчины не последовало.

— Что же, раз так, — буркнул недовольно проводник себе под нос, — я попрошу всех пройти в свои купе. Я вынужден заблокировать двери и выход из вагона. А также сообщить начальнику поезда о вопиющем случае.

— Но у нас дела! — кто-то из пассажиров попытался воспрепятствовать заключению под стражу.

— Прошу вас, нет повода для возмущения. Но таковы правила.

И проводник сделал пасс руками. Пассажиры смиренно прошли к себе и закрылись изнутри, а затем мужчина накинул на все двери, кроме нашей, магическое плетение, блокирующее двери со стороны коридора.