Жена-беглянка - Кира Калинина
Даже моя шевелюра покорилась магии освежителя.
Если позволить коротко стриженным волосам расти, как вздумается, наступает момент, когда аккуратная причёска превращается в воронье гнездо. Как раз мой случай. Самые длинные пряди уже достигли шейного позвонка, лицо обрамляли встопорщенные вихры, чёлка лезла в глаза. Но освежитель сотворил из моих волос мечту парикмахера. Пара движений расчёской — и непослушные космы легли изящными локонами. Почти красавица.
Инспектор Даймер ждал за столиком с угловым диваном, рассчитанным на компанию человек из восьми, и когда я подошла, галантно поднялся навстречу. Наверное, со стороны это выглядело забавно: лощёный господин оказывает знаки внимания босячке.
— Чудесно пахнете, — заявил этот нахал, стягивая ветровку с моих плеч.
— Вы тоже, — ляпнула я.
Кофейный дух, витающий в зале, не заглушал аромата его одеколона — хорошего аромата, благородного. С необычным оттенком аниса. И… грецкого ореха?
— Приятно слышать, — инспектор повесил ветровку на крючок и повернулся ко мне с довольной улыбкой.
Надо же было так оконфузиться!
Уши позорно горели, но я попыталась взять реванш:
— Откуда вам известно, как устроены дамские комнаты в кофейнях "Зюссбиттер"?
— Бывал по служебной надобности, — наглец ни капли не смутился. — Хотите расскажу?
— Нет, спасибо. —Я села, пристроив на коленях сумку, будто щит, потом опомнилась и поставила её рядом с собой. — Освежитель — это настоящее волшебство. Честно говоря, не понимаю, почему к нему не стоят очереди.
— По утрам стоят. В Чуддвиле, по крайней мере.
На стол передо мной легло меню.
Закономерно: столичный кавалер, и цены тоже столичные.
Чёрный кофе — десять гольденов, капучино — двенадцать.
— Возьмите латте с крем-брюле и зефирками. Вам понравится.
Заметил, на какую строчку меню я смотрю? Профессионал!
В "Зюссбиттере" я была всего один раз — ещё зимой, гуляя по Чуддвилю беспечной туристкой. В дамскую комнату не заглядывала, отметилась в знаменитой кофейне просто из интереса. Выбрала едва ли не самый дорогой кофе — восемнадцать гольденов. Тогда мне и правда понравилось…
Появился официант, принял заказ и о чём-то пошептался с Даймером. Надеюсь, не о том, чтобы подлить мне в кофе коньяка.
— Вы анимат, Симона? — поинтересовался инспектор, когда мы остались одни. — Поэтому уехали из Татура?
Я помялась и кивнула.
Сколько раз я уже рассказывала эту историю — чиновникам департамента, другим соискателям, господину Фуксу и его коллегам, просто любопытствующим из местных. Сначала было страшновато, так и мерещились рядом агенты татурской тайной полиции. Потом стало от зубов отскакивать.
Мой брат Артур и его друзья со студенческой поры выпускали полуподпольный альманах "Анима". Не столько критический, сколько познавательный. Какие бывают анимы, как они передаются и сочетаются, как связаны с талантами — особыми способностями, которые и близко не сравнятся с настоящим магическим даром, но встречаются куда чаще. Иногда они полезны, иногда занятны, а порой оказываются совершенно никчёмными.
Альманах печатали на простеньком ручном станке. Даже я написала пару статей, опираясь на джеландские журналы — под псевдонимом, разумеется. Это же так интересно!
Мистики прошлых веков верили, что в нас возрождаются души магических предков, отсюда и пошло название "анима" — "душа". Первые естествоиспытатели полагали, что дело в волшебных спорах в нашей крови. Когда количество спор стало критически малым, гномы, орки, эльфы, сильфы и другие магические народы просто-напросто переродились в людей, и нынешние аниматы — их потомки.
Современные учёные говорят, что всё сложнее. Но главное, они придумали тесты, которые позволяют выявлять даже самых слабых аниматов уже в подростковом возрасте.
Эти тесты стоят недорого и доступны где угодно.
Кроме Татура.
Герцог Демар объявил анимы вредной джеландской выдумкой, а аниматов — опасной сектой, желающей захватить власть. Это не мешает ему и его кабинет-баронам втайне использовать наши таланты — те, что связаны с субстанцией; другие им неинтересны. Взамен нам позволяют жить. До тех пор, пока мы молчим о том, кто мы есть. А мы всего лишь хотим быть собой и не скрывать этого! Как это делают аниматы во всём мире.
В своё время я очень удивилась, узнав, что существуют целые научные направления — аниматика, аниматическая история. Крупные институты исследуют анимы, ищут археологические доказательства существования волшебных народов, спорят о том, как анимы связаны с тотемами древних племён…
Обычно в этом месте слушатели, кем бы они ни были, начинали безудержно зевать. Но инспектор внимал так, будто я сирена, а он моряк, очарованный дивной песней.
Из окна щедро лился свет, сидели мы близко, и я хорошо рассмотрела его глаза: красивый изгиб ресниц, оттенки радужки — от чайного с тёмно-коричневыми крапинками до эльфийского туманно-зелёного, светлого, как утреннее небо, и сумрачного, как море на пороге ночи.
Вздохнув, отвела взгляд. Пора рассказать главное.
В прошлом году пошли слухи, что младшая дочь Демара встречается со студентом-аниматом, и нам стоит ждать послаблений. Что там произошло, неизвестно. Но вскоре газеты разразились гневными статьями: "Коварный сектант завлёк в сети доверчивую девушку! Надо искоренить заразу!" А парнишка учился как раз в нашем университете…
Начались аресты. Пару месяцев мы вздрагивали от малейшего шороха за дверью. Но постепенно всё успокоилось. А у меня как раз подошёл отпуск. Я получила разрешение на выезд, купила тур "Чуддвиль — город чудес" и отправилась в Джеландию за положительными эмоциями. Раз в три дня ходила на пункт суб-связи, чтобы позвонить маме и сказать, что со мной всё в порядке…
В ушах до сих пор звучал её сдавленный голос: "Артура забрали… Симона, не возвращайся! Оставайся там!"
— Я обратилась в департамент по делам переселенцев, меня распределили в Бежен. С тех пор тут и сижу. Пишу запросы, жду решения своей участи. Три месяца назад в Татуре был суд. Артура приговорили к четырём годам с отбыванием срока под домашним арестом. Но следствие по делу альманаха "Анима" продолжается. Адвокаты боятся, что его объединят с делом о недавнем покушении на Демара.
А ещё адвокаты хотят денег. Маме пришлось бросить работу в бюро переводов. Гунар как отец Артура, конечно, помогает, но его мастерская задавлена налогами, того гляди разорится, и с мамой у них отношения сложные. Поэтому я посылаю ей, сколько могу. Сто двадцать гольденов, полученных сегодня, тоже отправлю. Впрочем, всё это господина инспектора уже не касается.
— Мне очень жаль, Симона, — произнёс он тихо, с самым искренним чувством.
Как будто это не дежурные слова.
Тут
